Логотип Идель
Литература

Алексей Леонтьев. Балансир. Стихи (дебют)

Родился в городе Брежнев 7 апреля 1987 года. Выступал на поэтических фестивалях «Авант-Волга», «Точка». Увлекается анимацией. Из влияния на себя выделяет Дмитрия Воденникова и отечественную рок-музыку. Живёт в Набережных Челнах.

* * *

 

Представьте себе 
Ещё неопытного 
Воздушного юношу. 
Он всё только начинает.
Пытается вдохнуть, 
Не понимая, 
Как это возможно. 
Первые мысли 
О девушке, которую, 
Как ему кажется, он любит. 
Это чувство такое неуверенное и 
Стыдное, 
Но он признаётся себе, 
Готовится к настоящему поступку. 
Его вызывают на фронт. 
Вы же любите фронт? 
А дальше 
Я не могу сделать ему больно. 
Пусть будет первый поцелуй. 
Неловкость. 
И счастье.

 

* * *

 

Господи, как тяжело.
Господи, ты же знаешь, как мне тяжело.
Возвращаюсь с тяжёлыми сумками
Через темноту и смех. 
Прикладываю ключ домофона.
Туруру.
Боже, как мне страшно,
Господи, ты всё знаешь, а мне очень страшно.
В подъезде рябит. Нужно подниматься.
На площадке меня встречает кот и говорит:
– Дай. Чего тебе не жалко.
Путаясь, роюсь в сумке. 
Использую пальцы, чтобы оторвать ему кусок колбасы.
Пахнет чесноком. И невкусно.
Кот ест. Я с ним разговариваю, 
но тот не отвечает.
Боже, а если он опять там.
Господи, ты же знаешь. Он может быть.
Я вошла домой. Темно. Руки в жиру и запах.
Никого нет. Включаю свет и ничего.
Падаю. Не знаю. Просто падаю.
Чтобы упасть. Потому что нет.
Катятся побитые яблоки. 
Катится молоко со скидкой.
Господи, ты меня понимаешь?
Потому что кто, если не ты.
Туруру.
Туруру.
...
Туруру.
– Кто?
– Это я, мам. Не бойся. Я больше не буду.

Господи, кто если не ты понимаешь меня,
и я впускаю его.

 

* * *

 

Однажды я убежал.
Далеко-далеко.
Изменил внешность.
Осанку.
Даже дыхание стало другим.
Теперь я
Эрнесто.
Пекарь в небольшой деревушке.
Иногда ночью,
Когда я готовлюсь отойти ко сну,
Ко мне прихожу Я.
Так мы и сидим.
Утром иду ставить тесто.
Но в эти дни хлеб всегда подгорает. 

 

* * *

 

О любви? Ну хорошо, давай поговорим о любви.
Только можно я немного отдохну и съем ужин,
Который ты приготовила мне с любовью?

Машенька, сколько лет мы уже вместе?
Мне пятьдесят два года: я честный муж,
добропорядочный гражданин, не замечен в изменах.
Машенька, что же ты корчишься, когда я так называю тебя?
Я же говорю тебе это с любовью.
Машенька, где наши дети?
Улетели родненькие,
Упорхали, как от пожарища,
Ускакали зверьками по веткам,
Кинулись с головой в этот мир
мирской. Не заметили. Обзавелись
своими клетками. Один, как я,
честный гражданин. Другая, как ты,
молодая, но уже с проблеском седины.

Машенька, а сколько у нас детей?
Двое или трое?
Не уходи. Я знал. Я чувстовал тогда.
Вот только посочувствовать не мог.
Прости. Я видел тяжесть твоего лица.
Всё понимал. Во мне рыдал, раcсекая
образа иконок, нетронут, нецелован, необнят
наш маленький ребёнок.
Я ночью выходил воды напиться,
а ты рыдала, ты рыдала, ты рыдала, ты рыдала,
ты рыдала, ты рыдала, ты рыдала, ты рыдала.
Шлепок, щелчок, пощёчина, звон тишины.

Спасибо, Машенька. Ты не кори себя.
А кем он был?
Это мальчик.
Я неожиданно вошёл в дом и заметил,
как он выкидывает недокуренную сигарету.
Я захожу на балкон.
Или это девочка.
Ты держишь в руке телефон. Время позднее,
в твоих глазах не хватает слёз. Но слышен
дверной скрип. Ты приосанилась, смахнула
платочком тоску и сделала грозный вид.

О любви? Машенька, я столько молчал.
И опять замолчу, но ты слушай:
Я живу с тобой не одну жизнь, а две.
По правде их больше.
Дура, ты посмотри это в моей крови,
голоса молчаливых отцов и мужей.
Это всё и, пожалуйста, больше не говори,
что не говорил с тобой. О любви.

 

* * *

 

Гололёд голый лёд
и асфальт под ним:
серый-серый.
Этот голый лёд городской.
Зачеканен людскими размерами,
рваной поступью башмаков.
Осторожностью нервной-нервной.
Вот мы видим дорогу,
где с осторожностью,
да, осторожностью
чапают люди почти ползком.
Голые в своей неуверенности.
Все бочком. Да так,
не поднимая взгляд.
А над ними посередине,
если идти по середине
этой голой дороги,
Полыхает закат.
Который неважен,
потому что в его лучах,
лишь элементах декора,
Двое вцепились друг в друга.
Их сносит ветром.
Они кричат:
Ты держишься?
Да!
Ты только держись!
Пусть падает мир.

Не беспокойся. Сегодня.
Я твой балансир.

 

* * *

 

Медсестра говорит:
«Мальчик, пей таблеточку».
Глаз горит, волосы встрёпаны.
За окном птичка ломает веточку.

Молодец, говорит, иди в кровать,
Только не озоровать. На тебя
Жалобы каждый раз, дай мне
Выспаться хотя бы в тихий час.

Он бредёт в гудении лампочек.
Блёкло светится химия. Шаркают
Тапочки. Этот тон ему так знаком.
Стон палаты.
                Закрывает глаза.
                                       Видит сон.

Сначала был Водород.
Не хочет видеть Род вод,
что несёт в себе красот
первоздания.
Мальчик зовёт:
«Давай хотя бы вброд».
Кисло рот сжав,
отворачивается в сторону.
Он ныряет, смеётся, манит.
Видит движение частиц,
рождение видов, планид,
мельтешение электронов,
решение новых законов
и Бога.
Понимает, как это всё едино, непротиворечиво.
Только сон, он же сон,
он как наяву.
Чувствует тону.
Род смеётся,
Тело бьётся,
Камень тянет ко дну.

Распахнулись веки,
кругом человеки
держат его белого.
Голос знакомый:
Вот и опять ты не дал мне почивать.
А он сквозь ходуны кровати,
через руки печати, что держат,
через глаз, что горит, да пот,
сквозь цокот копыт
чистым голосом ей говорит:
Сестричка, ты знаешь, что мы состоим из звёзд?

Все наши кончики мироздание.
Она глядит в пол:
Началось, говорит. Несите укол.

Теги: поэзия современная поэзия дебют молодёжь

Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа

Нет комментариев