Пойдет ли начинающий писатель в казанское ЛитО?

Еще в начале нулевых о казанских ЛитО знали если не все, то большая часть образованной городской молодежи. Музей Горького, Университет, Дом печати, городские библиотеки и десятки литературных объединений были центрами притяжения читающих и пишущих людей. В казанских ЛитО бурлила жизнь, в них прошли профессиональную школу Алексей Остудин, Айдар Сахибзадинов, Адель Хаиров (Монрес), Лилия Газизова, Вера Арямнова, Тимур Алдошин, Ильдар Замалеев (Эдгар Бартенев) и многие другие.

Сегодня продолжают работу одно из старейших в Казани и Татарстане ЛитО имени Марка Зарецкого при музее Горького и Шаляпина, ЛИТО имени Гарифа Ахунова, до 2017 года известное как «Белая ворона», жив еще и университетский «АРС». В противовес появилось огромное количество маленьких литературных клубов, возглавляемых совсем еще юными авторами. В последние годы утвердилось мнение о том, что «классические» ЛитО перестали быть именно молодежными площадками. Действительно ли молодым людям больше не интересен формат литературных обществ, или все зависит от того, кого считать молодежью?

"В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ИЗМЕНИЛАСЬ САМА СТРАТИФИКАЦИЯ ЛИТЕРАТУРНОЙ ЖИЗНИ"

Поэт, исследователь, педагог Айрат Бик-Булатов:

Литературные объединения старого классического формата (обсуждение текстов, приносимых в письменном экземпляре, лучше в трех, семестровые концерты студий) –переживают сейчас не лучшие времена. Не так давно могло показаться, что они и вовсе вымрут. Но в действительности изменилась сама стратификация литературной жизни и коммуникации внутри среды. Студии или ЛитО – наследники советской модели. В советские годы алгоритм вхождения в литературу начинался именно со студии, которую вел маститый автор, часто член союза писателей, потом – публикации (по рекомендации) в местной печати, в российской. Только после этого автор мог претендовать на членство в союзах писателей и издание собственных книг.

Самостийные студии сложно было устроить, ибо компетентные органы (КГБ) следили за подобными образованиями, так же сложно было и с самодеятельными концертами. То есть все было иерархично. Студии работали при газетах или музеях. С развалом СССР система контроля сломалась, но существовала инерция студий, и в основном, когда появлялся на виду у кого-то из писателей новый автор – его вели на «смотрины» в студию, так было и со мной. Хотя мне обстановка в «АРС» при знакомстве не понравилась, как и в ЛитО у Зарецкого, уже позже я оценил их. С 1990-х годов все пустились в свободное плавание: сами устраивали концерты, наиболее удачливые – издавали книги. Все-таки, каждый вновь появляющийся автор должен был объявляться в студиях, чтобы легитимироваться в литературной среде.

Позже стали появляться группы, в которых уже не столько обсуждались стихи, сколько совместно проводилось время «в связи со стихами». Из них «Белую ворону» (1997 год) можно назвать более открытой, а «Altera parsъ» (начало 1990-х годах), «ОМП» (2004-2006 год), «Энтомологию поэзии» (существовавшую с 2008 по 2014 год), «ЦЫЦ» (2008-2012 годы ), «Бутылку клейна» (2009-2010 годы) – более замкнутыми.

«ОМП» по своему способу существования вообще напоминала рок-группу. Но все-таки, костяк этих групп составляли люди, успевшие войти в литературную среду в прежнее время и легитимировавшиеся в среде. И работа над стихами, и связь с прежними поколениями не была не потеряна. А потом наступила эра соцсетей, свои группы начали создавать люди, прежде никак не вовлеченные в литературную среду, пишущие некие тексты, проводящие время вокруг стихов, делающие выступления (сейчас это не сложно), но не обсуждающие, не изучающие устройство стихов, и никак не связанные с прежней литературной средой, и ничего не знающие о казанских литературных традициях. Люди, успевшие войти в «каз.лиру» прежде – сейчас тоже в своем пузыре, общаются между собой в соцсетях, но не студийно. В Казани нам известно сейчас около 20-30 приличных авторов той старой когорты.

Из старых студий в Казани продолжает функционировать ЛитО Марка Зарецкого в музее им. М. Горького. «АРС» при Казанском федеральном университете практически не работает. В качестве площадки для выступлений писателей открыта «КаЛитКа». Работает и ЛитО при музе Константина Васильева, в следующем году его возглавит Филипп Пираев. Он придаст студии хороший импульс. ЛитО имени Гарифа Ахунова (до 2017 года «Белая ворона») работает в роли пространства для общения. Из новых студий я бы выделил казанский филиал ЛитО «Darc romantic», сообщество авторов вокруг Василия Терегулова, клуб TODD (Тайное общество добрых дел) и клуб «Бумажный слон» под руководством Ярослава Хотеева.

Сейчас наблюдается интерес к возрождению студий старого классического формата. Но разрыв сред внутри ЛитО-сферы ощущается как проблема. Авторы старых и новых студий практически не знают друг о друге. Притом уровень авторов новых студий слабоват, но они намного активнее выступают. Молодые авторы, желающие найти для себя клуб, быстрее обнаруживают «новые студии», но зачастую не находят там профессионалов для обсуждения стихов. Да и сами обсуждения проходят на слабом, дилетантском уровне, либо не проходят и вовсе, ограничиваясь просто чтением стихов за чаем.

"ЧТОБЫ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ ПРИХОДИЛИ, НУЖНО ВОССТАНОВИТЬ СВЯЗЬ С СОЮЗОМ, ИЗДАТЕЛЬСТВОМ"

Писатель, поэт, автор книги «ЛитО «Дивный свет» Людмила Уфимцева:

В этом году мне исполняется семьдесят лет, прошло двадцать лет с тех пор, как я наблюдаю работу литературных объединений Казани, собираю данные. Обращаясь к истории, например, то же ЛитО имени Луговского, которое в начале 1960-х открылось в Доме печати, посещали очень молодые люди – Рустем Кутуй, Николай Беляев, Виль Мустафин, приходила на тот момент 16-летняя Галина Свинцова – жена Эдуарда Трескина. Вспомнить даже Алексея Остудина – он тоже пришел к Марку Зарецкому, когда ему было 16 лет. Сейчас, возможно, нет в ЛитО ярких личностей, способных притянуть молодежь, контактирующих с ней. «АРС» – это хорошее дело, но там только студенты, без авторитетов. А в литературных объединениях личность очень важна.

Русская секция при Союзе писателей Татарстана, к сожалению, сейчас превратилась в нечто дремучее. При многих литературных обществах сейчас ведется работа с молодыми людьми, но необходим гипнотический, как Марк Зарецкий, альтруистичный и человечный, как Геннадий Паушкин, образованный лидер, который бы смог взяться за это дело с новой силой, объединить, собрать, увлечь. Молодым людям нужно видеть перспективу – чтобы они приходили в ЛитО, нужно восстановить какую-то связь с Союзом, Издательством. Руководитель должен помогать членам общества грамотно публиковаться, должен работать с текстами, сейчас тех, кто умеет и хочет работать, в Казани не так много. Борис Вайнер, возглавляющий ЛИТО при музее Горького – один из немногих таких людей, Айрат Бик-Булатов тоже некоторое время работал с молодежью, он воспитал талантливых ребят.

В качестве второй причины оттока молодежи из ЛитО я бы назвала изменение самой литературной среды. Поэзии не стало меньше, просто она приобрела другие формы и обитает в других местах. Кроме того, становление личности в материальном отношении сейчас тяготит молодых ребят намного сильнее, чем это было раньше. У большинства работающих молодых людей нет возможности посещать и работать в ЛитО, и это только признак времени.

"ЛИТО СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ТАЛАНТОВ. ВОЗРАСТ ТАЛАНТА НЕВАЖЕН"

Поэт, прозаик, переводчик, руководитель ЛитО имени М.Зарецкого при музее имени М.Горького и Ф.Шаляпина, заслуженный деятель искусств РТ Борис Вайнер:

Тезис об отсутствии в ЛитО молодежи некорректен. Во-первых, молодежь есть, хотя и меньше, чем хотелось бы. А во-вторых, это подмена понятий. ЛитО существуют не именно для молодых, а для талантливых людей любого возраста. А количество талантов в каждом поколении примерно одинаково. Мне кажется, если юноша или девушка будут откровенны, то могут на этот вопрос ответить вам, например: «Я ленив». Или: «Я не доверяю тому, что исходит от старшего поколения». Или: «Мне достаточно одобрения друзей». Или: «Я понимаю, что эта профессия не дает никаких денег, а все вокруг настраивает меня на достижение экономического успеха». Или: «Я боюсь отдавать свои тексты «на растерзание». (А всякое ЛитО, как сформулировал еще Булат Окуджава, – это место для «своевременного битья»).

Писательская профессия очень редко обеспечивает финансовое благополучие, да и то почти исключительно в коммерческих жанрах – любовный роман, детектив, фантастика, к тому же при условии весьма высокого КПД – скажем, 3-4 романа в год. А освоить писательское ремесло трудно. Хотя, с другой стороны, таланту научить нельзя, ремеслу же – при наличии начальных способностей – вполне возможно. Правда, минимальный срок такого обучения – 10-15 лет, и это годы, иногда десятилетия личного риска автора: ведь может оказаться, что попытки были напрасными.

ЛитО сегодня в значительной мере сохранили свое место в механизме вхождения в литературу начинающих авторов. Чтобы перечислить, скольким людям – в том числе молодым – ЛитО скорректировали «зрение», помогли с освоением техники письма, да просто с публикациями и с изданием книг – потребовалось бы немало журнального места.

У нас в ЛитО (в отличие от, скажем, литературного клуба) основная часть занятий – это освоение писательского мастерства, неизменно включающее анализ новых произведений участников. По множеству параметров. Если автор работает над своими текстами, нарабатывает поэтические «мышцы», осваивает приемы ремесла, усваивает критерии, по которым оценивают стихи или прозу его «товарищи по цеху», у него в конце концов многое получается. А если он не дает себе такого труда, то, к сожалению, как литератор не растет. То есть в сорок лет пишет так же, как в двадцать.

Далее. Чтобы состояться, автору необходимо погружение в живую литературную среду, нужно пройти определенную школу. Как в спорте. Я, кстати, встретив на страницах СМИ новое поэтическое имя, почти всегда могу сразу определить, есть ли у человека за плечами литературная школа. Можно ли быть одиночкой? Да, конечно. Но тогда ваши шансы серьезно уменьшаются. Чтение (как учеба) – вещь полезная, но и она, и мнение близких или друзей, обычно не слишком разбирающихся в предмете, школы не заменяют. Равняться всё-таки нужно на тех, кто «в теме», а не на тех, кто волею случая оказался рядом.

Так что молодежь-то в ЛитО приходит, но редко кто так предан литературе, что может пройти неизбежные испытания. Обычно юный писатель – существо хрупкое, от подробностей литературной учебы далекое и воспринимающее указание на ошибки как личную обиду потому, что тексты лежат близко к душе. Я тоже когда-то был таким молодым человеком, и на одном из серьезных семинаров был сурово «побит». Но именно этот семинар оказал решающее влияние на выбор мной профессии. После него я долго не писал, но мне хватило упрямства и сил вернуться.

"ЦЕЛЬ ТВОРЧЕСТВА - САМООТДАЧА"

Литератор, общественный деятель, руководитель ЛитО имени Гарифа Ахунова (с 1997 до 2017 года ЛитО «Белая ворона»), заслуженный работник культуры РТ Наиля Ахунова:

Молодежь в ЛитО приходит во все времена. Но надолго ли она там задерживается? В эпоху тотального Интернета у части молодых людей сложилось мнение, что у них в литературной учебе нет нужды. Еще лет 15-20 назад многим талантливым молодым людям было некуда податься. Не так много изданий на русском и на татарском языках существует в республике для молодежи даже сейчас. Но нынче в Интернете каждый сам себе блогер, писатель, фотограф – создавай свои группы, блоги, раскручивай по-быстрому, и успех обеспечен, хотя бы в глазах твоей тусовки. И сейчас гораздо проще издать книгу, если есть финансовая возможность.

Молодые люди нередко нацелены на скорую известность, на коммерческий успех. Многие из них, полагаю, не согласятся с классиком: «Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех» (Б. Пастернак). В то же время их стартовый языковой и литературный уровень часто низок, у большинства нет даже базовых знаний. По личному опыту могу судить: ко мне приходят ребята, которые порой не умеют даже писать грамотно. Интернет этому не учит, этому учат профессионалы. Но обучение у профессионалов – дело трудоемкое и сложное, намного проще попробовать снискать дешевой популярности. Тем более что Интернет, где многие пользуются «никами», как бы уравнивает настоящих профессионалов и полуграмотных любителей. А массовый читатель в тонкостях, в качестве написанного зачастую не разбирается.

Мне кажется, вопрос стоит ставить совершенно иначе: не «нужны ли сейчас ЛитО?» (что чистой воды риторика), а «почему молодежь стала искать других, часто более легких путей?». Во многом это можно объяснить и незаинтересованностью, возможно, государства в поддержке немногих оставшихся энтузиастов, которые годами совершенно или почти бесплатно отдают свое время работе с начинающими авторами. Остались последние из могикан. Ведь все это существует, за редким исключением, на общественных началах. И молодым людям нужно ценить педагогов, которые еще хотят передавать им знания и опыт. И это касается не только литературы...

А наше ЛитО им. Гарифа Ахунова, тем не менее, все эти двадцать с лишним лет живет полнокровной жизнью, проводит фестивали, готовит публикации и книги участников, помогает авторам-инвалидам, участвует во многих литературных и социально-благотворительных проектах, от городских до международных.

Весной 2018 года о создании литературного объединения прозаиков задумались в Доме-музее Василия Аксенова. Инициатором стала директор музея Ирина Аксенова, которая предложила казанскому писателю Булату Безгодову стать модератором в новой творческой структуре. По замыслу, в объединение должны были войти молодые и начинающие перспективные писатели. Дело не пошло: на первое же собрание нового ЛИТО не пришел ни один человек. Объединение закрылось, так и не начав работать. Сам Безгодов объясняет это недостаточным информационным освещением и выбором самой пишущей молодежи в пользу поэзии, а не прозы.

"РАНЬШЕ У ЛИТО БЫЛА ЦЕЛЬ, ИДЕЯ, СЕЙЧАС ЕЕ НЕТ"

Поэт, писатель Булат Безгодов:

Предложение от Ирины Аксеновой поступило года три-четыре назад, но обсудить всерьез это получилось только зимой 2018 года. Аксенов – прозаик, и было бы правильным создать на базе Дома Аксенова Литобъединение прозы хотя бы потому, что в городе сегодня нет ни одного Литобъединения прозаиков. Существует «Бумажный слон», но участники этого клуба фокусируются большей частью на фэнтези и фантастике, и насколько я понял, их мало интересуют классические жанры или же арт-хаус и мейнстрим в прозе. В будущем в нашем городе может образоваться пустота в этом, так скажем разделе искусства.

Пока я чего-то начал понимать в том, как создается литературный текст, прошло много лет. Изредка мне удавались блестящие тексты, но они становились таковыми спустя десятилетия шлифовки. Я относительно молод, однако, сколько еще буду писать, не знаю, поскольку уже подхожу к рубежу, за которым (как любит говорить Галина Зайнуллина) нейроны отмирают пачками. И мне бы конечно не хотелось, чтобы мои знания пропали даром – хотелось бы их передать.

Поэзия для нынешних молодых гораздо более привлекательна, нежели проза, поскольку требует от автора в разы меньших затрат. Поэзия – это не только труд, это еще в определенной степени и игра тоже, так скажем и волна, и ветер – то есть стихия, в которой ощущаешь себя живым. Проза – это рутинная тяжелая работа, которая зачастую угнетает. На то, чтобы написать что-то стоящее, оценить себя, критически посмотреть и доработать материал, уходят годы. Молодые люди же, накатав несколько рассказов, пребывают в уверенности, что все в порядке, и можно идти дальше, а когда подходят к следующему этапу, выясняют, что они, в общем-то, никто и никому не нужны.

В прозе множество технических моментов – композиция, художественные приемы, сюжет, фабула. Но самое главное – это взгляд. Если нет взгляда, нет прозы. Вот что надо вырабатывать. И начинающим вовсе не нужна критика, им нужна помощь – в этом я уверен. Когда молодой человек пишет прозу, ему многое необходимо – и опыт сотоварищей, и правильная оценка, и где-то, возможно, совет, взаимопомощь и самое главное разговор. Планируя ЛитО, думалось, что на собрания можно будет пригласить казанских писателей, которые у нас все-таки, слава Богу, есть: Татьяна Шахматова, Искандер Абдуллин, Адель Хаиров, Айдар Сахибзадинов, Галина Зайнуллина и в том числе писателей – гостей города.

Все русские и мировые классики, которые вошли в пантеон, создавая текст, дорабатывали его годами. Не все об этом задумываются и не все об этом знают. Кроме того каждое переиздание подвергалось редактуре, текст отшлифовывался до блеска. Писателю не все под силу делать в одиночку.

В 90-е годы в Казани существовало множество ЛитО, многие из них существуют и сейчас. Но раньше у ЛитО была цель – помочь писателям более объективно посмотреть на себя и свои тексты, поймать направление, поупражняться в речах, в обсуждениях. Была идея – писать хорошо. Сейчас такой идеи нет. Подлинный интерес пропал. Но это не признак, присущий только ЛитО, это произошло во многих сферах жизни. На место идеи, творчества, поиска смыслов пришла иерархия, а с нею самосозерцание, отсутствие интереса к окружающим  и окружающему миру и, как следствие, пошлость. За исключением «Белой вороны» (ЛитО. Поэзия до 18 и младше) и «Калитки» (лит.кафе), все остальные из тех, что мне известны, все больше напоминают местечковые клубы и инкубаторы для выращивания не авторов, но дутых авторитетов.

Приведу пример – Тузов Михаил, получивший Державинскую премию. Я слышал как некоторые (коих было немало) возмущались: ходит с тросточкой, на пиджак медальку повесил. Ну, что ж, вполне себе солидно выглядит, презентабельно, его – уверен – когда-нибудь пригласят на официальное мероприятие в минкульт или куда там. Вот чему он будет поистине счастлив, а идеи или, если хотите, мечты создать нечто даже условно красивое этот уважаемый господин, как мне кажется, никогда и не вынашивал. Я ведь его стихи о водочке под шашлыки хорошо помню, был шансонье, одним словом, а стал функционером при ЛитО. Понятно, почему все возмущались...

У нас есть бессменный функционер одного из изданий, который в прогоревшем банке двадцать миллионов потерял, этакий Корейко, а в то же время, сколько лет он, находясь на своем посту, авторам публикаций не платил ни копейки. О нем многие знают. У нас прошлый председатель Союза писателей Татарстана был подполковник милиции на пенсии, насколько я помню, на своем посту он больше интересовался хозяйственными вопросами. Думаю, о чем я – не надо объяснять? У нас места в Союзе писателей просто продаются, стоит прийти с мемуарами, затереть по душам с кем надо и получить удостоверение.

Дошло до того, что даже уже из моей родной и не такой уж близкой деревеньки кухарка, да бывший председатель колхоза стали членами СП РТ благодаря, между прочим, мемуарам о деревенской своей жизни. Двое на деревню! Видели бы вы, с каким пафосом размахивают они корочками, какие они устраивали своим мемуарам презентации в сельском клубе, и весь колхоз втихомолку посмеивается. Почему втихомолку? Потому что не хотят, чтобы эти клоуны опомнились и повзрослели.

Когда таким образом обстоят дела в изданиях, издательствах, СП, в минкульте и прочих структурах, чего можно еще ожидать от ЛитОбъединений? Ровным счетом ничего. Будут приходить терпеливые и покорные пенсионерки и пенсионеры, разные дамочки, нацелившиеся на веселуху и развлекуху, почувствовать значимость, просто от скуки, просто время провести, просто потрепаться, просто от безделья…

В общем, если в подобное место придет идейный молодой автор, что он увидит? Развернется и уйдет, а вместо него останется какая-нибудь очередная недалекая личность с мылом в кармане и планом «Барбаросса» в голове. И тут, конечно, подводя итог, надо сказать, что при таком климате в городском литературном процессе мы получаем главный объединяющий признак – отсутствие объективности, а раз её нет, ждать, что появится нечто толковое и достойное на этом базисе не приходится.

"ВАРЯСЬ В СОБСТВЕННОМ СОКУ, НАЧИНАЮЩИЙ АВТОР БУДЕТ ДОПУСКАТЬ ВСЕ ТЕ ЖЕ ОШИБКИ"

Поэт, руководитель Литературного кафе «КаЛитКа» Эдуард Учаров:

Проблема, с которой сталкивается молодой автор – это проблема роста технической составляющей (версификация) и творческого роста (мысль, поэтическое мироощущение, угол поэтического зрения). То есть без «пинков» извне, варясь в собственном соку, начинающий автор будет допускать все те же системные ошибки в техническом плане, и не будет расти или будет расти намного медленнее творчески.

Классические ЛитО в своем расцвете, с авторитетными литераторами во главе, где побуквенно обсуждали тексты, где происходило, в том числе, и неформальное общение маститых авторов и новичков, обе эти проблемы решали. Происходил важный процесс накопления, обмена и передачи поэтического, литературного опыта – от старшего поколения к младшему.

Но. Появился интернет. Возникли поэтические сайты. Некоторые из них взяли на себя не только функцию творческого общения, но и обучения начинающих. Я тому живой пример. Свои первые стишки я публиковал на нескольких поэтических порталах, где меня нещадно били за ошибки и допущенные огрехи: стилистические, пунктуационные, грамматические и версификационные, объясняли, что такое рифма, соблюдение размера, советовали, каких современных поэтов почитать и многое другое. Получается, это было то же самое ЛитО, только виртуальное. Литературные объединения – важная школа, творческая лаборатория для начинающих авторов. Другой вопрос, в каком формате они теперь должны существовать.

На сегодняшний день я уверен в качестве разбора текстов в двух казанских ЛитО: ЛитО имени Марка Зарецкого при музее Горького (руководитель Борис Вайнер) и в ЛитО имени Виля Мустафина в музее Константина Васильева (руководитель Филипп Пираев).

Поймал себя на мысли, что не знаю 20-25-летних казанских поэтов. Чуть постарше знаю, а вот 20-летних – нет. Именно – сложившихся поэтов с талантливыми текстами. Наверняка такие есть. Но где они обитают? В Интернете? В соцсетях с собственными пабликами ВКонтакте? Без серьезной школы ЛитО такую поэзию вряд ли можно назвать профессиональной. Но феномен «сетевой поэзии» существует. Сетевые, не очень профессиональные авторы даже умудряются гастролировать по городам и, что очень интересно – собирать людей на платные вечера. Тогда как на бесплатные вечера очень талантливых поэтов приходят в основном единицы, увы. Это, конечно, вопрос о подготовленности среднестатистической публики к серьезной поэзии и вопрос подачи (актерских навыков, харизмы) литературного материала. Надо помнить, что литература – прежде всего текст. Она оценивается в первую очередь глазами.

Я думаю, что проза, если мы говорим об ее крупных формах, – дело зрелости. Молодость – это в большинстве случаев лирика. Щенячий восторг от жизни, смерти, времени, себя, короткие и яркие выхватывания моментов. Бурлящий калейдоскоп явлений, предметов, собственных эмоций. Большая проза – фундаментальные, мировоззренческие вещи. Житейский опыт. Философские концепции. Мне кажется, именно поэтому практически все известные писатели поначалу в молодости писали стихи, а потом переходили к прозе. В обоих случаях – без вдохновения, без таланта, без мастерства – ничего не добьешься. Наверное, проза требует большей усидчивости, большего времени, но не энергии.