Алексей Агафонов. Из архива доктора

Алексей Андреевич Агафонов родился в Казани 30 мая 1926 года в семье врачей. С отличием закончил лечебный факультет КГМУ (КГМИ) и был оставлен в ординатуре при кафедре госпитальной хирургии. Работал хирургом в казанской железнодорожной больнице (1954–1965). Заслуженный деятель науки, профессор, автор около двухсот научных трудов, хирург, спасший сотни жизней. Он представитель более чем 200-летней династии врачей, инженеров и общественных деятелей, вписавших славные страницы в историю Отечества. Автор книги рассказов «Роща Шамова» (2007), художник, резчик по дереву. Секрет долголетия, по мнению профессора Агафонова, в любви жизни, природы, семьи и всего красивого.

Разбираю архив! Вызывают оторопь залежи черновиков и ксерокопий, подборки газет и журналов с публикациями полемических статей, рассказов, среди которых и мои собственные. В глубине «раскопа» встретилась характеристика начинающему хирургу, справка о ранении, анонимка, написанная в классическом стиле, черновики неопубликованных научных статей и неоконченные заявки на изобретения…

«…Врач А.А. Агафонов, получивший диплом с отличием, начал работать ординатором кафедры госпитальной хирургии КГМИ 1 сентября 1949 года… Доктор Агафонов является очень способным в хирургической деятельности врачом. Он работает над книгой и проявляет большой интерес к исследовательской работе. Было бы очень желательно оставить его при кафедре для окончания проводимой им кандидатской диссертации и для дальнейшего усовершенствования по хирургии. Зав. кафедрой, заслуженный деятель науки профессор Н. Соколов 29.09.1952 г.»

…Меня бы, вероятно, профессор Н.В. Соколов задержал при кафедре, но моё поведение двадцатичетырёхлетнего Донжуана было явным перебором. Кроме того, не всем нужен шустрый молодой хирург, уже умеющий неплохо оперировать. Ясно вижу этого милого и дорогого мне старика, щёточку седых усов, улыбку, спрятанную на строгом аскетическом лице. Чувствую стыд за свой обман! Отрицал нежные отношения с его любимицей (не любовницей), чрезвычайно милой ассистенткой кафедры. Проницательный старик знал о наших отношениях, и моя ложь обрушила его доверительное отношение ко мне.

 «…Агафонов А.А. двадцати четырёх лет находился на стационарном лечении в пятой городской больнице с 14.12.1950 г. по 25.01.1951 г. по поводу слепого ножевого ранения груди справа с повреждением лёгкого, осложнённого гемопульмонитом и тотальным гемотораксом. Выписан на амбулаторное лечение. Зав. клиникой неотложной хирургии Осиповский В.Н.»

Направили меня в Салехард заведовать хирургическим отделением окружной больницы. Эта должность сочеталась с должностью главного хирурга Ямало-Ненецкого округа, который по территории превосходит Францию. Моими наработками и клиническими наблюдениями воспользовался пришедший на кафедру славный парень Абдулла Бареевич (фамилию забыл), вскоре защитивший кандидатскую диссертацию. Ни малейшей обиды у меня не возникло, разве что чувство досады на себя. С молодых лет до сегодня убеждён: за всё наступит расплата, не всегда равноценная и не всегда персонально точная! В данном случае цена не была избыточной! Из Салехарда вернулся раньше трёхлетнего срока. Моё возвращение в Казань комментировал профессор Шубин, отличительным качеством которого являлось неумение оперировать: «Кажется, недавно отправили Агафонова за полярный круг, а он уже опять появился».

Длительная работа в железнодорожной больнице, защита кандидатской диссертации, всяческие события, не изменяющие мою сущность. Приход на кафедру «Оперативной хирургии» на 0,5 ставки ассистентом для завершения докторской. Полагал, ненадолго. Продолжал работать дежурантом по неотложке в Шамовской больнице, институте травматологии, в восьмой городской больнице. Но работа на кафедре оперативной хирургии затягивала, становясь интересной. Появились ученики. Удалось отстроить трёхуровневый виварий с операционной и перевязочными, лифтом и электрокормокухней, создать лаборатории по изучению микроциркуляторного русла и биоэлектрической активности органов дигестивного тракта (органов живота), что сочеталось с моим интересом практического хирурга. Затем был создан «Айболит» – уникальная ветеринарная лечебница. В итоге заведование кафедрой на протяжении 18 лет.

А вот и анонимка, написанная рукой мастера. Она не первая, но каждая была пристально рассмотрена администрацией института, отражавшая настрой этого времени и отношение администрации к скромной персоне заведующего кафедрой. Анонимка написана в высокую обкомовскую инстанцию. Привожу несколько фраз, испытывая удовольствие от чеканности стиля и убеждённости писавшего:

«Прошлое представляет настоящее и будущее, поэтому, когда мы видим сытого, довольного, пустого и чванливого А.А. Агафонова, когда мы возмущаемся его аморальным поведением и знаем его совсем иным, чем то, что много лет пытается из себя вообразить, нам стыдно и не понятно, что он всё ещё успешно продолжает обманывать общественность и безнаказанно продолжает свои делишки, занимая при этом почётную должность заведующего кафедрой оперативной хирургии КГМИ, склоняя к сожительству студенток и их мам (до бабушек дело не дошло, напрасно ограничивают мои возможности). Известно, что свои диссертации он написал не сам, так как, по-видимому, писать он не умеет, а теперь уж его заслуги и диссертанты, которыми он гордится, по сути дела, воспитанники профессоров Кузнецова, Улумбекова, Салихова и других. Агафонов нечистоплотен в работе, в личных отношениях к коллегам, аполитичен, даже кичится, что не является членом партии, и в связи с этим ненаказуем. А.А. Агафонов вынашивает идею смены ректора, распространяет в институте нелепые слухи, порочащие руководство института, а также играет в шахматы с сотрудниками в рабочее время, нанося тем самым ущерб учебному процессу… Мы считаем, что пора принять к нему соответствующие меры, так как есть достойные кандидатуры на его должность, которые с пользой для науки и воспитания студентов исполнят свой долг честно». И далее в том же духе… Подпись – сотрудник КГМИ, дата 13.12.1985 г.»

С момента написания анонимки прошло тридцать два года. В руках листочки – классика, определявшая в некотором отношении нравы того времени. Время активного периода моей жизни и воспоминания о нём приятны, включая эту писатину, как говорила санитарка кафедры о любой бумажке с текстом. Среди писатины затерялась фотография – здоровый полнолицый мужик в халате облапил улыбающегося мальчонку в больничном халатике. Это хирург Агафонов и его пациент Миша Ланг через год после тяжёлой операции. Оба персонажа на фото довольны жизнью. Воспоминания высветляют события, связанные с этой фотографией.

…В железнодорожной больнице, где я работал, появилась худая, бедно одетая во что-то тёмное отчаявшаяся женщина, возраст которой определить было трудно. То ли ещё молодая, то ли старуха. Затем появился её сын: ребёнок на тонких ножках с большим животом – болезнь Гиршпрунга. «Нас нигде не берут, – сказала женщина, – одни говорят вы не из Казани, другие говорят – ребёнок слабый». Заплакала, пряча слёзы. Сынишка также заплакал, видя мамино расстройство. С его госпитализацией были сложности. Но всё-таки удалось. Миша был очень худенький и только не по росту большой лягушачий живот составлял основной массив тела. О возможном неблагоприятном исходе предупредил. В ответ услышал: «Я вам верю, других дорожек у нас нет, Бог нас не оставит!»

Болезнь Гиршпрунга! Природа забыла обеспечить иннервацией значительные участки или весь толстый кишечник. Происходит застой его содержимого, утолщение, гипертрофия стенки кишки. Длительная жизнь при этом невозможна. Операция проводилась под местной анестезией, давление крови мальчонка держал неплохо. Произведено удаление практически всего толстого кишечника. Гладкое послеоперационное течение, при выписке мама благодарит и протягивает тяжеленький сверток в белоснежной салфетке.

– Что это?

– Это кусочек сала, не побрезгуйте!

Для вида отказываюсь, но понимаю: от этой благодарности не следует отказываться.

Прошли годы, наполненные различными событиями, защищена докторская диссертация. Второй год заведования кафедрой, но в качестве и.о. – некий ослиный вопль, обозначающий «исполняющий обязанности». На институтских учёных советах обязан, по распоряжению ректора, присутствовать, но мой голос в устных и письменных вариантах учитываться не будет, также по распоряжению ректора.

Случайный разговор с высоким партийным руководителем. Ранее экстренно оперировал его жену, находившуюся в критическом состоянии, и с тех пор наши отношения можно считать приятельскими. Спрашивает:

– Как работаешь, профессор?

– Да всё нормально.

– Всё нормально, говоришь? Проверю, как партия учит.

– Прошу не вмешиваться.

– Остановить невозможно.

Его авторитарность на высокой должности обозначилась более чем отчетливо. Звонит ректору:

– Как работает профессор Агафонов?

– Нет, нет, у меня никаких жалоб нет на Агафонова! А у тебя?

На другой день ректор, проректор, секретарь парткома на кафедре для проведения необходимого формального совещания, утверждающего Агафонова заведующим кафедрой топографической анатомии и оперативной хирургии. Изменилось также моё положение на учёном совете. Получив «право голоса», на учёном совете я не отказывал себе в удовольствии открытой полемики с администрацией. Иногда это носило несколько курьёзный характер.

Учёный совет. Напрягая шейные вены, ректор информирует: «По кафедрам разносные инструкции; посетителям спиртного не предлагать, а напоить чаем и проводить беседы о вреде пьянства, проводить собрания по этой тематике. Выступление членов совета, особенно яростно выступал известный выпивоха. Выступил и я:

– Уважаемые коллеги, я присоединяюсь ко всему, что было сказано, но следует вспомнить А.Н. Толстого: «Собираться и рассуждать о вреде пьянства не следует, а уж если вы собрались, необходимо выпить!»

Началась кампания по воздействию на студентов, отпускающих усы и молодые бородки. Также на учёном совете с таким же темпераментом ректор критикует носителей бород и завершает своё выступление яркой фразой: «Неужели отпускающий бороду юный врач не знает, что каждый пациент хочет плюнуть в лицо врачу с бородой?»

– Уважаемые коллеги, осмотрите стены этого прекрасного зала! Их украшают лучшие представители отечественной медицины, и почти все с усами и бородой! Я не говорю о густо волосатом Марксе или великолепном бородаче Энгельсе, но ведь даже великий В.И. Ленин носил бородку, которая называется «эспаньолка».

Испуганный голос лаборанта кафедры: «У нас какой-то бандит по кафедре ходит!» Действительно, пристально рассматривает препараты крепкий молодой мужик с красной решительной физиономией в коротком чёрном полушубке и высоких шнурованных ботинках. Край полушубка надорван, и видна белая меховая изнанка.

– Жаль полушубка, – сказал, подойдя вплотную к парню.

– Жаль, конечно, Алексей Андреевич, – проговорил парень, пристально посмотрев мне в глаза.

– Кто ты, откуда, и откуда знаешь моё имя?

– Я с севера. Я Миша Ланг.

– Вижу, как это жёсткое скуластое лицо превращается в детскую милую физиономию.

Миша опускает голову и отворачивается.

– Пойдём в кабинет, расскажи о себе, Миша.

– Шоферил на северных стройках, дальнобойщик, одним словом. Питание, спрашиваете? Питание разное, иногда хлеб топором рубишь, консервы тоже промерзают. Кишечник нормальный, до ветра один раз в сутки хожу, изредка бывало по два раза. Это когда питание не ровное. Да, женат. Пацан и девочка. Пацана Алексеем назвал.

– В Казани давно?

– Совсем недавно. Останусь, если с жильём и работой разберусь.

Встреча с Мишей Лангом мне была чрезвычайно приятна, и не только позитивным результатом проведённой операции, превратившей «обречённого лягушонка» в крепкого жизнедеятельного мужика с удовлетворительным качеством жизни.

Бывает благоприятное стечение жизненных обстоятельств. Я познакомился с двумя молодыми людьми, студентами, оканчивающими медуниверситет. Это, несомненно, талантливые ребята, выбравшие приоритетом своей деятельности хирургию. Я сравниваю себя в молодом возрасте и моих новых друзей. Во многом мы похожи, но без самоуничижения, которое, как известно, паче гордости, могу сказать, что они значительно превосходят меня по многим параметрам, характеризующим будущего специалиста, каким я был в их годы. Это больший диапазон знаний, широкая эрудиция, которая поддерживается компьютером, это внутренняя раскрепощённость. Они мне интересны и тем, что некоторые профессиональные вопросы, некоторые задумки мы будем решать вместе. Нельзя не согласиться, что это награда уходящего.