КОРОНАВИРУС – лакмусовая бумага

Эпидемия коронавируса – этакая лакмусовая бумага на готовность помочь слабому. Сфера развлечений, музеи, малый бизнес могут рассчитывать не только на сочувствие, но и помощь государства. Но вот те, которые содержат приюты для животных, и в прошлой – довирусной – жизни выживали, как могли. А как им далась самоизоляция?

СТРАНА ПЛАКАЛЬЩИКОВ

 В моем далеком детстве у нас в семье была традиция – чтение вслух. И главное мое воспоминание о том времени – семейная истерика на несколько дней после прочтения книги «Белый Бим Черное Ухо». Мне и сейчас больно от страданий той собаки, и до сих пор я всеми силами стараюсь уберечь себя от чтения книг о животных, особенно о собаках, и от просмотров фильмов о них. 

В XX веке над историей Бима, которую рассказал Гавриил Троепольский, рыдала вся страна. Вышедший позже одноименный фильм по его повести – это просто душа наизнанку. Впрочем, похоже, автор и добивался этого. Ибо читателям своей книги сообщил: «Слово к маленьким людям, которые будут потом взрослыми, слово к взрослым, которые не забыли, что были когда-то детьми».

До Троепольского советский люд зачитывался Джеком Лондоном, который тоже просто-таки иезуитски описывал жизнь – тяжелую и беспросветную – животных. Его бессмертные «Белый Клык» и «Зов предков» просто мозг взорвали не одному поколению.

 А еще раньше мы читали «Белого пуделя» Куприна и, конечно, тургеневскую «Муму». И тоже плакали. Впрочем, на то и рассчитано было. Это ведь и есть воспитание через слово и образ? 

Мы плакали. Утирая слезы, никак не могли понять, как же так можно обижать добрых, верных, беззащитных животных, зачем-то любящих нас, людей? Зачем автор сделал нам больно? Зачем он сделал больно им? 

Уже в наше время весь мир лил слезы над «Хатико»: над немыслимой верностью собаки, над ее вселенской печалью от разлуки с хозяином. Умилялись всему этому. Умиляемся до сих пор. При этом умудряясь не замечать, что таких вот Хатико вокруг нас – тысячи. И тысячи собак, которые мечтали бы о судьбе Хатико, жившего, между прочим, дома, в сытости и любви. Ничего этого у российских бродяжек не было, нет и у большинства не будет никогда. 

Мы плачем над книгами и фильмами о собаках - кошках, других животных. 

Мы-то знаем, что уж точно накормили бы условного Бима и вытащили его лапу из железнодорожных путей, чтобы он побыстрей пришел к своему хозяину. 

Мы знаем, что спасли бы Муму от разнузданной барыни, а Герасим – просто слабак. 

Что Каштанку мы бы не мучили, вынимая из нее кусок колбасы, привязанный на нитку. 

Мы искренне плачем, читая книги о животных. Но почему сегодня, кроме слез, эти произведения не вызывают больше ничего? Например, таких простых и понятных желаний, как спасти хотя бы одну собачью душу? Дать ей теплый дом и любовь? Накормить и обогреть дворнягу с вечно поджатым от страха хвостом? Спасти котенка от малолетних живодеров? Стать для собаки практически божеством? Потому что именно так – божеством – они нас воспринимают. Известно: «Они для нас – страница в жизни. А мы для них – и есть вся жизнь». 

А ведь нам дается столько возможностей вспомнить, что человек – венец творения Бога.

СТИСНУВ ЗУБЫ

 Есть люди, которые обходятся в жизни без высокопарных слов о себе, любимых.

 Они открывают приюты, в которые собирают всех ненужных псин и кошаков. Тех, кого выбросили хозяева за ненадобностью, приучив к сытой жизни в тепле, к ежедневной порции ласки. Эти – самые несчастные в рейтинге несчастных.

 Рожденные на воле – потомственные дворняги – приучены к жизни без сантиментов. У них одна задача – не сдохнуть. От голода и холода, в боях за кусок, от расплодившихся живодеров. 

Эти «несентиментальные» люди подбирают собак и кошек и всеми силами пытаются обеспечить им если уж не счастливую жизнь, то хотя бы подходящие условия для выживания.

 Не секрет, что приютам в нашей стране живется очень непросто. Всегда. Их изгоняют с земель, травят их подопечных, «любящие» потенциальные хозяева оказываются банальными живодерами или даже членами «секты», верующих в то, что собачье мясо лечит от туберкулеза. Да-да, привитых и чистых приютских собак иногда берут на мясо. И не корейцы с китайцами, а мы, потомственные россияне. 

В период массовой самоизоляции в соцсетях владельцы приютов жалуются, что волонтерам к ним вход запрещен, собаки сидят без выгула, в неубранных клетках. 

С доставкой еды – огромные проблемы, и кое-где животные, вместо двухразового питания, получают миску каши в день. 

Один подмосковный приют вообще прокричал, что животные голодают уже несколько дней и если власти города не помогут, то они выпустят своих собак на улицу – там, мол, хоть на помойке найдут себе пропитание.

Хозяйка елабужского приюта «Верный дом», который, к слову, считается одним из лучших в Татарстане, Анжелика Ивашечкина удивлена, мягко говоря, такой позиции подмосковных коллег. «Я не понимаю, что значит выпустить собак на улицы! Это как? Нам всем сейчас очень тяжело. Очень! Но такую мысль даже допустить нельзя. Если люди, которые создали приют для собак, так размышляют, то, значит, они занимаются не своим делом. Даже в самое тяжелое время нужно выкручиваться, искать варианты  и возможности. Нашему приюту сейчас денег не хватает катастрофически. По сути, их нет совсем. Я работаю круглосуточно: из приюта практически не ухожу, пишу посты в соцсетях, собираю деньги, ищу спонсоров. И вкладываю свои деньги. Для меня сейчас, в период эпидемии, нет вопроса, что будет дальше. Дальше будет то же самое: буду делать то, что делаю, искать деньги, еду, семьи своим собакам. Если их нечем будет кормить, то, значит, кормить будем раз в три дня. Но выбрасывать собак из приюта, обрекая их на произвол судьбы, это аморально», – подчеркивает Анжелика Ивашечкина. В период самоизоляции «Верный дом» выживает стиснув зубы. Собаки отощали, волонтеров нет, помощи нет.

 «В нашем приюте давно нет мясных продуктов. Только сухой корм. Теперь мы кормим раз в день, хотя до эпидемии у нас кормежка была строго два раза в день. Собаки у нас стали очень худыми. Корм нам обходится, примерно, в 100 тысяч рублей в месяц. В день, при одноразовом питании, наши собаки съедают два мешка. А люди в приюте даже на зарплате не хотят работать. Чтобы удержаться на плаву, пришлось повысить им зарплату. Соответственно, на собак денег стало еще меньше. Волонтеров у нас нет, субботники у нас тоже не проводятся. И не потому, что самоизоляция, а потому, что людям собаки стали неинтересны. Мы крутимся, как можем. Помогающих стало в разы меньше, хотя и до этого их много не было. Нам сейчас очень тяжело, не знаю, как быть дальше. Волонтеры нам никогда не помогали. Они приходят один раз в неделю, в субботу, просто провести приятно день – погулять с собачками. И при этом редко помогают делом – что-то подмести, убрать вольеры. Вся работа в приюте лежит на нас. А денег, повторюсь, сейчас нет ни на что. Но нужно их искать и делать свою работу. На государство рассчитывать бессмысленно. Если бы я когда-нибудь рассчитывала на наше государство, то у меня никогда бы не было приюта. Все только своими силами и с помощью добрых людей. Других вариантов нет», – уверена Анжелика Ивашечкина. 

А вот руководитель приюта «Кот и пес», расположенного в селе Айша Зеленодольского района, Альберт Галиев не впал в отчаяние в связи с коронавирусом. И не потому что приютские будни протекают бодро, в сытости и благости, а потому что особой разницы между «до» и «после» эпидемии он просто не заметил. 

«Коронавирус кардинально на нашу жизнь не повлиял. У нас и до эпидемии не было потока посетителей, несущих дары нашим подопечным. Те, кто хочет помочь, делают это всегда, независимо от обстоятельств. Основная нынешняя проблема у нас с питанием. Так как мы брали отходы из школьных столовых, то сейчас, когда школы закрыты, этого не стало. При нашем количестве животных (400 собак и сорок кошек – прим.ред.) нам нужно больше 1000 литров еды в день. Раньше половина этого объема была как раз из школ, половину варили сами. А теперь наблюдается еще и какой-то кризис с крупой – она практически пропала с оптовых складов. Идет повышение цен на нее – может, и незначительное, но для нас оно заметно. Мы кинули клич о помощи, и люди стали приезжать, подкармливать наших подопечных. С эпидемией особых проблем нет. Но и поддержки тоже нет», – рассказал Альберт Галиев.

Так же, как и Ивашечкина в Елабуге, зеленодольский приют ищет выходы из положения. «Мы в свое время подали заявки на несколько грантов. Ждем, когда закончится самоизоляция, чтобы смогли получить ответы на свои предложения. Очень надеемся, например, что у нас в приюте в результате грантовой поддержки появится свой ветеринарный кабинет. И с кормами должно стать полегче – мир не без добрых людей», – рассчитывает Галиев. 

Но, похоже, кое-кому все-таки повезло в лихое время. 

«После того, как все закрылось на карантин, я думала, настала черная полоса. Но мы не ожидали такой реакции людей на происходящее. Нам очень много пишут и звонят – люди переживают за нас и наших собачек. Мы сами удивлены, как люди сплотились. Конечно, волонтеры к нам приехать пока не могут. Но к нам стали приходить с помощью местные жители, которые до эпидемии нас своим вниманием не баловали. Корм для нас наши друзья заказывают через транспортные кампании – выход, таким образом, нашелся. Заказывают и мясо, и сухой корм. Я даю координаты, люди созваниваются и делают заказы для нашего приюта. И с лекарствами та же история. Даже на такси отправляют нам лекарства, одеяла, еду. Я ничего плохого сказать не могу. Мы ведь знаем, что люди делятся на два лагеря – тех, кто за животных, и тех, кто против.

Так было всегда. А сейчас как-то народ сплотился, что очень трогательно. До слез», – поделилась руководитель приюта для собак в поселке Столбище Лариса Шаймарданова.

АЖИОТАЖА С ПОДКИДЫШАМИ  НЕ НАБЛЮДАЕТСЯ 

По словам Ларисы Михайловны, никакого ажиотажа с выбросом животных эпидемия не принесла. Во всяком случае, в Казани. Возможно, пока: «По поводу количества животных у нас все так же, как было прежде. Звонят каждый день: то тут щенки, то там собачки. Не скажу, что с вирусом звонки участились – их всегда было много. Нам пытаются сдать домашних собак. Как правило, это питомцы пожилых людей. Но так тоже было всегда. Мы никакого ажиотажа по сдаче животных не наблюдаем. Более того, я испытываю гордость за казанцев, за их неравнодушие. Спасибо им огромное за помощь нашим собачкам. Люди находят любые способы нас поддержать, за что всем огромная благодарность». «Кот и пес» так же не наблюдает наплыва брошенных животных, хотя, по словам Альберта Галиева, в последнее время и без коронавируса участились звонки по домашним животным – их хотят сплавить в приют, представляя это заведение этаким раем для собак. 

«Сейчас участились звонки по домашним питомцам, хотя наш приют – это дом для бродяжек. Просят пристроить домашних собак и кошек. Жалко потратить незначительную сумму на стерилизацию – и выбрасывают в приют. Думая при этом, что здесь все в белоснежном кафеле, пахнет свежесваренным мясом, а собаки играют в догонялки с утра до ночи. Люди не представляют, что такое реальный приют и чем здесь на самом деле пахнет. Про психологическое состояние собак, особенно домашних, вообще не говорю. Приют – это настоящий стресс. Мы ведем разъяснительную работу с такими вот хозяевами, стараясь избегать нотаций. Иногда удается переубедить, а иногда у нас появляются новые обитатели из бывшедомашних. К воротам, к счастью, пока массово не привязывают. Хорошо, что эпидемия не принесла всплеска выброшенных собак». Есть одна общая для всех приютов проблема, помимо кормежки. Это пристрой собак. 

Эпидемия перекрыла выезды из населенных пунктов, и те, кто уже присмотрел себе друга, реально не могли до него просто добраться. 

В Столбищах, по словам Шаймардановой, с этим попроще: там уже местными жителями протоптана дорожка в приют, они забирают щенков для себя и родни. А сама Лариса Михайловна развозит по близлежащим деревням понравившихся собачат. Развозит  и ждет того часа, когда границы регионов откроются  и за ее подопечными приедут потенциальные хозяева из дальних районов Татарстана и даже Марий Эл. В Айше, по словам Альберта Галиева, с пристроем собак проблем не прибавилось, так как никогда, цитирую, «это дело у нас на потоке и не было». Все в обычном порядке: возьмут 4-5 собак в неделю – и всем счастье. Евгения Кикило, руководитель приюта «Люськин дом»: 

В плане финансовой помощи, несмотря на кризис, у нашего приюта помощи меньше не стало. Конечно,  в период самоизоляции, волонтеры не приезжали, но у нас есть два сотрудника, которые справлялись сами. Так как мы предприятие непрерывного цикла – нам нужно ухаживать за животными, некоторым требуются операции, то мы не закрывались. У нас были случаи, когда кошек возвращали, так как из-за отсутствия работы люди возвращались в свои родные города, но это касалось временных передержек и не стало проблемой. Еще в самом начале пандемии мы закупили все необходимые ветеринарные препараты и корма, так как многое доставляется из Европы и ожидались проблемы с доставками. В дальнейшем в любом случае мы будем искать альтернативу.

НЕ ВСЕ ПРОПАЛО, ШЕФ! 

Итак, коронавирус показал, что мы еще способны на сочувствие. Что не очерствели, не окостенели в эгоизме окончательно. Что нам понятна боль ближнего, за которого мы в ответе, раз уж приручили, как сказал великий Экзюпери. 

Но любви в нас стало мало. На всех не хватает. Хотя это чувство не имеет размеров. Почему-то те, кто зависит от человека разумного, все больше приобретают статус изгоя.

Неужели прав Илья Ильф, однажды заметивший: «Собака так преданна, что даже не веришь, что человек заслуживает такой любви»? 

Но вот французский писатель Элиан Дозеф Финберт точно прав: «У собак лишь один недостаток – они верят людям». 

«Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой». Это уже наш Чехов. 

Хотелось бы, чтобы наступило время, когда всем нам станет стыдно перед собакой за ее жизнь, которую человек порою превращает в ад. 

И коронавирус здесь ни при чем.

Фото Юлии Калининой и из архивов приютов