«Спектакль не закончен…»

* * *

Прогнозы погоды сбываются только отчасти.
И кто-то клеймит телевизор, а кто-то не смеет.
Но всё же январь предсказуем, в предчувствии счастья
Я вытащил мебель во двор и поджёг её – греюсь.  

Спектакль не закончен, зависла игра в полутакте,
И раз уж мне новой судьбы почему-то не дали,
Живу приблизительно, в общих чертах. Ну а так как
Поэзия прячется вместе с чертями в деталях,  

Приходится рыться в помойке, ища откровений,
Публично признавшись в тяжёлом словесном недуге.
Но истины нет, это, в общем-то, обыкновенно.
Верней, она в спирте, точнее, не в спирте, а в духе.  

Но нет никакого резона трепаться об этом,
И в свете грядущей зимы это выглядит пресно.
Прогнозы лукавят, соседи ругают поэтом,
Горят в синем пламени счастья диваны и кресла.

* * *

Закончилась свадьба. Исчезли жених и невеста.
Пятнистую скатерть тошнит полусладким вином,
Уходит оркестр, считая себя неуместным,
Уходят цвета, оставляя взамен полутон.  

На вилках рождается патина тонким намёком,
Он столь деликатен, что сложно ему возразить –
Под свечи ложится бумага, всему подоплёкой,
И точной судьбы кровеносная красная нить,  

Которая служит всему безупречным мерилом.
Слова суетятся, боясь не успеть за пером.
Но вот всё же ставится точка и сохнут чернила…
Кончается текст. Наполняются чаши вином,  

И с грохотом валится в двери венгерский оркестр!
Ах, пир будет долгим – а в доме совсем нет часов.
И скатерти белы. И снова невинна невеста.
И нет ничего – ни судьбы, ни бумаги, ни слов.

* * *

Это ты, моя тайная жизнь, мой прекрасный язычник, 
Ты некстати, но это неважно, мой злой талисман. 
Через эти глаза я читаю тебя постранично –
Как читают повторно с известным финалом роман. 

Ты, конечно, любовный (увы!) и сегодня, и вечно. 
Все толкуют о сердце, как органе чистой Судьбы. 
Но в твоей подоплёке лишь голые бёдра и плечи 
Замыкают слепую окружность (о, снова увы!). 

Ты прекрасен настолько, что даже судьба быть сожжённым –
Недостаточный повод, чтоб пеплом посыпать главу, 
Посвящённую тёмным аллеям, подругам и жёнам, 
Возжеланным столь грешно, как будто не я их зову. 

Я смотрю на тебя, изложению древнему вторя. 
Как ты страстен и юн, мой секрет, я не знаю, как быть! 
Я читаю тебя, и по линии старых историй 
Человеческих жизней и гибелей тянется нить.

автор: Искандер Афзалов