Современный татарин – это человек сложной идентичности

Современный татарский этнос – что это?

В условиях все возрастающего значения фактора глобализации в мире любой этнос (и татары не исключение) неизбежно испытывает влияние других культур и религиозных традиций. С одной стороны, наблюдается стремление сохранить свое культурное своеобразие и духовную, основанную на исламе, гомогенность, с другой, – современное поколение татар вовлекается в новые социальные связи с миром, вбирая все, что полезно для саморазвития и чем «богато» общество потребления. Татарский этнос – это многосоставный, внутренне сложный историко-культурный феномен. Познакомившись с «Историей татар», фундаментальной работой ученых Института истории РТ им Ш. Марджани, понимаешь, в каких условиях шло формирование природы национального духа и культуры. В этой истории имели место и навязанная извне религиозная унификация, и разные формы ассимиляции и дискриминации, включая подавление традиционного образа жизни. Но именно в силу этих обстоятельств (благодаря им или вопреки?) татарский этнос сегодня сложился не в формате монокультуры, а в формате современной, европейской по типу общности людей, где Восток и Запад, ислам и христианство в разной пропорции уживаются или сосуществуют. Современный татарин – это человек двойной или более сложной идентичности. Татарин из села Кугушево или Шали, где сегодня находится его родной очаг и веками жили его предки – это одно, татарин, выросший в русско-татарской Казани – это уже другой ментальный тип. Живущий в многонациональном московском или санкт-петербургском мегаполисе – третий, я уже не говорю о тех татарах из Западной Европы и США, кто испытал влияние и сформировался в совершенно новой для них культурно-языковой среде. Поэтому о «монолитности» этноса, 75 процентов которого проживает сегодня вне юрисдикции Республики Татарстан, можно говорить только условно. 

Кстати, а был ли он «монолитным и единым» когда-нибудь? Во времена первых казанских ханов? Колонизации Иваном Грозным Поволжья и захвата Казани? Деятельности джадидов и кадимистов в XIX веке? Разные группы татар, даже оставаясь в рамках патриотической парадигмы, по-разному понимали свое предназначение и свою роль в сохранении языка и культуры. Ситуация вокруг преподавания татарского языка, возникшая в конце прошлого года, еще один наглядный пример в пользу такого подхода. Это повод, с одной стороны, задуматься о миссии и месте народных избранников в политической жизни Татарстана, с другой – о конкурентоспособности национального языка в системе общего и высшего образования, а также выработке заинтересованными и компетентными лицами новых, современных методик его преподавания. Национальная гордость и чувство ответственности за свой народ формируется элитой нации или пассионариями из народной среды, каким, например, был поэт-самородок Габдулла Тукай. Думаю, факт его ранней смерти и затем в XX веке всенародное признание его поэзии и творчества в целом вписали его имя в пантеон национальной славы. В этом смысле Тукай – это «наше все», пример служения своему народу, его языку и культуре. Почему его «Туган тел», написанное 100 лет назад, трогает за живое и поднимает татар, независимо от места рождения и проживания, в едином порыве петь стихотворение в качестве национального гимна во время больших национальных сходок и праздников? В мелодии и словах этой песни выражен дух народа, память о далеких предках. 
 

Татары в России

История России в ее традиционном понимании включает два смысловых блока: первое – это история взаимоотношений Орды и чингизидов с Москвой и второе – послепетровский период тотальной европеизации России. Лев Николаевич Гумилев, который себя называл «русским с татарскими корнями» так охарактеризовал значение «татарского фактора»: «Татары – народ не рядом с нами, они внутри нас…». Известный исторический материал дает возможность объективно взглянуть на роль тюрко-татар, которые на этапе становления Руси являлись духовно ведущими народами российского государства. Более того, есть все основания утверждать, что в этот исторический период мусульманский цивилизационный очаг развивался более динамично и тюрко-мусульманская культура была донорской по отношению к русско-православной. В упоминавшейся «Истории татар», написанной коллективом известных российских ученых-историков, эти сюжеты прописаны достаточно подробно. Реалии сегодняшнего дня с учетом нового исторического материала подтверждают вывод о синкретическом характере российского государства и государственности, в формировании которой татарский – и шире – исламский компонент играл и будет играть важную для многонационального государства роль. В ставших известными словах о том, что многонациональный ислам – это «яркий элемент культурного кода России» – отражение непреходящего значения мусульманского фактора в жизни российского государства.

Татарская история Москвы

После Казани Москва для татар – второй по историческому значению город. Наряду с князем Юрием Долгоруким одним из основателей Москвы является обрусевший выходец из Волжской Булгарии боярин Степан Кучка. В средневековой «Повести о начале Москвы» (XVI–XVII вв.) история непростых взаимоотношений Степана Кучки с Юрием Долгоруким и их детей Андрея Боголюбского и Улиты развивается как детективное приключение главных героев, где кипят человеческие страсти и одна смерть следует за другой. В сухом остатке любой историк делает вывод, насколько тесными и даже близкородственными были в то время отношения и связи между Волжской Булгарией и Москвой. В свое время мне удалось написать книгу «Москва мусульманская», где этому сюжету уделено большое внимание. Исторический центр Москвы хранит немало других мемориальных знаков татарского присутствия. Памятник Минину и Пожарскому, который иногда называют памятником русско-татарской дружбе (Минин – из нижегородских татар). Храм Василия Блаженного, возведенный в честь завоевания Казани, в его архитектурном облике историки находят черты мечети Кул Шариф. В Замоскворечье в средние века возникла и долгое время существовала Татарская слобода, о которой напоминают Татарские улицы – Большая и Малая, а также Ордынка и Балчуг (от татарского «балчык» – «почва», «земля»). Здесь же находится каменная Историческая мечеть, на месте которой или рядом находились разрушенные от времени деревянные. Одна из кремлевских башен, смотрящая на Москворецкий мост, называется Беклемишевская – от легендарного татарского сановника Беклемиша, который стал Беклемишевым. Официальный историограф Александра I Н.М. Карамзин (кстати, из татарского рода «черных мурз»), анализируя события средневековой столицы и тесные политические контакты Орды с московскими князьями, пришел к выводу: «Москва обязана своим величием ханам». Об «азиатской душе Москвы» очень красочно из эмиграции писал известный русский мыслитель Георгий Федотов, «конечным пунктом восточной цивилизации» называл столицу академик М.Н. Тихомиров. Сегодня центром татарской культурной жизни является Дом Асадуллаева, построенный в 1913 году на его деньги. Имя этого известного бакинского нефтепромышленника чтут все московские мусульмане. 

Татары за рубежом

Современное поколение татар, проявляя лучшие национальные черты своего народа – предприимчивость и смекалку, осваивает новые страны и континенты. Более ста лет назад выходцы из нижегородских деревень основали в Финляндии первую татарскую общину и создали свое религиозное общество. В 2000 году мне с делегацией российских мусульман удалось посетить «Американскую ассоциацию татар» в районе Квинс города Нью-Йорка. Собравшиеся там пожилые татары рассказывали о том, каким долгим и сложным был их путь, что они в итоге приобрели и чего лишились. Многие из них были unplaced persons – «перемещенными лицами», кто в 40–50-х годах из коммунистического Китая перебрался сначала в Австралию, а затем в Америку. Среди молодых американских татар немало вполне успешных людей: практикующих юристов, врачей, художников. Например, один из них – Рустем Нур – прославился своими зарисовками Бродвея и, по-моему, в коммерческом плане преуспел. 

Креативных татар можно найти повсюду. Для этого не обязательно уезжать очень далеко. Современные социальные коммуникации сокращают расстояния и позволяют оперативно находить нужные решения, не выходя из-за стола. Талантливую татарскую молодежь можно встретить в Москве и Санкт-Петербурге. Спорт, искусство, бизнес, наука, религиозное служение – везде можно найти наших соотечественников. В политике на федеральном уровне пропорция этнических татар также очень заметна. Конечно, большое значение для роста татарского самосознания и самоуважения имело празднование 1000-летия Казани. Событие, равного которому, по-моему, в многовековой истории татар не было… Разве что приезд в X веке багдадских послов халифа Муктадира в Волжскую Булгарию и принятие ислама предками нынешних татар может конкурировать с этим. 

Большую работу в плане консолидации татар проводит Всемирный конгресс татар, в Москве – Полпредство РТ в РФ, которое особенно в последние годы стало инициатором очень многих полезных инициатив: от обсуждения новых книг до встреч с действующими политиками и общественными деятелями.

Современным татарам, чтобы не отстать от «каравана истории», нужна ясная и прагматичная идеология. Татарская идея может себя реализовать либо в рамках формирующейся «общероссийской национальной идентичности» (содержание которой в конечной редакции пока отсутствует), либо развивая уже сложившиеся за века тюрко-татарские исторические связи с родственными по языку и культуре народами (страны Центральной Азии и Турция), либо выходить на совершенно новые трансграничные международные (цивилизационные) проекты. Понятно, решение вопроса находится в Москве, но Казань должна предлагать свои рецепты и помнить об интересах миллионов своих соотечественников.

Концепция евроислама

Татарскую нацию в ее современном виде сформировали две вещи – ислам и образование на татарском языке. Исламский фактор в самых разных его проявлениях веками определял и, безусловно, будет определять стержень национальной жизни татар. Недавно прочитал книгу татарского историка Лилии Габдрафиковой «Татарское буржуазное общество». Очень интересное исследование о трансформации национального характера татар от патриархальности к умеренной (а порой неумеренной) европеизации. Татарское общество на рубеже XIX–XX веков эволюционировало от состояния консервативной закрытости и неукоснительного следования исламским канонам к широкому приобщению, часто эпигонскому, ценностям русской культуры и русского мира в целом. Этот процесс в сознании многих татар (и верующих, и светских) продолжается: что взять, от чего отказаться? Что полезно, что не нужно? Аналогичными вопросами задаются сегодня в отношении европейских мусульман и мусульманской уммы в целом такие интеллектуалы, как Тарик Рамадан. Концепция евроислама Рамадана во многом интуитивно повторяет опыт российских мусульман (прежде всего татар), практически первыми испытавшими влияние джадидизма – реформаторского движения в исламе. К сожалению, европейская исламоведческая мысль (за редким исключением) пока имеет очень скудное либо поверхностное представление о таких гигантах татарской богословской мысли как Риза Фахретдин или Муса Биги (Бигеев). 

Говоря о современном исламе, важно подчеркнуть особую социально ориентированную роль, которую сегодня выполняют мечети. Сегодня мечеть стала не только местом культового отправления предписанных Кораном и Сунной молитвенных обращений к Аллаху, но также общественной площадкой, где имамы объясняют молодым прихожанам и трудовым мигрантам кодекс поведения мусульманина в многонациональном социуме, какими сегодня являются практически все большие города и мегаполисы. Опыт работы Московской соборной мечети является тому лучшей иллюстрацией. Эта работа очень сложная и трудоемкая, но без нее гармонизировать интересы православных и мусульман, верующих и секулярных горожан, «старых» и «новых» мусульманских этносов не удастся. 

Преемственность

В заключение повторим еще раз, насколько «монолитным и единым» является татарский этнос. Нация живет, если есть преемственность поколений и существует память о тех, кто навсегда ушел, но оставил плоды своего многолетнего труда во благо национальной науки, культуры и образования. Таких людей в новейшей истории татарского народа немало. Они – участники и прямые свидетели ушедшего столетия, по крайней мере, значительной его части. На их век хватило многих невзгод и испытаний, которые в избытке были в довоенные и послевоенные годы, в годы оттепелей и новых заморозок, реформ и контрреформ, гласностей и перестроек и еще много чего. Было по-человечески очень приятно, когда коллеги и ученики моего покойного отца Абдуллы Шагеевича Асадуллина (1926-2004), известного в Татарстане ученого-педагога, заслуженного деятеля науки РТ, профессора, доктора педагогических наук в ноябре 2016 года провели его чествование в Институте истории им. Ш. Марджани, где отец проработал вплоть до своей смерти. Конференция, приуроченная к его юбилею, прошла очень тепло и по-родственному. Собрались те, кто знал отца лично и с ним каждый день общался и дружил. С одной стороны, можно было бы не акцентировать на этом, казалось бы, частно-семейном случае, с другой, это – подведение итога монолога о моем народе и его будущем, которое сегодня зависит от нас.