«Остров неприкаянных душ»: продляя жизнь за гранью смерти

Есть ли жизнь после смерти? Этот вопрос, кажется, давно уже исчез из списка неразрешимых. Об этом перестали снимать фильмы, писать книги и устраивать диспуты. Ведь, как уточнил французский писатель Эмиль Анрио, «мёртвые живы, пока есть живые, чтобы о них вспоминать». 

Жестоко забывать о тех, кто был, 
Ведь мы живём, пока нас кто-то помнит. 
На памяти не надо экономить, 
Пусть оживут, кто люб и кто не мил, 
Кто был врагом и кто творил добро, 
Кто утешал и кто нам делал больно – 
Не нам решать, кто памяти достоин, 
А для кого пришёл забвенья срок. 
Не только в дни торжеств и скорбной тризны
Людей, порой неведомых Отчизне, 
Ты тихим словом вспомни – пожалей: 
Пока мы помним – мы источник жизни
Для тех, чьих лиц почти уже не видно. 
Не надо убивать в себе людей…

На заре российской журналистики в журналах был такой раздел – «Разговоры в царстве мёртвых». В них печатались произведения давно ушедших из жизни писателей и философов. Но ведь «всякий раз, как вы о нас подумаете, мы просыпаемся и снова видим вас», – заверяет покойная Бабушка в сказке о Голубой, а вовсе не Синей, как мы привыкли верить русским переводам, Птице Мориса Метерлинка. Стало быть, в наших с вами силах продлить жизнь тем, кто пересёк границу этого мира? В наших с вами силах продлить эти разговоры в царстве мёртвых?

Имя Айрата Бик-Булатова прочно вошло в число авторов, чьи произведения рождены на стыке красивых созвучий и философии смысла. Такова и новая его роман-поэма «ОНД-4181/ Остров неприкаянных душ». Один из героев так формулирует проблему, вынесенную в эпицентр развивающихся в межгалактической трудовой колонии: «Спасение библиотеки – будет твоей задачей, конечно, не этих так называемых “энциклопедий”, инструкций и прочего, а того, что я маскирую на дальних полках». Но для Бик-Булатова было бы слишком просто и примитивно, если бы речь шла только о книжных раритетах или политически опасных фолиантах. Спасение книг – это лишь часть большого проекта, доверенного библиотекарем своему помощнику.

Шаг за шагом Айрат раскрывает перед нами «концепцию колонии поэтов: сюда должны были попадать такие души, которые имели потенцию стать поэтами, но не смогли это сделать при первой жизни». И задача – не просто спасти книги, но и их авторов, дав шанс жизни после смерти.

На почти что трёх сотнях страниц драматическая история, полная любви к жизни, к поэзии и к женщине, обретает поистине эпическую объёмность и полную высокого трагизма событийную насыщенность, соразмерную лучшим произведениям Рэя Бредбери, Олдоса Хаксли и Джорджа Оруэлла.  

Необычная форма произведения – стихопроза – в интерпретации автора получает и новое определение жанра – роман-поэма. Взяв за правило писать, как минимум, по главе в день, Бик-Булатов создал шестьдесят четыре главы за неполных три месяца. И вот книга выходит тираж.

В эти дни в республике проходят творческие встречи с автором и презентация его произведения. Завтра Айрат Бик-Булатов, наконец-то, выступит и в своей alma mater, где уже долгие годы преподаёт в Высшей школе журналистики и медиакоммуникаций.

– У меня когда-то была мысль написать роман про профессора, который смотрит в окно из своей квартиры на птиц, у которых свой город. Профессор начинает за ними наблюдать, додумывая за них их жизнь. А потом мы забываем, что это мысли профессора. И город птиц для нас становится реальностью. И только к концу романа мы понимаем, что профессор этот умственно болен, и жизнь ворон и галок – плод его воспалённого воображения. А может быть, и вся наша жизнь, которую мы принимаем за реальность, лишь результат наших же болезненных фантазий? Что я и как я прожил, что такое Поэт вообще и что такое я как Поэт – всё моё творчество и есть результат этой рефлексии, – как-то признался он в разговоре со мной.

Но даже если он и прав, даже если этот мир всего лишь сон, привидевшийся нам, его концепция продления жизни героям этих фантазий остаётся неизменной: они живут, пока мы вспоминаем о них. А может быть, и мы живы лишь потому, что в чьей-то памяти нашлось место для нас?