Филипп Пираев. Особая примета

Стихи выдают темперамент поэта; манера одеваться говорит о жизненных приоритетах человека. Пристрастие шахматиста к тем или иным дебютам служит ключом к пониманию его стиля. Например, если ваш соперник регулярно избирает Русскую Партию или защиту Каро-Канн, то, скорее всего, в поединке с ним вас ожидает спокойная маневренная борьба. А если же вы столкнулись с приверженцем Варианта Дракона или Атаки Маршалла – значит, не повезло, и надо быть готовым к острой комбинационной игре…                 

Но к чему это я? Да просто вспомнился один случай.  

Дело было в одном южном приморском городке. Четверо казанцев – я, Рычаг, Не Займи и Губа – играли в третьесортном турнирчике, посвящённом какому-то юбилею местной шахматной федерации. Всё шло как нельзя лучше, нам светили призовые места; догоравший предпоследней лазурью сентябрь пьянил ароматом магнолий и улыбками провинциальных красавиц. Из окон уютного двухэтажного клуба, в ярко размалёванных залах которого разыгрывались чёрно-белые баталии, открывалась импрессионистская панорама небольшого залива с устало ползающим по нему прогулочным теплоходом.

Закончив свои партии, мы обычно дожидались друг друга в близлежащем сквере и – через столовую, всеми своими засаленными скатертями и бумажными котлетами вопиющую о верности идеалам Коминтерна – шли на набережную, дабы окунуться в бархатную пену беззаботной курортной жизни. Ассортимент развлечений, впрочем, был невелик: стряхнувший с себя штукатурку и не подозревающий о существовании игровых автоматов кинотеатр; наполовину залитое водой футбольное поле; ну, и, разумеется, пляж. Имелся ещё парк, гордящийся парочкой статуй именитых горожан и убогих Афродит, в коем случались дискотеки. Именно последние, в совокупности с пляжем, представляли для нас особый интерес: там шла охота на приезжих любительниц трёхдневных романов и безутешных барышень из общежитий.

В самом центре парка, рядом с эстрадой, располагался деревянный павильон, предлагавший посетителям соки и квас; тут же находился навес, под которым, как в старые добрые времена, красовалась просторная шахматная доска с огромными, в треть человеческого роста, фигурами. Завязав знакомство, мы, как правило, сначала угощали дам соками, а потом приглашали либо в кино, либо на набережную – подегустировать вина, а то и просто уходили с ними в самые безлюдные места парка. А далее, как заведено, озвучивалось приглашение в гости. Кто-то направлялся в наши грошовые апартаменты, кого-то ждала милая ночь в увитом лозами домике с видом на бухту.

Губа же приобрёл обыкновение задерживаться в павильоне, где, выдавая себя за любителя, разводил беспечных поклонников древней игры. В ход шёл испытанный приём карточных «катал»: первую партию он выигрывал как бы с трудом, вторую с треском проигрывал, после чего самым естественным образом следовало предложение сыграть на червончик. В третьем заезде фиксировалась ничья, а потом, по мере увеличения ставки, Лёша вдруг обнаруживал в себе недюжинные способности, что приводило к полному разгрому доверчивого туриста.

– Ну и повезло же мне сегодня! – успокаивал победитель очередного лопуха.

Нередко он приходил в номер уже затемно, отягощённый стольниками и полтинниками, и тут же заваливался на неубранную кровать прямо в одежде, а иногда и в кроссовках. С умиротворённой улыбкой выслушивал наши подтрунивания и засыпал. Так продолжалось почти ежедневно. Тем не менее, наутро наш герой выглядел бодрым и смело рвался в бой с мастерами спорта. А турнир и наше безоблачное времяпровождение тем временем подходили к концу.

В заключительном туре нам удалось одержать решающие победы, в результате чего вся великолепная четвёрка получила конверты с приятно похрустывающим содержимым. И, как водится в таких случаях, решено было это дело отметить. Купив на вокзале билеты, мы вернулись на набережную, где Не Займи уже присмотрел магазинчик с приличным вином и съедобной закуской. Однако дорога в гостиницу шла мимо павильона, и Губа привычно притормозил возле полюбившейся кормушки. День был выходным, там уже толпилось с десяток его потенциальных клиентов.

– Ты что, Лёша, – усмехнулся Рычаг, – даже сегодня хочешь играть?

– Брось! – поддержали Виталия мы с Не Займи, – тебе что, приза не хватило? Да и гостьи нынче должны прийти – забыл, что ли?

Но Губа сосредоточенно молчал, всё ближе подбираясь к бермудскому квадрату играющих. И наконец – о жадность! – пробурчав что-то вроде «начинайте без меня, я ненадолго», смешался с толпой в твёрдой решимости выжать из поездки максимум.

Уговаривать его было бесполезно. Мы сокрушённо вздохнули и побрели домой. В назначенное время встретились с девчонками из соседней общаги и пригласили их на пирушку. Последний вечер в гостеприимном городе казался нам многообещающим.

Что приключилось с Губой, мы узнали позже. Примерно в то время, когда я откупоривал вторую бутылку, в павильон вошёл мужик в солнцезащитных очках и стал молча наблюдать за происходящим. Разделавшись с очередным лузером, Лёха полюбопытствовал, не желает ли новоприбывший сыграть партийку-другую. Разводить его даже не понадобилось – тот сам вытащил из кармана пятихатку и барским жестом кинул на стол. «Вот это да, подфартило!» – мелькнуло в голове у Губы. И началась битва.

К радости казанца, выяснилось, что играет мужик не так уж сильно: первый бой Лёша выиграл без труда. Во втором соперник оказал некоторое сопротивление, но и тут его мастерства не хватило, чтобы отразить лёшину атаку. То же повторилось в третьем и четвёртом поединках. Вскоре кошелёк нашего друга пополнился ещё несколькими солидными купюрами.

– Тебе сегодня явно везёт, – прошипел незнакомец и покинул ринг.

– Может, ещё? – самоуверенно бросил вдогонку Лёха. И, не получив ответа, принялся за дожидавшихся очереди рыцарей Каиссы.

Но фарт в тот день был не на его стороне. Дождавшись сумерек, тип в очках подкараулил триумфатора в тёмной кипарисовой аллее и как-то не очень приветливо предложил поговорить. В процессе беседы он попытался втолковать Губе, что профессионалам обыгрывать любителей – нехорошо.

– Но я такой же любитель, как и все, – сделал честные глаза Лёша. В ответ раздался недобрый смех.

– Во-первых, я бывший перворазрядник, и всё же могу отличить любителя от профи, а во-вторых, мои кореша видели сегодня в клубе, как ты получал приз. Так что теперь будем рассчитываться.

Лёша решил было ретироваться, но материализовавшиеся из кустов три пляжных бугая совершенно исключили возможность манёвра, тем самым поставив его в патовое положение. И прежде, чем раствориться в сладострастной южной ночи, реквизировали всё честно заработанное бабло, включая конверт. Причём, сделали это крайне неуклюже – на лице и теле Губы остались отнюдь не добавляющие привлекательности ссадины.

Когда невинный страдалец кое-как доковылял до гостиницы, дежурная по этажу, невзлюбившая нас со дня приезда, обморозила его жабьим взглядом и процедила сквозь зубы:

– Никуда не ходи, травмпункт всё равно не работает!  

И стала звонить в милицию. Мы окружили пострадавшего, усадили на стул, пытаясь по мере возможностей облегчить его мучения. Услышав слово «милиция», девушки выпорхнули в коридор, и вскоре цокот каблучков по мостовой заставил нас смириться с фактом, что праздник непоправимо испорчен. Не успели мы толком расспросить Губу о деталях происшествия, как в холле послышались шаги, и через несколько мгновений к нам постучали. Я открыл дверь, и в комнату вошли две сонные фуражки. Из-за спин блюстителей порядка торжествующе выглядывало размалёванное помадой пугало.

– Коля, я как чувствовала: с этими обязательно что-нибудь случится! – заверещало оно, – Ты только глянь, что у них за бардак! А ещё – шахматисты! Живут вчетвером, а платят за троих, ключ не сдают, баб водят – только что тут были! Испугались цыпочки, разбежались…

Лысый сержант повесил фуражку на крюк и огляделся: сквозь завесу табачного дыма готическим собором проглядывали недопитые бутылки; пол украшали бычки, бомж-пакеты и крошки; в незастеленной лёшиной кровати пестрели пачки презервативов и номера «Плейбоя». 

– А вы действительно шахматисты? – мент взял со стола чебурек и отправил себе в рот. Мы кивнули.

Прыщавый рядовой отворил окно и выглянул наружу, словно желая проверить, не прячется ли кто на карнизе.

– Документики…

Губа, отдавший кому-то свой паспорт за долги, сообразил, что всё можно свалить на обидчиков. Остальные неохотно повиновались.

– Значит, из Казани – чуть ли не угрожающе зевнул хозяин положения и упёрся мутным взором в разукрашенное лицо потерпевшего:

– Ну, давай, излагай.

Губа повторил почти слово в слово то, что успел сообщить нам. Затем последовал диалог:

– Ты уверен, что это тот самый мужик, из павильона?

– Да.

– А тех, других, ты не разглядел?

– Нет, было уже темно.

– Может, они называли друг друга по именам? – ещё один чебурек исчез в брюхе сержанта.

– Нет, они только кричали «вот тебе, Бендер-бей, Бендер-бей!»

Погоны поскрипели извилинами, переглянулись и пожали плечами.

– Ну хорошо, может, у этого типа были какие-нибудь особые приметы? – прозвучал дежурный вопрос. 

– Да нет, обычный мужик в «Адидасе»… Хотя…

– Ну, ну? – как мог, изобразил внимание любитель чебуреков.

И тут Губа выдал:

– Он постоянно играл Вариант Дракона!