Руслан Серазетдинов. Страна ста озёр

– Я сам из Сибири, – и тут же зачастил слышанными, но всё равно неведомыми названьями, – Абакан, Хакасия. Страна ста озёр.

В руках парень держал барабан, по типу того, на каком в Тунисе наигрывали в отеле, изображая африканские танцы. Потёртая мембрана, серая в центре, ближе к ободу становилась чёрной.

– Играешь? – кивнул в сторону барабана.

– А, ну да, ну да, – автостопщик опять запустил слова суетной дробью, – Хип-хоп там, рэгги, короче, я за русский хип-хоп болею.

– Ммм… А я на варгане играю… Играл.

– Ништяк, ништяк, – закивал стоппер.

Пока обгоняли фуру, молчали.

– Я, когда помоложе был, пол-Европы так проехал, и по России тоже немало.

– Ништяк… – опять кивает. – А я вот иду, всё смотрю – где воды набрать, да что-то нет ничего – ни ручьёв, ни родников. Так что иду пока.

Ещё одна пауза.

– А что там, в Хакасии? Клёво?

– Ништяк там, ништяк – озёра, травы, воздух. Домой еду, лечиться буду, а то пока в Москве залегал – заболел, – и опять закивал головой, обмотанной трикотажной маской в узорах и капюшоном. – В Москве вписался, короче, к товарищу, а он, оказывается, в телеке целиком. Такой ватный стал… Он мне флейту подарил, я на ней как играть начал, так и вижу – как этот товарищ со своей подругой спят. Не трахаются, не, тут всё ровно, а именно – спят. По жизни. Я ему флейту скорей скинул и бежать. Меня тоже типа в телек звали, но я лучше так. Надо спасаться, это верней.

– От чего спасаться?

Стопщик словно выжидал вопроса:

– Ну а как же – от мира надо идти. В Москве пока жил – шум, гул постоянно, на уши давит, на мозг. Только уходить. Уходить надо. Вот я и иду.

Мимо просипела фура.

– Тут, правда, тоже гул, но я пока иду – я песни придумываю, короче, наигрываю так потихоньку, пою. Ништяк. В маску вон лаванды набрызгал, – он приподнял пальцем ткань, – чтоб смогом поменьше дышать.

Вместе с автостопщиком в машину и вправду вошёл новый запах. А может, известный, да позабытый уже? Запах, смешанный из трав и асфальта, из лаванды и мирры, из гашиша и пота, из ветров – северо-восточных и южных, западных и просто восточных, которые треплют тебя, пока идёшь вдоль обочины, впадая в транс от движения сквозь пустоту. Ведь доезжал же раньше и до Москвы, и обратно, и Казань–Челны трассу едва ли не с закрытыми глазами, а уж когда вспомнил о том, как рванул из Берлина до Амстердама… Самый долгий маршрут, вместо 8 часов – 26 полных, сутки, с долгой остановкой в Бельгии, в Брюсселе; нет, НАТО не видел, только турецкий квартал, где пили мутную раку часа три, а потом кто-то приехал, довёз до границы, а там уже какая-то женщина довезла до Амстера.

– …А дома подлечусь и опять поеду. Или в лес уйду. К монахам. Потому что привязывает всё. Ватным сразу становишься. Вот и товарищ в Москве… – опять замотал головой. – Нет, бежать, только бежать, в дороге можно спасаться.

Захотел спросить – не из «бегунов» ли, но уже близилась развязка, мне налево, через дачи, а тебе лучше здесь встать, тут фуры со всех направлений на восток выводят, так что давай, хорошей дороги, Бог в помощь, ништяк, ништяк, путаница в ремне, вылез.

А я двинулся дальше, надо отвезти качели на дачу, и вот ещё – столик, два сборных стула, OBI уж, ездили туда на днях, светильник, ещё так, по мелочи, бренчит в багажнике. Чуть попозже, когда потеплеет, буду приезжать с работы, садиться на лавку, открывать с шипением пиво и ждать. Чего? А Бог его знает. Ждать чего-то. Интересно, а на озёрах Хакасии тише, чем на даче, к которой уже вплотную подбирается трасса? Наверняка.

Приехал, поставил, разложил всё по местам. На даче было неуютно – пахло зимней сыростью, да прелыми осенними листьями. Прошёлся по участку. Всё, как и год назад – тут копать, там разобрать. Вытащил старый табурет, уселся перед домиком. Задумался – не собрать ли стулья. А ведь вот так и привязываешься. Или привязывают? Вначале через машину, потом – квартира, совместные походы по магазинам, дети, дача, земля… И никогда в жизни не увидать мне ни озёр Хакасии, ни тайгу, ни даже Урала того же, потому что пора возвращаться домой, по пути ещё – продукты, аптека, памперсы не забыть забрать из интернет-магазина, заказ второй день там лежит… Со вздохом уселся в машину, закурил и поехал. Домой.

По пути предсказуемо попал в пробку – районы устремились в Казань на выходной. Перещёлкивал радиостанции (чушь, старьё, реклама, болтовня) и вдруг – на противоположной стороне трассы – барабан, маска, рюкзак, идёт, подпрыгивает, в Сибирь, в свою страну ста озёр.

Час прошёл, а его так никто и не подобрал. А ему же до ночи надо было попасть в Мензелинск, он сам сказал, что из Челнов фуры на Екат не ходят. И воды у него нет. Какие тут родники, кругом одна пашня, бензоколонки или мотели с громадными парковками для дальнобоев. Так и будет идти до ночи. А где остановится? Палатки у него нет, рюкзак слишком маленький. А что если?..

В конце концов – когда ещё? Прикинул: в кармане лежит пятёрка наликом, на карте ещё тысяч двадцать. Должно хватить и туда, и даже обратно. А там – озёра. Какие-то – минеральные, какие-то – просто чёрные. Лес. Тишина. Сто лет ведь мечтал.

Я загудел, передвинулся в правый ряд, уходя ближе к круговой развязке. Ещё и ещё. Да пусти ты, шкода, какая тебе разница, когда ты попадёшь в эту долбаную икею, часом раньше, часом позже?! Кое-как продрался через забитые ряды, ушёл на разворот. Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее.

Выскочил возле заправки, вбежал, швырнул пару сотенных бумажек, сгрёб две бутылки воды, шоколадку. На вечер хватит, если что – ещё остановимся, перекусим, уже за Татарстаном, на пути к Уралу. А там – завтра к ночи наверняка будем у подножья гор, смотреть, как закат на них разбрасывает тени. Быстрее.

Отъехал и помчался, газуя, объезжая – лишь бы успеть, лишь бы не подобрали. Вот здесь он шёл…

Я вышел из машины. Пусто. Никого. Вот только что ведь здесь был. Вот ведь как. Я чертыхнулся. Вот она, привязка – пока про эти дурацкие продукты думал, свобода-то и ушла. Уехала. Проводника нет, а одному ехать – совсем уж идиотизм. Пнул в сердцах камушки, проследил их пыльную траекторию.

Внизу, под отвалом дорожных камней, сидел он. И барабанил, и что-то напевал, и двигался в ритм, закрыв глаза. Вот же он. Просто из-за гула машин я его не слышу, а он меня – из-за музыки. У всех свои шумы.

Я спустился. Дотронулся до его плеча:

– Какие там, говоришь, озёра есть?

Казань, май 2017