Аскар Богданов. Вроде бы просто точка на карте города

У «Калитки» – казанского литературного кафе Центральной библиотеки есть хорошая традиция – выпускать собственную ежегодную книжную серию. По итогам трёх лет вышло три сборника. Все авторы, представленные в них, выступали в стенах казанского литературного кафе. За три года здесь проведено 130 вечеров с авторами из многих городов (Казань, Москва, Нижний Новгород, Екатеринбург, Тольятти, Ульяновск, Ставрополь, Набережные Челны, Нижнекамск, Кострома) и даже стран (Великобритания, Дания, Израиль). Среди литературных проектов «Калитки» есть и совместный с журналом «Идель» проект «ВКЛ» (вернисаж казанской литературы). Творческая площадка, которой руководит поэт Эдуард Учаров, объединила поэтов и прозаиков, художников и музыкантов, авторов и критиков, редакторов и читателей.

ПРИЗНАНИЕ КАЛИТКЕ, ИЛИ ИСПОВЕДЬ ГРАФОМАНА

* * *

Я пришёл в «Калитку» в начале прошлого лета. Пришёл благодаря Филиппу. Года два-три читал его стихи. Понял, что он Поэт. А потом… Мистики советуют идти к молчанию. Когда ты замолкаешь, начинаешь слышать голос божественного. Боюсь, аналогия тут не совсем уместная, но… Я онемел. Я перестал кропать стишки. Мне незачем писать. Филипп уже это сделал совершенным образом. Я прочёл его «Буран» и… потерял голос. Так я обрёл голос. И язык, которым можно и нужно говорить.

Филиппу Пираеву

То вдруг всего залихорадит,
То жар, то холод, то озноб,
То прямо к горлу ком подкатит,
То онемеешь вдруг, как столб.

Тут налицо симптомы гриппа,
Почти что разность не видна.
Есть грипп. И творчество Филиппа.
А симптоматика одна.
 

* * *

Читая Эдуарда, непременно оказываешься там, куда привели тебя его строки. Более того, тело его стихов и рассказов становится пугающе осязаемым. Волнующе осязаемым. Мы с Эдуардом написали рассказ… Правда, никто об этом не знает. Даже он сам. Как-то вечером заполучил его «Калмыцкие таблицы». Сел в автобус. Начал читать. Человек движется по коридору. Коридор переходит в улицу. Улица в просёлочную дорогу. Дорога в Волгу. Волга впадает в Каспийское море… Но вдруг я слышу: «Остановка Тасма». Мне надо было выйти двумя остановками раньше. Но дело вовсе не в этом. Я проследовал по его стопам в Каспийское море. Откуда в Каспийском море остановка с таким названием? Я бы назвал его творчество нейролингвистическим программированием. Но только более высокого порядка.

Эдуарду Учарову

Незнамо как, я с ним уже в Крутушке
Среди цветов, деревьев и листвы.
Того гляди, из маленькой избушки
Повалят толпы сказочной братвы.

Я вновь мальчишка. Сердце вдруг забьётся,
Беспечным колокольчиком звеня.
Сейчас он, верно, хитро усмехнётся,
Что в чьё-то детство заманил меня…
 

* * *

Много раз мне приходилось писать слова на музыку. Именно так, а не наоборот. Но вот написать «слова на слова» – это для меня запредельно! Быть поэтом-переводчиком, оставаясь Поэтом! И… Быть при всём при этом Музой Волшебника… Оставаясь всегда как бы немного в тени, подчёркивать шарм и изысканность всего необычного начинания…

Галине Булатовой

Фатых Карим и Эльс Гаделев,
Хасан Туфан, Ленар Шаех…
Из этой яркой галереи
Так и не вспомнишь сразу всех!

Они настолько непохожи:
Лёд – пламень, камень и волна.
Их всех объединяет всё же
Одна изюминка. Она!

                       
И тут возможен список длинный –

За комплиментом комплимент.
Но… Всё уже сказал поэт:
Итак, она звалась… Галина!

* * *

Антон может писать о чём угодно, косвенно намекая: «Вся жизнь – бардак!» Может изгаляться над своими героями как угодно. И даже если они кричат «нет любви!», подтекст всегда таков: есть лишь одно чудо на свете – и это Любовь!

Антону Боровикову

Порой он лирик, рыцарь и романтик.
Порою мрачен и сам чёрт ему не брат!
Не с Вас, Антон, признайтесь, Бога ради,
Малевич чёрный рисовал квадрат?

Сквозь шторы – фонарей ночных оскал,
Луна и та – фонарь над чёрной урной.
Бессонница!.. чорт бы её побрал!
Так пусть уж будет хоть литературной!
 

* * *

Завораживающая мелодия звуков. И тишины. Да! Тишины. Когда Лоренс Блинов делал паузы, почти мхатовские, руки продолжали чертить в воздухе узоры. Звуки его поэзии звучали и в тишине. Ощущение новое, непередаваемое, завораживающее!

* * *

 «На склоне сбегающих лет / душа проступает на лицах. / Нет возраста, времени нет, / и всё ещё с нами случится!» Четыре строки Веры Арямновой идут со мною уже долгие годы. Поддерживают, согревают. Я растиражировал их, отсылая людям в качестве поздравлений и напутствий, всегда со ссылкой на автора. Должен повиниться перед Верой: позволял себе иногда изменять словосочетание «на склоне» на «под солнцем». Не корысти ради. Просто идя навстречу человеческому естеству…

* * *

Несколько академично препарируя поэтические течения, веяния, тенденции, Никита Васильев вдруг неожиданно устроил бурю в стакане воды! Дал нам прочесть невменяемые, на первый взгляд, тексты. Дождался волны «праведного народного негодования». И затем легко разложил по полочкам и самих авторов, и их произведения! Благодаря Никите, убедился, что ругать то, о чём не имеешь представления, по меньшей мере, глупо!

* * *

О Музыке. Сразу представил Рустема Сабирова с гитарой. Вместе они напоминают кентавра. Рустем дал возможность услышать Галича совсем по-иному. Но, говоря о музыке, я имел в виду другое своё открытие. Человек пел стихами. Или говорил песнями.

* * *

Центральная библиотека. «Калитка». Вроде бы просто точка на карте города. На самом деле это «окно». Окно из прошлого в будущее, к потомкам, которые, возможно, будут бережнее нас относиться к Слову и его Мастерам. Взял автограф не только у авторов сборника «Калитка», но и у хозяйки всей библиотечной системы Казани – Резеды Исмагиловой, как у одного из главных соучастников поэтического «заговора».

* * *

О самом главном. О нас с тобою, преданный безымянный слушатель! Каждого из вас я знаю по имени! Более того… Я знаю ваше настоящее Имя! Это имя – Красота! Видели бы вы свои лица на вечерах в «Калитке»! Это открытые лица робких первооткрывателей Чуда в себе и в других. Это лица отважных путешественников из обыденности к волшебному источнику Вдохновения.

Спасибо вам всем!