ПОЭЗИЯ СЕРГЕЯ МАЛЫШЕВА

* * * 
Круг замыкается. Детство всё ближе. 
Добрая книжка растрогать до слёз
 может, как прежде, и снова не вижу
 смысла о будущем думать всерьёз.

Но я люблю этот жалкий остаток — 
нет, не себя, а вот этот, вокруг, 
серенький мир, где вкусней шоколадок
 запах асфальта, шагов перестук.

Просто люблю, и не знаю ответа 
ни на один свой ребячий вопрос. 
Не развернулась обертка с конфеты. 
Хочется к маме. Пора мне. Дорос.

*** 
Буйная ветка сирени, 
этакий тополь лиловый, 
царствуя в поле зрения, 
парит над столом обновой.

Её распирают силы, 
её обжимает тяжесть – 
лепят неизъяснимо
 складную многоэтажность.

Надолго уходишь взглядом 
в подобие райского сада, 
не тронутого разладом между
 «хочу» и «надо».

Зажав бородёнку дланью, 
любуюсь твореньем божьим –
 и нет у меня желаний, 
и я ничего не должен.

Но радость должна быть краткой, 
затянешь её – обжулит. 
Веточка аккуратно 
в положенный срок пожухнет.

За хлопотами забуду
 о сладостной, многокрылой... 
А мне и не надо чуда. 
Спасибо за то, что было.

* * * 
Пьеса ещё не закончена, роли уже
 Выбраны нами. Сыграем же без дураков! 
Ясен финал, но не ранит, а тонет в душе,
 Камешком в тёмную воду идёт без кругов.

Камешком в тёмную воду – и свет облаков, 
Рядышком звёздная ляжет сентябрьская ночь. 
Выбором места на сцене себя не морочь, 
Тайной свободой богаты во веки веков.

Сказочку помнишь? Две ёлочки рядом росли. 
Пьеса от детских стихов далеко увела, 
Порознь тени ложатся до края земли, 
Но, как известно, родная планета кругла.

Звёздная полночь в далёком скрещенье дорог,
 Свет облаков, он важнее, чем грубый сюжет. 
Мы не спеша до конца доведём диалог, 
И не забудь на «пока» улыбнуться в ответ.

И не забудь улыбнуться. Во веки веков 
Новых ролей из несказанных слов не собрать. 
Право на выбор потрачено без дураков, 
Полной ценою оплачено право играть.

СНЕЖОК

 Этот редкий и мелкий колючий снежок –
 из него ничего не слепить.
 Да ведь мы и не станем – стареем, дружок! – 
и такой научились любить.
 Он пространству диктует законы свои, 
в нем плотнее стеснились дома. 
И легко не заметить его кисеи, 
но над крышами – белая тьма. 
В чёрных липах он высветил стройный чертёж, 
из деталей извлёк существо. 
Он идет, не слепя, и легко предпочтёшь
 снегопаду неброскость его. 
Если ждать, чтобы радость кричала грачом,
 чем казалась бы дней череда?
 Ты ведь знаешь, не в ступочках воду толчём,
 но похожа на вторник среда. 
Опыт умной душе пришивает крыла.
 По живому не сладок стежок, 
но над мелкой вознёю дорога светла – 
и приятен колючий снежок. 
Всё дороже тяжёлое счастье труда 
(но и с ленью мы стали дружней), 
всё полней тишина и вкуснее вода
 убегающих тающих дней.

* * * 

Как мы завидуем Вам,                        
                              Александр Сергеевич Пушкин, 
Вам — острослову, бретёру, картёжнику  
                                              и волоките, 
перстню и трости чугунной завидуем,             
                           и бакенбардам, 
ногтю на Вашем мизинце,             
           кудрям и плащу альмавиве.
Как влюблены в Вашу лёгкость и дерзость,      
                                  глаза голубые, 
в Вашу угрюмость и хохот,     
           застенчивость Вашу и наглость… 
Ну а стихи — это дело другое,         
               из школьной программы. 
Может, при Вашем-то образе жизни 
                               Вы их не писали.
Дельвиг творил их, а может быть, Вяземский 
                                       или Жуковский, 
дядюшка Ваш или тетушка,              
          или — частично — Тынянов. 
Авторство что для стихов-то? 
Написаны, ну да и ладно. 
Много ли помним о жизни Гомера, Бояна, 
                                               Шекспира?
Вы же действительно жили —       
                          наделали шуму. Иначе, 
школьным «Онегиным» с творчеством Вашим
                                        закончив знакомство, 
знали бы столько о Вас мы  
                              и были вполне солидарны
 с теми, кто нам объясняет, что Вы — наше всё.

*** 
Бог нужен всем. Вернее, доброта,
 Спасение, когда до жути плохо, – 
Ребёнка ли пугает темнота, 
Обмяк ли от диагноза пройдоха.

Не только страх нам говорит о Нём, 
Он явлен и рождённому в сорочке, 
Когда непостижимое во всём – 
От звёздной бездны до счастливой строчки.

Он должен быть. Никто не обделён, 
Он свой у каждого, и без Него недужен 
Рассудок мой. Но чувствую, что Он 
К своим слепым овечкам равнодушен.

Кто благостен, кто, мекая, дерзит – 
Ему-то что? Хотите – Бога ради. 
Куда сильней светила тормозит 
Кружение снежинки в снегопаде.

Кружение, пустая суетня, 
Дорога никуда из ниоткуда… 
Но дожил я до нынешнего дня, 
В чём иногда усматриваю чудо.

Я вряд ли что-то значу для Него. 
Но благодарен, как и всё живое,
 За то, что есть я в замысле Его,
 За то, что Он-то знает, для чего я.