Этого в сценарии не было

Кинопроизводство – это очень сложная и серьезная работа. И у кинематографистов случаются на работе казусы, превращающиеся с течением времени в анекдоты и байки. Некоторые из них журнал «Идель» выведал у непосредственных участников событий.

Светлана Бухараева, продюсер фильмов «Бибинур», «Зилант», «Куктау»

Когда мы снимали «Бибинур» в деревне Алгаево, то брали всяких животных в аренду – чтобы они в кадре фигурировали, – в том числе курицу, которая должна была в одном эпизоде сидеть на заборе. И эта птица от стресса упала в обморок. У кур бывает такое состояние, комы или обморока, когда они могут от стресса упасть и выглядеть совершенно мертвыми. А там много народу, все снуют, бегают! Мы, люди далёкие от сельского хозяйства, решили, что она умерла. Выкопали ямку, положили туда птичку и закопали. А потом прибежала хозяйка, покричала-покричала и спросила: «Где моя курица?!» Нам пришлось сознаться. Она ее выкопала, встряхнула, и птица побежала себе дальше. Больше эта курица не снималась – хозяйка не дала, решила что мы – варвары.

История связана с фильмом «Куктау». У нас должны были пройти съемки самого начала фильма, где УАЗик «Буханка» едет по дороге-«бетонке». Нужно было снять проезд машины с верхней точки, а сделать это можно только с борта с маленького самолета. Наш самолет вылетал из аэропорта, но ему нужно было где-то садиться – высадить оператора, чтобы он дальше снимал, а потом с этой же «бетонки» взлететь и улететь обратно. Мы решили так: он вылетит из аэропорта, в нужное время мы выпустим машину, над ней пролетит самолет, снимет проезд с верхней точки и сядет на эту же «бетонку». 

Всё было бы прекрасно, если бы не нужно было бы собрать кучу всяких разрешений ГИБДД – чтобы перекрыть эту самую «бетонку» на какое-то время, я там пробегала недели две-три точно. К определенному времени у нас должны были стоять на этой «бетонке» два поста ГАИ, никого не пускать, полностью перекрыть для нас движение.

Пришел день съемки, мы подъехали: назначенный УАЗик наготове, самолет летит, а никакого ГАИ и близко нет. Вообще. Ни с одной стороны, ни с

другой. Мы не знаем, что делать – нам надо самолет сажать на «бетонку», а у нас машины снуют – туда-обратно! В итоге я поставила с одной стороны дороги свою «Оку», приставила к ней одного человека из съемочной группы, а сама бегом побежала на другую сторону «бетонки» с мегафоном, встала поперёк дороги и остановила машину, которая шла мне навстречу: «Ребята, пожалуйста, никуда не трогайтесь, потому что сейчас сюда будет садиться самолёт». На меня посмотрели как на больную, уже хотели сесть обратно в машину и поехать, как я говорю: «Как хотите, но самолёт – вот!» А самолёт уже подлетает. Фактически мы сами перекрыли движение где-то минут на пятнадцать – отсняли пару дублей. Собралось большое количество машин, всем всё было интересно, никакого большого скандала не случилось.

И уже потом мне звонят инспекторы ГАИ – они, оказывается, стоят на совершенно другой дороге и ждут нас.

Фарид Давлетшин, кинорежиссер, сценарист, автор фильмов «Рудольф Нуриев. Начало», «Собака», «Синие бабочки»

Года три назад мы снимали «Рудольфа Нуриева. Начало», на съемках был эпизод, где юному Рудику кажется, что он встречается с Су Анасы, водяной. Надо было снять так: он проваливается под воду, видит водяную, которая плывёт к нему и жестами приглашает к себе. А актриса никак не могла уйти на дно – она ныряла, а бедра ее все время выкидывало наверх. Сначала смешно было – как ни снимаем, так актриса всплывает. И никак не могли мы ее «утопить». Специальной техники для подводной съемки у нас не было, и мы решили привязать к её поясу камень так, чтобы его не было видно, но он удерживал ее под водой.

Вот она нырнула, камень потянул её на дно, нырнул оператор, начал снимать… А у нее воздуха не хватает, хочет всплыть – но не может отвязаться. Дураки, сильно привязали! Я в это время стою на берегу, смотрю: оператор вынырнул, актрисы нет. Начали искать, вытащили, а она, оказывается, так сильно испугалась, что не могла найти, в каком месте отвязываться. Так мы чуть не потопили актрису – смешная и почти трагичная история.

Когда снимали эпизод для фильма «Путешествие эмира», в комнате, заполненной цветами, должен был гореть огонь – пожар возникает оттого, что героиня поджигает цветы. По сюжету это была комната девушки, которая должна была поджечь свечой букет. Наш директор закупила искусственные цветы. А воск с искусственных цветов дал очень сильную температуру – всё разом вспыхнуло!

По сюжету герой снаружи пытается открыть дверь, и актёр, чтобы реалистично дёргать якобы закрытую дверь, подпер её палкой. А тут всё загорелось, он дергает, не может открыть, актриса стоит посреди горящей комнаты... Я стою возле камеры и чувствую, что волосы начинают гореть. Оператор уже закрыл грудью камеру...

А наверху стоят пожарные – они рот открыли, стоят, смотрят – им же интересно! И тут кто-то, наконец, крикнул: «Туши!» После этого пожарники с перепугу брандспойтами так дали – все декорации разнесли! Пришлось потом через неделю вновь строить и заново снимать, уже с живыми цветами.

Алексей Барыкин, режиссер, сценарист и продюсер, работал над фильмами «Семейные хлопоты», «Айсылу» и «Водяная»

В 2012 году к нам на съемки в фильме «Заступница» приехал Дмитрий Дюжев. Декорация была выстроена в павильоне Института культуры. Очень скоро мы поняли, что снимать невозможно: в дверь постоянно под разными предлогами стучались студенты, которым якобы что-то было нужно. Выяснилось, что в коридоре неподалеку собралась целая толпа поклонников, которые нарочно придумывали разные поводы, чтобы зайти и увидеть Дюжева. В конце концов нам пришлось устроить в коридоре баррикаду из парт и выставить дежурных, которые обороняли наш павильон от фанатов, особенно фанаток. Что только они не придумывали, чтобы попасть внутрь! Даже пытались угрожать и предлагали взятки! Тогда я впервые понял, насколько это утомительное бремя – популярность.

Мы снимали фильм ужасов «Страйк» со звездой сериала «Кадетство» Кириллом Емельяновым. Очаровательная девушка Лера играла у нас призрака, который преследует героев. Гримеры создали ей жуткий образ: в окровавленных лохмотьях, с омертвевшей кожей и черными губами. Съемка проходила в полутьме в помещении заброшенного боулинг-клуба, которое примыкало к детской музыкальной школе. В результате один из детей после урока сольфеджио по ошибке забрел на нашу съемочную площадку и столкнулся с Лерой лицом к лицу. Визг стоял на весь клуб. На этот визг прибежала мать ребенка и тоже увидела Леру. В общем, обоих пришлось долго приводить в чувство. 

В 2004 году мы снимали сериал «Любовь по заданию» с замечательными казанскими актрисами Гузель Шакирзяновой, Олей Лейченко и Аней Ивановой. В одной из сцен они втроем снимались в купальниках в сауне и бассейне отеля. Случайно в перерыве между съемкой в бассейн зашли постояльцы отеля и попытались познакомиться с девушками, на что те

серьезно ответили, что они тут «заняты и работают». В результате за пять минут всему отелю стало известно, что в бассейне и сауне «работают» три красивые девушки. К нам на площадку стали приходить делегации, чтобы узнать расписание и расценки «работниц». И они были очень разочарованы, узнав, что тут всего лишь снимается кино.

Наргиз Нуреева, журналист, сценарист, режиссер, автор фильмов «Нагима», «Баги»

По окончанию работы над сценарием фильма «Баги» я поняла, что должна быть на площадке, потому что наверняка придётся что-то поменять, и предложила свои услуги в качестве «хлопушки». Продюсер подтрунивала и предлагала сей факт внести в Книгу рекордов Гиннесса.

Отсняли эпизод в кафе, где герой принимает звонок от своей девушки, сообщающей о пропавших деньгах. Стали готовится к переезду на новый объект. И тут, заскочив на минутку в туалет, я увидела нечто потрясающее: со стены, над унитазом, взирал всевидящий глаз, зрачок которого бегал и наблюдал за мною. К группе я вернулась, что называется, пулей. Приглашение пройти в туалет по очень важному делу ошарашило молодого режиссера, но он все же последовал моему предложению. Эпизод переснимали, несмотря на протесты второго режиссера, в чьи обязанности входит контроль каждой минуты съемочного дня. Впоследствии, после выхода фильма «Баги», на кинофестивалях сцену в туалете оценивали как изюминку: разговаривая по телефону с девушкой, герой желает скрыться от посторонних глаз и оправдаться – деньги украл не он! Но врать приходится при всевидящем оке.

Марина Галицкая, продюсер, поэт, работала над фильмами: «Татарометражки» Салавата Юзеева, «Фарида», «121»

Однажды мы снимали в Высокогорским районе, базировались в одном из санаториев. Работали как в самом санатории, так и в его окрестностях. Почти вся наша съемочная группа ходила в одежде, которая по цвету напоминала камуфляж. В том числе и наш стэдикамщик. (Стэдика́м – переносная система стабилизации съёмочной камеры для кино- и видеосъёмки в движении; «стэдикамщик» – оператор стэдикама.)

Он весь в железе, в куче дополнительных обвесов, и из-за плеча у него торчит металлическая труба. И вот мы снимаем проходки по холмам. А рядом бабушка пасла коз. И она решила, что наша съемочная группа – диверсанты, преследующие приличного молодого человека, а наш стэдикамщик – это боец с базукой или минометом. Бабуся оказалась настолько бдительной, что сообщила об этом в милицию. Та, в свою очередь, вызвала ОМОН…

Наши съемки были согласованы с высокогорским отделением милиции, поэтому те позвонили Алине, нашему администратору. И она в полной панике – ОМОН вызван, скоро он будет на съемочной площадке! Алина звонит мне и спрашивает, что делать, ведь сейчас приедут и будут класть всех на землю! И если мы-то все ляжем, то стэдикамщика просто сломают, потому что он может только ходить – чтобы он лёг, его надо только, как домино, ронять. Вместе с арендованной камерой, которая стоила бешеных денег.

И мы с ней решили, что нам надо срочно ретироваться в санаторий, не поднимая паники в съёмочной группе. Тем более уже время приближалось к обеду. Я позвонила охране санатория, те – милиции, она уже приехала на съемочную площадку – спасать нас от ОМОНа, который приехал на автобусе. В это время съемочная группа тихонечко ушла в санаторий, сделав вид, что вся наша толпа мирно обедает и к террористам никакого отношения не имеет.

Кроме того, наши автобусы потом попали в программу о криминальных происшествиях «Перехват» – взяли наши номера у ОМОНа. И когда мы выезжали в Казань – там тоже были съемки – нас везде останавливали и пытались арестовать.

Диверсанты ведь ещё и на автобусах приехали!

Влад Петров, режиссёр, прозаик, журналист, автор фильмов «Под сердцем» (Ad Cor), «Лихоманка», «Пувырга»; режиссер монтажа картины «Трёхногая кобыла»

Прежде всего, вспоминаются съемки моей первой короткометражки Ad cor, с ней связано много забавных эпизодов. Съемки проходили в начале нулевых, в старых двориках Казани – многие из них, к сожалению, остались теперь только в кадрах этого фильма.

Мы специально выбирали аутентичные, даже таинственные уголки города, полузаброшенные дома. Я присмотрел один дом на Пушкина, там тыльная сторона у него представляла собой стену из старинного красного кирпича с совершенно хаотично разбросанными по ней окнами разных размеров и одним единственным – вроде даже самодельным – балконом. В центре было заколоченное покосившееся оконце, заколоченное фанерой, но с небольшим отверстием. Я подумал, что было бы неплохо, если бы один из персонажей – его сыграл знаменитый казанский поэт Тимур Алдошин – выглянет со своей подзорной трубой из этой дырки посреди странной мистической стены. Оператора в тот день не было, и я сам впервые в жизни встал за камеру – тяжеленный огромный аппарат. Я говорю: «Тимур, бери подзорную трубу, ступай в дом, найди это окошко и высунься оттуда с трубой». Он ушел, а я стал наводить объектив на это окошко. Тимур все не появлялся, периодически из дома раздавались странные звуки. Я уже начал подозревать неладное, как наконец в видоискателе из дырки заколоченного окна высунулась труба и показалось лицо поэта. 

Потом Тимур вышел из дома ужасно грязный, весь в паутине. Оказалось, что высунуться из этой дырки можно было, только распластавшись на грязном подъездном полу. Так известный казанский поэт и лежал там четверть часа на животе, уставившись в ствол подзорной трубы. Вдруг дверь одной из нежилых, как мы думали, квартир отворилась и оттуда вышли два парня, по-видимому, под кайфом. «Едрить ту Люсю, война, что ли, началась?!» – в страхе закричал один из них, увидев лежащего Тимура, который был похож на снайпера в засаде.

Но зато одежда Человека с подзорной трубой была теперь зафактурена грязью старого дома так, что его уже было не отличить от потустороннего персонажа. Образ дополняли передние зубы, точнее их отсутствие. К тому же в этом же фильме Тимур сыграл еще и вампира – зубы ему там заменяли искусственные китайские клыки.

С одеждой второго загадочного персонажа, старьевщика, – все оказалось сложнее. Его играл дизайнер и фотограф Игорь Джанибеков – эстет, всегда одетый с иголочки. «Я же просил тебя в рванье одеться», – возмущался я, глядя на его отутюженные брюки и на стоячий, чуть не накрахмаленный воротник. «Это и есть рваньё! – возмутился Игорь и покосился на грязного, в паутине, Тимура. – Я так не за что по улице не пойду!» Я не успел представить их друг другу, и Игорь принял уважаемого казанского поэта за настоящего бродягу-бомжа.

Вдруг Тимур предлагает: «Давайте следующий эпизод снимем у меня в квартире!» «У тебя еще и квартира есть?» – недоверчиво покосился на него Джанибеков.

Айсылу Хафизова, журналист, сценарист, автор сценария к фильмам «Дилемма», «Орлы», «Синие бабочки»

На съемках фильма «Теплые ветры древних Булгар» я студенткой ВГИКа поработала «хлопушкой» пару летних месяцев. Ездили в экспедицию по степям Казахстана и Кыргызстана. Помню, снималась сцена с Александром Филиппенко. Актер въезжал в кадр на крупном плане в образе русского воина в кольчуге и металлическом шлеме. По задумке режиссера он должен был лихо сорвать шлем с головы и торжествующе выкрикнуть реплику. Дубль. Актер въезжает в кадр верхом, срывает с головы шлем… заодно и парик. Осознав ситуацию, артист отборно выругался. Рявкнул режиссер, подскочили гримеры. Парик был надежно приклеен, шлем приспособлен. Дубль. Актер въезжает в кадр, хватается за шлем и… конь опускает голову, чтобы пощипать травку, а Александр Филиппенко, шепотом бранясь, скатывается с его шеи, как с горки. Разумеется, тут уже никто не смотрел на регалии – хохот стоял гомерический, смеялся и сам актер.