Фейки в ИЗО. Почем опиум для народа?

Фейк – понятие, которое, к сожалению, пронизывает практически всю нашу жизнь и имеет место в сфере искусства. Дутые «звезды», поющие мимо нот, – это музыкальные фейки. Бесконечные театральные разовые проекты (не всегда, но часто) – фейки. Неоригинальность идей в живописи, отсутствие элементарной техники у автора картины – это фейки в изобразительном искусстве. Как их распознать и как не попасться на удочку? Способ один – быть информированным и не бросаться сразу же творить себе кумира.

 «Самое трудное – это продать картину»

Предположительно, эти слова принадлежат отцу художника Эдварда Мунка. Да, продать картину, даже талантливую, трудно, и практически вся жизнь художника вертится вокруг этой проблемы. Тем более, что в нашей стране нет арт-рынка. Он умер, едва родившись, в конце девяностых, когда случился кризис. 

До этого, с наступлением благословенного времени перестройки, в Москву, например, хлынули толпы арт-дилеров из Европы и Америки. Искали неформальное искусство. Если художник говорил, что окончил Репинскую академию или Суриковский институт, с ним даже не разговаривали. Покупали работы тех, кто был «вне системы».

Купили много, запасники галерей ломились от работ, привезенных из России. Но, как выяснилось, новых кабаковых, рабиных, целковых или зверевых среди них почти нет. Оказалось, что спроса на эти работы в Европе и Америке нет, вот они – первые фейки. Сейчас арт-дилеры тоже приезжают, лучшие продажи – у выпускников Суриковского института и Академии живописи, зодчества и ваяния.

В Казани все было и тише, и безнадежнее. Середина девяностых – период, когда начали бурно развиваться и фирмы, и формочки. Стало хорошим тоном собирать корпоративные коллекции. Но наступил 1998 год, и кризис убил новорожденный арт-рынок. Он не восстановился до сих пор, и то, что им сейчас считается – это тоже еще один фейк. Галереи, по сути, не занимаются продвижением художников, предпочитая торговать салонной живописью. 

Период девяностых – это начало выезда татарстанских художников в Европу, а чаще в Турцию, со своими работами. Теперь многие из них смело пишут в биографиях, что их «работы хранятся в европейских коллекциях». Это и так, и не так одновременно. Эти продажи за границей, не выставки, конечно, нет, проходили где угодно, например, – в аудитории какого-нибудь западного университета, где находился некий «добрый препод», который пускал русских художников со своими работами. Или в кафе – под звон бокалов. 

В Турции, как правило, это был холл отеля, а художники нанимались владельцем как своего рода аниматоры, чтобы развлечь публику. Продажи были, цены наши земляки ставили невысокие, но те ли коллекционеры покупали эти работы, те ли это были знатоки живописи, о которых надо упоминать в биографиях? Опять фейк. 

В это время были случаи, когда вернувшись в Казань, художники приходили в редакции газет и просили написать об их выставке за границей. На вопрос, где была выставка и был ли выпущен каталог, следовало молчание. Было понятно, что «выставка в Париже» проходила на пятой скамейке слева в Люксембургском саду. Понятно, выставка была фейком. 

Еще один способ попасть в «частные коллекции» опробован уже в наше время некоторыми предприимчивыми художниками. Например, на одном из кинофестивалей мусульманского кино к почетной гостье Орнелле Мути во время пресс-конференции подскочила хорошо известная в узких кругах самодеятельная художница, и буквально впихнула актрисе в руки свою небольшую работу. Вежливой Мути ничего не оставалось, как взять подарок и поблагодарить. Вероятно, она донесла картину до первой урны или предусмотрительно «забыла» в номере отеля. Но упомянутая художница теперь ничтоже сумняшеся пишет везде о том, что ее работа «хранится в Италии, в коллекции Орнеллы Мути». И это тоже, как вы понимаете, фейк. И этот случай не единичен. 

Кстати, в девяностые в Европе были масштабные выставки казанских художников. Например, Музей ИЗО вывозил в Нидерланды целую группу казанских живописцев, среди них были, например, Евгений Голубцов, Владимир Нестеренко, Абрек Абзгильдин, Александр Дорофеев, Ильгизар Хасанов, Ильгиз Гимранов и другие. Их работы выставлялись в нескольких музеях, были и неплохие продажи. Вот эта культурная акция не была фейком. 

 «Вторые»

«Второй Брейгель и второй Босх!», «Второй Сальвадор Дали!», «Второй Пиросмани!» – как часто мы слышим подобные фразы от экзальтированных зрителей применительно к некоторым казанским художникам. Произносящие их, не задумываются, что быть в искусстве вторым – это стыдно. Это подделка, это все тот же пресловутый фейк. И особенно неприятно, когда такими категориями, поминая всуе имена великих, оперируют «искусствоведы» или те, кто себя к ним причисляет. 

Как-то уходит на задний план, что «второй Брейгель» или «второй Босх» уже пару  десятков лет рисует один и тот же сюжет, только сегодня у него один из персонажей стоит справа, а в следующей картине он будет стоять слева. Ну и, конечно, по привычке «второго Брейгеля», надо дать картине «громкое», с точки зрения автора, название. Например, «Майская ночь под Рождество». Смысла нет, но вы, зрители, подумайте. Хотя ложная многозначительность – тоже своего рода фейк, прикрывающий пустоту. «Они свою образованность хотят показать, и вечно говорят о непонятном», – реплика одной из героинь Чехова. Но вот с образованностью у «Второго Брейгеля» проблемы, и серьезные. Школа отсутствует, а без нее никуда.

И тут мы сделаем небольшое отступление. Во время учебы в ГИТИСе на теоретическом отделении мне посчастливилось попасть на занятия к Илье Глазунову в Суриковский институт. Нет, живописью я не занималась, конечно. Я просто слушала Илью Сергеевича. Глазунов был блестяще образованным человеком и блестящим педагогом. Его занятия, которые в Суриковском назывались «встряски», были наиглубочайшими исследованиями в области культуры. Естественно, студенты задавали ему разные вопросы. Однажды речь зашла о Ван Гоге, ну не учился он толком нигде, а художник великий. «А вы посмотрите на его эскизы, загляните в его альбомы – за каждой его работой стоит колоссальный труд», – объяснял Глазунов. И всегда подчеркивал, что, глядя на работу художника абстракциониста, он понимает, «какое у него образование и какие книги он прочел». Абстракционизм – это не просто кляксу на полотно поставить. В кляксе должен быть смысл, надо знать, ради чего ты это делаешь. 

Проблемы со школой и у казанского «второго Дали». За любой, самой парадоксальной картиной Сальвадора Дали, стоит сложный философский месседж, а не вольное обращение с материалом. Дали, пожалуй, один из самых продуманных художников, у него в полотнах нет ничего случайного, все математически выверено, равно как его жизнь, напоминающая перформанс. Что не скажешь о его казанском подражателе, хотя он и вводит Дали иногда в качества персонажа в свои картины. 

Не отстает и «второй Пиросмани». Наивное искусство и искусство примитивное (не путать с примитивизмом!) – это отнюдь не близнецы-братья. Нико обладал взглядом ребенка – чистым и наивным. Он умел завораживать зрителя. Помню, как не могла на одной из его выставок в Москве оторвать взгляд от его «Голубого жирафа». Жираф словно светился изнутри. Его наив идет от той мудрости, которой иногда наделены дети, видящие мир таким, каким его задумал Бог. 

Печально то, что все трое подражателей не возражают против того, чтобы быть «вторыми», то бишь фейками и, естественно, немотивированно взвинчивают цены на картины. Кто их продвигает? Такие же фейковые «искусствоведы» и «кураторы», которых развелось огромное количество. Хотя профессиональные искусствоведы в Казани, конечно, есть, и я ни разу не слышала от них восторгов об этих, «вечно вторых». 

И здесь особняком стоит талантливейший Геннадий Архиреев – «Казанский Ван Гог». Вот только он так себя никогда не называл, это мы почему-то стали так его именовать. А он был просто Архиреевым. Первым. Неповторимым. И его сирень, его казанские улочки, купол Евдокиевской церкви, залитый лунным светом, – это все его, нефейковое, настоящее. Архиреевское. И «черный воронок», почти что постоянный персонаж его картин – отнюдь не дань времени, не мода. Просто этот «черный воронок» переехал «маленькую жизнь» еще нарожденного будущего художника, когда его юная мать оказалась в свияжских застенках. 

И хочется верить, что когда-то любители живописи будут знать о нас не только потому, что здесь творили Николай Фешин и Баки Урманче, но и Геннадий Архиреев. 

 Как пишут подлинные картины? 

Картины пишут головой – это, пожалуй, аксиома. Это касается даже салонной живописи. В Казани сложилась, в принципе, благополучная ситуация: подавляющее большинство наших художников – выпускники Казанского художественного училища им.Н.Фешина, то есть со школой у них все в порядке, там, как у пианистов, «руки поставлены». Другое дело – кто и как распоряжается этим багажом. Помимо рук, нужна и голова. 

Поэтому, если вы видите перед собой пейзаж, такую милую «картиночку», написанную без души, без восторга перед тем, чем одарил землю Создатель, – это фейк. Художники называют такие пейзажи уничижительно – «пейджиками». И таких фейков в наших художественных галереях, увы, много. 
Наличие фейковой живописи отнюдь не отменяет некоторого количества действительно замечательных художников. Хороших художников, на которых стоит обратить внимание, много не бывает. В этом ряду одними из первых стоит назвать, например, талантливейшего Александра Бусыгина, яркого и ироничного, которого невозможно спутать ни с кем. Или мастера исторического многофигурного полотна Фирината Халикова, очень негромко, без пафоса разрабатывающего сложнейшую историческую тему, при этом являясь и прекрасным портретистом, и пейзажистом. 

Свой неповторимый стиль, несколько напоминающий работы художников Серебряного века, нашел Анвар Сайфутдинов. Анна Федорова выросла за последние несколько лет в мастера философской, метафорической картины. Ну и, конечно, нельзя не упомянуть про наших мэтров – Евгения Голубцова, Анатолия Егорова с его гобеленами, Рашида Сафиуллина, Владимира Нестеренко, Александра Шадрина. Прошу простить, если кого-то забыла.

Фейк опасен подменой понятий, когда вторичное выдается за новое и талантливое. Фейк – это копия, и она всегда хуже оригинала, она упрощена. Даже авторская копия картины ценится дешевле, а что уж говорить о «рабских подражателях», если оперировать понятиями одного из великих русских поэтов. Как бороться с фейками? Только информированностью, другого пути нет. И не сотворят