Сфотографировать «АЛТЫН КАЗАН»

Рождение музыкального произведения – это всегда загадка, а уж тем более для меня как для фотографа.  Я имею дело уже с готовыми произведениями на сцене,  и вся подготовка, как правило, остается за кадром.

Но не в этот раз. В этот раз мне повезло: я снимала подготовку к мюзиклу «Алтын Казан» для книги издательства «Юлбасма». Не с самого начала, но несколько раз. Я приходила на репетиции и видела, как вносятся изменения в ноты, меняются музыкальные акценты, эмоции, добавляются танцы. На репетициях появлялись дети музыкантов, новые солисты, выстраивался звук, оркестр со сцены переселился в оркестровую яму, а со стульев в зрительном зале уже убрали чехлы. 

Когда я пришла снимать премьеру, охранник  в оперном спросил у меня, почему я стала фотографом. Я не успела ответить, потому что он решил ответить за меня: потому что фотография – это остановленное мгновение, да? Только я успела что-то промямлить, как он сам же ответил еще раз: «Конечно, это мгновение. Вот когда я играл в оркестре, меня тоже снимал один фотограф». 

Понятно, что ему не нужен был мой ответ, он у него уже был, потому что у него была фотография, где он – молодой скрипач – сидит в оркестровой яме, а не меряет температуру возле вертушки служебного входа оперного театра. 

Пока я шла на свое привычно-ненавидимое место для фотографа в оперном театре (сразу за партером возле оператора), я подумала: а может быть, то, что я не думаю о будущем своих фотографий, это все-таки ошибка? Собственно, меня интересует только один момент – тот, что я увидела здесь и сейчас: сочетание цвета, света, тени, эмоций. И мне не важно, что подумает человек об этом остановленном мгновении лет эдак через 10. Я так восхищаюсь людьми, глядя в объектив, и так равнодушна к ним за пределом кадра. 

Может ли быть что-то более дикое, чем попытка остановить музыкальное мгновение? Не сфотографировать Васю или Камиллу с инструментом, а те самые измененные музыкальные акценты? Что я увидела там – в соединении джаза и татарских мотивов, в хитросплетениях сюжета, в котором и сами создатели, похоже, не совсем разобрались? В эмоциях моей любимой Эльмиры Калимуллиной, в вездесущности создателя – композитора Эльмира Низамова, когда он, казалось, был везде – с дирижером, солистами, с музыкантами, с нотами, инструментами и даже со мной фотографировал.

 Есть ли что-то более странное и прекрасное, чем люди, которые со всей страстью репетируют мюзикл в разгар пандемии? Когда все музыканты сидят в масках, кажется, что маски скоро появятся даже на скрипках и повиснут на арфе. Стараешься ни к чему особо не прислоняться и на входе обрабатываешь руки антисептиком. На самом деле антисептиком ты обрабатываешь свою память, стирая сводки с ковидных полей, когда входишь туда, где работа идет, несмотря ни на что, и Аксылу влюбляется в кузнеца Битимира, то ли забыв про болезнь отца и остальной мир, то ли впервые их по-настоящему увидев. Возможно, для меня «Алтын Казан» станет лейтмотивом конца этого странного и страшного года – цепляющий, запоминающийся, местами бравурный, местами суетливый странный конец, в котором мы научились узнавать людей даже под маской.

фото автора