Лирон Хамидуллин. Казань притягивает к себе одарённых (из книги "Зарницы на горизонте")

Отрывки из документальной повести о татарском писателе Амирхане Еники

В каргалинском роду Еникеевых и Терегуловых было много образованных людей. Вот известные просветители и общественные деятели из Терегуловых: Ибрагим-ага долгое время преподавал в Казанской учительской школе татар, был одним из инициаторов открытия Восточного клуба в Казани, где выступал и Тукай. Его родственник Абубекир Терегулов учился на врача сначала в Казанском университете, потом в Германии. В Казани защитил докторскую диссертацию и стал известным профессором-терапевтом. Гумер Терегулов был одним из активных политических деятелей начала XX века.

Амирхан Еникеев, когда шестнадцатилетним парнем приехал в Казань учиться, с другом более месяца жил в семье врача Абубекира Терегулова…

С Амирхан-ага Еники я познакомился в начале шестидесятых, а с творчеством был хорошо знаком намного раньше. В январе 1961 года я приехал в Казань. И первыми книгами, купленными здесь, были тома Г. Тукая, Г. Ибрагимова и повесть А. Еники «Тайна сердца» на татарском языке. Скоро удалось познакомиться и с самим автором повести. Сначала мы часто встречались в редакции журнала «Азат хатын», где в те годы работал прозаик Хасан Сарьян, затем в доме самого Хасана (жена Сарьяна приходилась Амирхан-ага родственницей – тоже была из рода Еникеевых).

Помню, кажется, осенью 1964 года, когда в казанских магазинах появились меховые шапки, с Амирхан-абый произошёл такой случай. Примерив на свою крупную голову несколько шапок в старом нашем ЦУМе, который находился тогда рядом с современной площадью Г. Тукая, но не подобрав подходящего себе размера, он поспешно уехал домой. Из дома он звонит мне: «Лирон-энекеш, сходи-ка быстренько в ЦУМ, я там оставил кошелёк с большой суммой денег…» Тогда я работал рядом с этим торговым центром. Я сразу же побежал в магазин, двум немолодым женщинам постарался подробно описать суть событий, упомянув, что это был известный наш писатель Амирхан Еники. Женщины кое-что спросили, переглянулись, а потом достали из-под прилавка толстый бумажник, как я и указывал – «коричневатого цвета». Передавая его мне, женщины сказали: «Мы вас вроде бы знаем, часто видим. Если что-либо случится с этим кошельком, мы вас запомним. Да и этот писатель пусть к нам ещё раз заглянет, мы ему подберём хорошую шапку».

Возвратясь на работу, я тут же сообщил о результатах своего похода Амирхан-ага. Через полчаса мы встретились в доме Сарьяна. Амирхан-ага прихватил мне в подарок очень изящную вещицу в виде неглубокой посудины из разноцветных камешков яшмы. Произведение явно уральского происхождения. Сказал: «Вот тебе подарочек за успокоение моей души…» Я и сегодня храню этот дорогой подарок.

В конце лета 1968 года Амирхан Еники вынужден был переселиться. Их уютную, обжитую «усадьбу» сносили, освобождая площадку для высотного дома. Им пришлось переехать в обычный пятиэтажный кирпичный дом на улице Шмидта.

Прощание со старым домом состоялось в круглой беседке, стоявшей посередине обширного двора. И тогда, ещё раз взглянув на узорчатые доски этого сооружения, Амирхан-ага с грустью произнёс:

– Это последняя память отца. Беседку он строил после войны. Столбы и доски год сушил в сарае. Все эти узоры мастерил сам…Ох, жалко же мне покидать этот дом…

Тогда Сарьян и говорит:

– Амирхан-абый, разреши, твою беседку я заберу к себе.

– С сегодняшнего вечера всё это уже не моё… Жаль только, что печь у тебя прожорливая…

– Не беспокойся, Амирхан-ага, такое памятное сооружение я не пущу на дрова…

Прошёл год с небольшим. В октябре 1969 года четырём коллективам творческих организаций – Союзам писателей, композиторов, художников и научным работникам Института имени Арбузова были выделены участки земли для организации садового общества «Идел» у залива Волги. Там получил свой участок и Амирхан-ага. Все наши участки оказались рядом.

Сидим мы однажды на недавно построенной веранде Сарьяна Хасанова, беседуем. Вдруг он прерывает беседу:

– Амирхан-ага, сохранил я дорогую вам беседку. В остов этой веранды заложены просушенные вашим отцом столбы и доски из той вашей беседки…

Амирхан-ага Еники радостно заулыбался:

– Рэхмэт, Сарьян-туган!

Дружно мы тогда жили, помогая друг другу, обустраивали свои жилища, садовые участки. В первые годы на большом пустыре, ещё не занятом другими садоводами, рядом с нашим общим забором, мы устраивали Сабантуй. Там стоял развесистый старый дуб, возле него пристраивались скамеечки, на них сажали старейшин. Часто там вместе оказывались писатели, композиторы, химики. На эти праздничные мероприятия приглашали и гостей из Казани. В одном из первых таких праздников участвовал и московский поэт Евгений Евтушенко. Он в те годы писал поэму о Казанском университете. На Сабантуй пришёл в сопровождении поэта Марса Шабаева, будущего переводчика этой поэмы. Евтушенко тогда участвовал и в борьбе куряш. После чего Наби Даули ещё долго жаловался, что костлявый москвич, упав на него, повредил ребро…