ТАМ, ЗА ТУМАНОМ: что ждет культуру после пандемии?

В мае снимаются ограничения и снижается уровень самоизоляции. Что происходит с учреждениями культуры в эпоху пандемии и ее последствий? Об этом мы спросили представителей сферы культуры.

Музеи на данный момент прорабатывают различные варианты мер для безопасности посетителей, которые будут применяться после открытия учреждений, сообщил врио директора департамента музеев Министерства культуры РФ Алексей Мудров. 

«Очень надеюсь, что, когда уже снимут ограничения, все будут рваться в музеи… Все-таки музеи всегда отличались другой системой посещаемости, это не культурно-массовые мероприятия. Музей по своей структуре может обеспечить различные меры безопасности: 

определенное соблюдение дистанции, разграничения, поэтому чисто технически музеям в этом плане проще. Все это уже, в принципе, прорабатывается в каждом музее». Мы решили, что самое показательное – это комментарии сотрудников ведущих музеев России, которыми они обмениваются в социальных сетях о словах Алексея Мудрова.

ЮЛИЯ КАЛИНИНА
 Фотография. Выживут сильнейшие 
Период пандемии изменил фоторынок. Для начала он просто рухнул. Тревел-фотографы не смогли путешествовать, свадебные лишились свадеб, репортеры оказались без большинства мероприятий. Семейные фотосессии проблематично делать по зуму, да и, честно говоря, далеко не все фотографы вообще хотят работать онлайн. Съемка фэшн в Азии восстановилась первой (а кое-где и не останавливалась), но индустрия фэшн, так же как и печатные издания, оказалась под угрозой из-за падения рекламного рынка. И сейчас, когда все ждут выхода из режима самоизоляции, что нам ждать в России на фоне тотального экономического кризиса? 

Свадьбы. Ограничение по количеству человек на мероприятиях сохранится, но, возможно свадьбы выйдут из этого всего первыми, так как соблюдать дистанцию на свадебных фотосессиях возможно, а снимки «на память» все равно будут востребованными. Будут ли проводиться подпольные свадебные пиры на большое количество человек или все будут обходиться семейными торжествами без фотографов, пока не ясно.

 Гламур. Съемки фэшн, интерьеров и еды будут востребованы у тех заведений, которые выживут. Но вот вопрос: будет ли им чем платить и не придется ли, как в 90-е, фотографам перейти на бартер? 

Репортажная съемка и до пандемии была странным видом спорта. По сути, репортажные фотографы делятся на «элиту»: быстро бегают, быстро соображают, знают подноготную событий и работают на ведущие издания или информагентства. И на тех, кто готов работать почти бесплатно как хобби. Тем более, что скорость в этой сфере важнее качества. В большом количестве изданий журналисту дают камеру или просят снимать на телефон, и в условиях тотального сокращения мероприятий выживут только сильнейшие. Отдельная штука – корпоративы, они сохранятся, скорее всего, для очень богатых компаний. 

Театральные фотографы как вид редкий и специфичный, видимо, останутся без изменений. Но с учетом приближения лета, то есть не сезона для театров, и с возможной отменой театральных лабораторий и фестивалей будут, как и все, в сложном положении. 

Студии. Многие студии закрылись уже сейчас – те, кто снимал помещения и не смог платить аренду. В оставшихся будет стоять вопрос о соблюдении санитарных норм, насколько клиенты будут требовать эти санитарные нормы, и вопрос денег, конечно. Пока рано говорить, насколько упадет рынок фотопортретов, потому что детские фотографии все равно востребованы, но людей, которые готовы за них платить, точно будет меньше. Тем более качество картинки и работы фотографа обесценивались и до пандемии, и если уж такие мастодонты, как музеи и театры, перешли на некачественную картинку ради сохранения связи с людьми, то, видимо, эта тенденция продолжится и дальше.

 Отдельный вопрос в соблюдении дистанции и в средствах защиты. Нужно ли всегда носить маску? На какое расстояние можно приближаться к клиенту? Как снимать детей? Уже в первые дни ограничений я обратила внимание на собственные привычки: я постоянно разговариваю с клиентом и подхожу очень близко, беру у него/нее сумку или даю какие-то предметы, помогаю поправлять прическу и т.д. То есть я вообще не привыкла соблюдать дистанцию, потому что иначе мне сложно помочь человеку расслабиться. И, в случае официального портрета, проблем особо не возникает, но в других этот вопрос встает постоянно. Причем сейчас я рассматриваю постепенное возвращение к нормальному, «невоенному» образу жизни в условиях, что вирус пойдет на спад.

АЛЕКСЕЙ КОКУРИН,
 организатор исторических фестивалей, в том числе «Великий Болгар»: 

На данный момент у нас «слетели» четыре исторических фестиваля, к которым мы готовились всю зиму. Речь идет о разных городах России, и восстановить это, конечно, невозможно. С фестивалем «Великий Болгар», который должен состояться в августе, работа пока идет.  У нас очень опытная команда, и мы можем собрать фестиваль довольно быстро. Сейчас все исторические фестивали в южных регионах России переносятся на более поздние сроки, в северных регионах они просто отменяются, потому что для всех мероприятий под открытым небом возможный срок проведения довольно короткий и август – последний месяц. Сейчас все бойцы, которые должны были выступать на череде других мероприятий, остались без них, и «Великий Болгар» потенциально может стать самым мощным по России. 

Отдельно хочу сказать спасибо Госкомитету по туризму РТ, который помогает как может: сотрудники консультируют, сводят пострадавшие в отрасли с исполнительными органами власти, помогают подать заявки на субсидии, конкурсы и т.д. С другой стороны, проблемы появляются там, где не ждали. Изза того, что сейчас весь туристический рынок сильно ослаб, страховые компании не хотят с нами работать, а та единственная, что согласилась, поставила цену в два раза больше, чем в прошлом году. Конечно, это дополнительный удар. 

Сейчас все очень быстро меняется, и пока сложно сказать, как мы выйдем из такого кризиса и когда. Соседние регионы рекламировали туры в Казань даже на начало мая, хотя было понятно, что ситуация этого не позволит. Мы сейчас подготовили ряд туров в соседние регионы – в Чувашию, Марий Эл. Возможно, что внутренний туризм все-таки заработает хотя бы к середине лета. Пока тяжело всем. Что из этого будет, узнаем позже.

РАУШАНИЯ СУЛЕЙМАНОВА, ДМИТРИЙ ПОЛОСИН 
– основатели Музея чак-чака

 Самое главное: непонятно, чего ждать, полная неопределенность. Сейчас мы уже понимаем: пока Москва закрыта, нам тоже ловить нечего. Культурный бизнес, как и туристический – это низкодоходные предприятия, которые, как правило, не имеют подушек безопасности. К тому же с конца января по начало марта был абсолютно низкий сезон, и мы надеялись на весенне-летний, когда будем зарабатывать и расплачиваться с долгами. Соответственно, когда все закрылось, мы остались абсолютно без денег. 

В сети у нас есть группа «Ассоциация частных музеев», и мы сразу стали обуждать, у кого что происходит, и у всех очень тяжелое положение. Немного полегче тем, у кого ИП или ООО: они или закрылись, или занимаются чем-то еще. А так как мы создавались именно как музей, то остались и без денег, и без сотрудников. В культурной сфере, как и вообще в бизнесе, много людей, которые работают неофициально, в данном случае тот факт, что у нас все абсолютно «в белую», пошел в минус. Мы не получим помощи, и субсидии нам не полагаются, даже банк не даст нам беспроцентный кредит, только под 14% годовых, а их еще надо подтверждать и отдавать. Единственный плюс – по ипотеке банк пошёл нам на встречу: они отсрочили выплаты до октября, это в любом случае увеличит наш долг, но хотя бы так.

 Сейчас для нас, конечно, новый вызов, и мы пытаемся выйти за рамки привычного. В музее чак-чака мы работаем, в первую очередь, с нематериальным наследием: это среда, традиции, атмосфера, вкус, запах, ощущения. Как перенести все это в цифру? Но мы любим «пахать целину». С одной стороны, когда ты берешь чейто опыт, это здорово, но в то же время, когда нет готового шаблона, получается намного интереснее. Творческие индустрии тем и отличаются от обычного бизнеса, что невозможно взять чью-то идею и быть уверенным, что она заработает. Наши посетители ценят душевность, в нас есть то, чего нельзя обеспечить просто денежными вливаниями. 

Наша давняя мечта – снять фильм о чак-чаке, о традициях в разных регионах, показать среду, образ жизни. Если в конце сезона фильм получится, это будет здорово. Мы хотим восстанавливать рецепты из старых журналов или из наставлений повару Каюма Насыри, но мы рассчитываем, что это будет больше этнографический, чем просто кулинарный материал. 

Мне кажется, что выход для нас как музея оффлайн начнется только к новому году, потому что сейчас люди будут зарабатывать, затем начнется осень – учеба в школах, институтах. Мы, конечно, надеемся, что, может быть, небольшой поток пойдет в июле-августе, если Питеру и Москве дадут передвигаться. Нам основной поток создают именно Москва и Питер. Возможно, будет какой-то внутренний туризм, сейчас, например, с нами связались из клуба путешествий Михаила Кожухова. Так как сейчас все выездные направления закрыты, они хотят приехать в Татарстан в августе и заехать к нам.