ИЗВЕСТНЫЙ НЕИЗВЕСТНЫЙ КАМАЛ ПЕРВЫЙ

О вкладе представителей татарского купечества, духовенства, интеллигенции в социальную и культурную жизнь Туркестана  XIX- начала XX столетий написано уже немало. Свою лепту в рождение и становление узбекского театрального искусства внесли и татарские деятели театра. Среди них особое место принадлежит Габдулле Камалу Первому.

История узбекского театра периода его профессионального становления пестрит именами первых драматургов и молодых, начинающих актеров. А из постановщиков первых спектаклей названы лишь двое – Маннон Уйгур, один из основоположников нового узбекского театра, и Камал I.

Первая половина 20-х годов прошлого века – время работы Камала I в узбекском театре, после которого его имя больше не встречается. Кроме имени и поставленных им спектаклей, об этом человеке почти никому неизвестно у нас, в Узбекистане, о нем мало знают и в Татарстане. А когда во время обменных гастролей Национального театра Узбекистана и академического театра Татарстана говорят о крепких узбекско-татарских театральных связях, ораторы и не подозревают, что связи эти, можно сказать, кровные, потому как один из первых режиссеров узбекского театра Габдулла Камал I был родным братом классика татарской драматургии Галиаскара Камала, имя которого носит ведущий театр Татарстана.

ВДОХНОВЛЕННЫЙ БРАТОМ
Габдулла Камал родился в 1893 году, был младше Галиаскара почти на пятнадцать лет. Когда старший брат стал уже известным драматургом, младший только выбирал жизненный путь. Известность Галиаскара в кругах татарской творческой интеллигенции, пример русского театра Казани, где недавно блистал Василий Качалов, захватывающая идея создания национального татарского театра сыграли свою роль в выборе этого пути. Восемнадцатилетним юношей, по всей видимости, не без протекции старшего брата, Габдулла поступает сначала в труппу «Восточного клуба» в Казани, затем в первую татарскую профессиональную театральную труппу «Сайяр». Знаменитая труппа, от которой ведет свое начало современный академический театр, к тому времени уже прочно обосновалась в Казани. Здесь молодой Габдулла играет первые роли, пробует свои силы в режиссуре. Здесь он выбирает себе артистический, «императорский» псевдоним Камал Первый, наверное, чтобы не путали со старшим братом, так как их инициалы полностью совпадают.

ТУРКЕСТАНСКАЯ ИСТОРИЯ

В 1913 г. в составе труппы «Сайяр» Камал Первый впервые посещает Туркестан. «Странники» с успехом выступают в Самарканде, Бухаре, Фергане, Намангане, Ташкенте.
Во второй раз он приезжает в Туркестан после тяжелого ранения на фронтах гражданской войны в составе агиттруппы Закаспийского  фронта. Знакомится с Хамзой Хаким заде Ниязи – будущим классиком узбекской драматургии. Хамза дарит ему свою пьесу «Отравленная жизнь», надеясь на ее постановку в татарском театре. На обратном пути в поезде у лежавшего в тифозной горячке Габдуллы  украли чемодан со всеми вещами. Пропал и подарок Хамзы.

После лечения Габдулла оседает в Оренбурге, где становится режиссером и актером татарской труппы «Шарык». Здесь он знакомится со своей будущей женой Фаты- мой, также актрисой. Молодые связывали свои надежды на будущее с этой набиравшей популярность театральной труппой. Но фортуна снова поворачивается спиной:

дотла сгорает деревянное здание театра. Снова жизнь на колесах в составе перекружков – узбекских, русских, татарских, армянских, бухарско-еврейских, азербайджанских. Многие из них были однодневками, быстро распадались. Театральный самодеятельный кружок имела и каждая крупная военная часть. В такой красноармейской части и было предложено руководить театральным кружком Камалу Первому. Фатыма Камалова вспоминала, как они с Габдуллой обрадовались выданному им новому обмундированию и маленькой комнатке для жилья.

В кружке не только ставились агитационные представления и праздничные концерты, но и велась образовательная полит- просветработа, читались лекции на разные темы. Лекции по лидвижной труппы, на поезде, медленно плетущемся от голодающего Поволжья в сторону «хлебного города Ташкента».

Культурная столица Туркестанского края – Ташкент в те годы быстро становился театральной столицей.

В самом городе и его окрестностях можно было насчитать до шестидесяти самодеятельных театральных тературе увлеченно проводил здесь поэт Хади Такташ. В то время молодой татарский поэт живет в Ташкенте, работает ответственным секретарем журнала и преподает литературу в Туркестанском рабоче-дехканском коммунистическом университете. В Ташкенте он пишет свой известный цикл романтических стихов. Вполне возможно, что Камал Первый и Хади Такташ были знакомы еще по Оренбургу, где оба недавно жили и работали, и что именно режиссер позвал поэта читать лекции в Красноармейскую школу.

Фатыма Камалова вспоминала, как однажды Камал Первый привел в казарму незнакомого человека с очень выразительным лицом: под густыми бровями сверкали черные как смоль глаза незнакомца. Это был Маннон Уйгур, режиссер узбекской театральной труппы «Туран». После короткого знакомства Уйгур пригласил молодую пару в чайхану, где их, оказывается, ждали Аброр Хидоятов и Мухитдин Кари-Якубов – будущие корифеи узбекского искусства. Разговоры в чайха не затянулись почти дотемна. В результате Уйгур пригласил супружескую пару в труппу «Туран». Предложение было с радостью принято.

ТРУППА «ТУРАН»
Роль и значение первой узбекской театральной труппы «Туран» аналогичны значению труппы «Сайяр» в истории татарского театра. Созданная в Ташкенте еще до революции, в 1914 г., она стоит у истоков главного драматического театра страны.

После ряда переименований этот театр долгое время носил имя Хамзы, ныне это Национальный академический театр Узбекистана. Здесь в период активного профессионального становления узбекского театра работал Камал Первый.

Хотя труппа, которую вскоре переименовали в Образцовую драматическую труппу, и была лучшей в Туркестане, но ведь все относительно. И в лучшей труппе тогда не было ни гримеров, ни художников, ни костюмеров…. Как и Уйгуру, Камалу Первому приходилось все делать самому – писать афиши, рисовать декорации, гримировать актеров. Но главной его задачей была постановка новых спектаклей.

Первый же спектакль, поставленный Камалом Первым по драме Шиллера «Коварство и любовь», стал знаковым для театра того периода. Выбор пьесы одобрил Хамза, с которым Уйгур часто советовался по поводу репертуара театра. Сославшись на нехватку времени, Хамза отклонил предложение перевести пьесу на узбекский язык, но пообещал помочь. Так они втроем, Хамза, Уйгур и Камал Первый, перевели пьесу за десять дней. Причем источником перевода на узбекский был выбран татарский перевод пьесы Шиллера, поставленной еще в труппе «Сайяр», где в бытность актером этой труппы Камал Первый сыграл роль Президента.

«КОВАРСТВО И ЛЮБОВЬ»

Уйгур вспоминает о работе над спектаклем «Коварство и любовь»: «Мы работали с большой любовью и ответственностью, ставя эту пьесы. Режиссер был
очень требовательным. Он работал с каждым актером индивидуально, постепенно избавлял их от штампов, сосредоточиваясь на психологическом анализе каждого образа, раскрывая его внутренний мир, заострял внимание на том, что делает актер, чтобы войти в образ, что он чувствует, как ходит, как стоит, как носит одежду. Отдельно Камал Первый работал с актерами над выразительностью интонаций каждого произнесенного слова. Иногда не хватало времени работать с актерами в театре. В такие моменты он брал актера домой. Так с исполнителем роли Фердинанда Б. Кариевым он каждый день у себя дома занимался фехтованием».

Любопытно, что много лет спустя выдающийся узбекский актер Шукур Бурханов почти слово в слово повторит те же слова о самом Уйгуре.

«Коварство и любовь» Шиллера – первый в истории узбекского театра спектакль мировой классики. О нем была написана одна из первых по-настоящему театральных рецензий Гази Юнуса. По существу, с этого спектакля начинаются биографии ряда актеров нашего театра. В частности, об Аброре Хидоятове в роли Вурма рецензент писал: «… Абрар прекрасно справился с этой трудной и ответственной ролью, полностью олицетворяя на сцене образ коварного злодея Вурма, разоряющего мирных жителей. Теперь узбекская сцена может считать себя счастливой и гордиться тем, что она имеет такого артиста, обладающего великим талантом». Удивляет предвидение критика – сказать такое о молодом начинающем артисте! Роль скрипача Миллера сыграл Уйгур, также удостоившийся лестных оценок: «Исполнитель роли скрипача Миллера тов. 
Уйгур … играл с таким темпераментом и способностью, каких до сих пор ещё не наблюдалось у узбекских артистов».
Глубиной и искренностью переживаний критик выделяет Махсуму Кариеву, сыгравшую роль Луизы. Пожалуй, эта роль актрисы, вместе с Халимой из одноименной пьесы Г. Зафари, сыгранной ей в том же году, были лучшими женскими ролями в узбекском театре того периода. Рецензент не только описал ее игру в роли Луизы Миллер, но и остановился на реакции зрителей и зрительниц, которые от сопереживания главной героине теряли сознание.

Сам Камал Первый, как и в труппе «Сайяр», сыграл Президента фон Вальтера. «В отношении исполнителя этой роли – Камала I, – продолжает критик, – хочу сказать лишь одно: пусть природа создаст побольше таких Камалов из среды наших Туркестанских узбеков».

Наконец, этот спектакль послужил поводом для острой дискуссии в прессе о путях развития молодого театра, о его репертуаре и роли в нем переводной классики, ее понятности и недоступности зрителям, о стиле и форме театрального искусства.… То есть дискуссия затрагивала узловые моменты сакраментального вопроса – каким быть новому узбекскому театру.

После спектакля «Коварство и любовь» Камал Первый осуществил постановку мелодрамы П. Джакомети «Семья преступника» и известной пьесы В. Дюканжа «Жизнь игрока».

РАССТАВАНИЕ И ВСТРЕЧА
В газетах тех лет дважды появляется анонс о подготовке к представлению другой пьесы Шиллера – «Разбойники». Но спектакль так и не вышел. Скорее всего потому, что Камал Первый был вызван в Казань для продолжения там театральной деятельности. При всей увлеченности работой в узбекской труппе он вынужден был ехать. Провожали всем театром, думали, что расставались навсегда.
Ф. Камалова вспоминала, что Уйгур не мог сдержать слезы.
Расставание, однако, было недолгим. Осенью 1924 г. Уйгур пишет Габдулле Камалу письмо с просьбой вернуться в Ташкент и возглавить Образцовую труппу на время его отсутствия. Сам Уйгур должен был уехать на учебу в Москву, где при Бухарском доме просвещения была организована актерская театральная студия. В составе первого набора этой студии также поехал ряд актеров из Образцовой труппы. По всей видимости, узбекский режиссер не видел в то время более достойной кандидатуры художественного руководителя лучшей театральной труппы Узбекистана.

Камал Первый откликнулся на просьбу своего товарища и коллеги. Более двух лет, вплоть до возвращения первого выпуска московской студии, Камал возглавлял труппу. За это время он восстанавливает в новых составах прежние спектакли, ставит пьесы Абдурауфа Фитрата «Индийские повстанцы» и «Абул- файизхон», музыкальную комедию «Аршин мал алан». Он стремится к обогащению репертуара молодого узбекского театра, впервые переводит ряд пьес, среди которых «Разлом» Лавренева, «На дне» Горького. Тогда же начинает работу над постановкой пьесы «На дне» Горького на сцене Образцовой драматической труппы. Но эта постановка не была завершена: из Москвы после двухлетней учебы вернулись выпускники первой театральной студии, что круто изменило жизнь и творчество Образцовой труппы. Ее вновь возглавил Уйгур. Как лучшую в республике, труппу перевели в Самарканд, тогдашнюю столицу Узбекистана.

Возвращение студийцев ознаменовало завершение первого этапа развития нового узбекского театра, зафиксировало важный момент: первый профессиональный театр в Средней Азии был создан. Во второй половине 20-х годов прошлого века аналогичные процессы создания театров европейского образца проходили во всех соседних республиках. Серьезным стимулом рождения новых театров был пример молодого узбекского театра. Эти процессы и добавили последний штрих к «среднеазиатской эпопее» Камала Первого. Он принимает новое предложение – в Ашхабад, где рождался туркменский театр. Там он живет и работает более двух лет, ставит спектакли, воспитывает первое поколение актеров. Имя Камала Первого значится среди основателей национального театра Туркменистана.

НЕРУШИМЫЕ СВЯЗИ
В 1930 г. Габдулла Камал возвращается в Казань. И без того слабое здоровье ухудшается. Дает о себе знать и старое фронтовое ранение. На театр сил уже не хватает, он работает режиссером на радио. В 1933 г., в один год со своим старшим братом Галиаскаром, Габдулла Камал Первый уходит из жизни.

Надо по достоинству оценить роль Камала Первого в ранней истории узбекского театра, особенно в воспитании профессиональных навыков и в раскрытии у многих актеров их дарования. Он впервые познакомил узбекского зрителя с некоторыми образцами зарубежной драматургии. Его постановка драмы Шиллера «Коварство и любовь» стоит у истоков освоения узбекским театром мирового классического наследия.

Вглядываясь в сохранившиеся фотографии Габдуллы Камала Первого, трудно поверить, что этот спокойный человек с тихим и даже робким взглядом прожил такую яркую, наполненную странствиями и событиями жизнь. Его творческий опыт, впитавший дух просветительства и театральной студийности, ценен и дорог нам не только как память о прошлом, но и как опыт плодотворных и крепнущих сегодня узбекско-татарских культурных связей.

Фото из архива автора и открытых источников