Три спектакля в переводе с татарского

Предуведомление переводчика

Татарский язык – агглютинативный, русский – классический флективный. Все это создает глобальные проблемы при передаче метрики и ритмики стиха. Ускользает красота оригинала, ускользают и смыслы, крепко связанные с формой, порой невычленимо. Русская переводческая школа накопила богатый опыт по передаче всех формальных и смысловых нюансов поэзии на генетически и морфологически родственных индоевропейских языках. В массе своей речь идет о блестящих и точных переводах. Поэзии тюркских народов с русскими переводами пока не особенно везет. По большому счету – это дело будущего. Мое твердое убеждение: адекватно переводить с тюркских языков, в частности, с татарского на русский, могут только билингвалы. Прекрасные русские переводчики, переводя стихи великих тюркских поэтов, работают с подстрочниками и чрезвычайно редко способны передать всю красоту и глубину мысли оригинальных строк. Просто в силу объективной «непереводимости» их. Поэтому Равиль Бухараев, как переводчик Тукая, превосходит саму Анну Ахматову, не говоря уже о Рувиме Моране, хотя вклад последнего в популяризацию татарской поэзии в среде русскоязычного читателя сложно переоценить. Поэтому нет-нет, да и встретишь на сетевых ресурсах в качестве аргумента для добровольного изучения татарского языка мысль: «А чего такого особенного в вашем Тукае, средней руки ведь поэт, то ли дело наш Пушкин!», хотя влияние Тукая на становление и развитие татарской и тюркской поэзии, пожалуй, значительнее, нежели Пушкина на русскую и уж тем более на славянскую. Впрочем, эта резкая мысль нуждается в таком объеме доказательств, что пусть она здесь побудет просто в качестве оценочного суждения некоего завлита. Собственно, по типологически схожим причинам примерно такое же отношение к пушкинской поэзии на Западе. Слишком гениально проста его строка, слишком народна и семантически емка. Переводы Пушкина на основные европейские языки часто рождают у читателей видимость незначительности и вторичности его поэзии, чему, конечно же, виной несовершенство переведенных текстов. Хочется особо подчеркнуть, что в таком положении дел не виноват никто, кроме самих языков. Разных, наделенных неконвертируемыми друг в друга богатствами. Просто уже один Тукай заслуживает изучения его языка, а ведь были и есть другие поэты…

Хочется предостеречь читателя делать из сказанного выше вывод о некоей особой значимости опубликованного ниже. Не могу сказать, что сам при переводе способен подняться на конгениальную оригиналу высоту. Это всего лишь посильный вклад в дело, как бы по-канцелярски это ни звучало, межэтнической культурной коммуникации, только и всего. С той лишь оговоркой, что данные переводы выполнены для нужд театра, они не были изначально предназначены для чтения глазами. 
Самая большая радость для меня, как для переводчика стихов и песен из спектаклей, особенно песен, попасть переводом в размер оригинала. Когда я перевожу песни, то все время отбиваю ладонью ритм или напеваю песню на татарском, до тех пор, пока они не сойдутся в размере. Очень часто делаю это в ущерб качеству стиха – перевести его другим размером не проблема, но исполнить под музыку уже не получится. Пусть даже никто и не станет исполнять, русскоязычный зритель уловит в наушнике синхронного перевода равенство метра и ритма. Так будет правильнее. Поэтому рифма не так важна. Еще очень важно соблюсти меру авторской образности – своими словами я бы выразился иначе, возможно, и ярче, и красочнее, но воля автора – свята, идти путем Маршака и Пастернака, чьи переводы порой лишь отдаленно напоминают оригинал и меняют акценты и смыслы, мне не хочется. Свои скромные вирши с их гениальными творениями не сравниваю, речь о методе. Кроме этого, третьей целью и задачей, я вижу перевод любой старины татарского текста на современный русский язык с его фразеологизмами, а не на абстрактно литературный. Простота и доступность важнее красоты и витиеватости. Все это, повторюсь, для удобства слушания, так как переводы мои печатаются впервые, они предназначены для синхрона. 

 Стихи Хасана Туфана из спектакля «Все плывут и плывут облака…»

Бога повидал… во сне я.
Бытовой задал вопрос мне:
«Отчего живешь один ты,
И не женишься никак?
Может быть, вопрос квартирный
В этом смысле жизнь испортил».
Я ему оптимистично,
Про квартиру отвечаю:
«Мне моих квадратных метров,
Дяденька Литфонд отмерит…»
Надо мной Аллах смеется, говорит:
«Собой клянусь, блин, ты как малое дитя».
Говорит: «Ну я же вижу,
На земле тебе не светит,
Пионер ты, комсомолец,
В партии? Вот так-то, брат!»
Кабинет хорош у Бога,
Громко музыка играет.
Словно написал Жиганов,
Разберешь лишь шум да гам.

«Мне твои известны мысли:
О земной мечтаешь деве.
А мои стократ прекрасней
И реальнее мечты.
Все они как кинозвезды,
И хоть неплоха земная,
Все же сердце человечье –
Состоит из пустоты!»

Говорит: «Тебе квартиру
Выделю из фондов Рая:
С ванной, газом и водою…
Семь десятков райских дев!»
«Одному… семьдесят гурий?!»
Отвечает: «Ровно столько!..»
Я, признаться, испугался:
Боже, говорю, Всевышний,
Мне такой не нужен рай!»
«Не смущайся, поначалу,
Познакомься-ознакомься».
И к себе он подзывает
Из семидесяти одну, –
Что собой напоминает
Голливудскую звезду.
Вот к нам гурия подходит…
Стильно выглядит, зараза,
Но бесстыдница какая:
Курит прямо при Аллахе!
Дева формами своими
Даст кому угодно фору.
Чтоб понять про содержанье…
Надо с ней поговорить.
Говорю ей:
«Как ты, детка?
Как зовут тебя, о дива?»
Та, поморщившись брезгливо:
«Я в татарском ни бельмеса»
«Видишь сам теперь Всевышний,
Мой язык она не знает!
Что я с нею делать буду,
Ведь творю я на татарском?!»
Я прошу тебя, о Боже,
Ты верни меня в Казань, где
Дева учится земная…
И танцует по-татарски!»
Разъярился Бог: иди же,
Поживи бомжом, дурак!
Не поймет: родной язык мой,
Край родной – вот мой очаг. 
Проклинает Бог: иди же,
На земле живи, давай!
Без родного языка ж мне
На черта он сдался, рай. 
О, язык родной, прекрасный,
Равнодушны здесь ко мне. 
Не везет с тобой на небе,
Не везет и на Земле. 
О, язык, родной, прекрасный,
Матери, отца язык
И на небе много понял,
Много чрез тебя постиг!

***
Старо ты. Древности древнее.
Годами вечности подобно.
Хранишь извечную ты мудрость,  
Он своего столетья сын.

В твоем дому на свет родился. 
Ему дорогу указало, ты указало ему. Видишь,
В какие дали путь пролег.
Само теперь наверно видишь, что стало с ним за эти годы!.. 

Он родился, уже ты было,
Его направило ты, Время.
А видишь путь куда завел,
И кто виновен? Чья ошибка?

Из дальних мест бредет он к дому.
Лицо давно уж пожелтело… И голова его седа... 
Он возвращается дорогой, что ты неверно указало,
Так распахни скорей ворота, скорее встреть его тогда.

Смотри, таким он прежде не был. 
И не твоя ли в том, о, Время, твоя ошибка и вина? 
Коль совесть есть, иди навстречу,
Склонись – Прости же человече! – скорей скажи ему тогда.

Склонись пред ним, проси прощенья. 
Не бойся, он не жаждет мщенья:
Ведь не оно им нынче движет,
Но мысль, как сделать мир добрее,
И справедливей навсегда.

***
Узорчатую шторку на оконце
твоем колышет вечерами ветер. 
Она мне мнится тайных чувств оттенком
Твоих, что мне неведомы покуда. 

О ветер, не трепли, ажурной шторки –
Прочь, убирайся, не буди ты ревность!
Погладить мог и я бы твою кожу
Сквозь занавеску, будь я тоже ветром. 

Ажурной шторки бурные волненья
Вновь всколыхнули дум моих томленье:
Ужель из чувств своих соткав завесу,
Их ты подвесила подобно занавеске? –

О красоте твоей, о силе женских чар 
Рассказывает ветрам занавеска. 
Ее изнежит пред полетом дальним, 
Игривый ветр, дыша ей, замирая.

Так бы и я твоих коснулся прядей
Сквозь занавеску, будь я тоже ветром. 
И не спугнул, когда бы опустилась
На грудь мою ты бабочкою белой…

***
Сдвинуты бровки, а лица лучатся,
Подобно сиянью небесных светил. 
Там, где их легкие ножки ступали
Сами собой расцветают цветы!..
Горе приходит, нет, не заплачут,
Имя народа не продадут.
Стиснувши зубы, слезы сглотнувши,
Родины свято честь берегут…
…Были богаты на драмы
Темные те времена.
Без вести мы пропадали, 
Растаяв во тьме без следа. 
Осталась без мужа, терпя все напасти,
Не осрамилась, не предала. 
Стиснувши зубы, слезы сглотнувши,
Имя родное в груди берегла.
Кто ее знал, ее видел в те годы:
– Терпела, ждала, не сдавалась, – твердят,
Пусть прервана жизнь и сгорела до срока,
Нити надежды не прервала. 
Если б могла она только услышать:
– Надо ж немного любить и себя! – 
Ей бы сказал я, но мы опоздали,
И время упущено, все, навсегда…
О, вы –  сестренки дорогие!
Что бровки домиком сложа,
Себя забыв, нас так любили,
Путь освещая, как светила.
Из ста все девяносто восемь,
Такими были как она!
Мужчины!
Ввек не позабыть нам,
Святые эти имена…

***
Все плывут и плывут облака 
В милый край, где родился и рос;
Застучит по окошку слезинками дождь,
Только что он расскажет родным про меня?!
Все плывут и плывут облака…

Что он скажет: не ведает дождь ничего,
Не делил с ним сердечную муку мою.
Он, пройдя стороной, лишь меня окропил,
Кукурузы колосья полив на полях. 
Что он скажет: не ведает дождь ничего.

Ты, дорога моя, презанятный роман!
Разве мало, полжизни провел я в пути,
Сколько пар за то время износил я сапог,
Сколько пар я лаптей измохрил!  
Ты, дорога моя, презанятный роман! 

А ты дождик, не смей вспоминать
Сколько пар износил я сапог…
Босоногим пришел в этот мир,
Босоногим его и покину, видать. 
А ты дождик, не смей вспоминать!

Путь к погосту не праздник, это не Сабантуй,
Так зачем мне наряды на этом пути?
Лучше миру оставить пару целых сапог,
Чем, бредя до кладбища, зазря износить?
Путь к погосту не праздник, это не Сабантуй. 

Все плывут и плывут облака 
Через горы к казанским холмам;
Застучит по окошку слезинками дождь,
Только что он расскажет родным про меня?!
Все плывут и плывут облака…

***
Как на улице вашей дела:
Голубы ли дорог снега?
Розовеет ли лед на окне,
Не понять, то заря иль пожар?
Как на улице вашей дела?

И у нас забрезжил рассвет,
Народилось утро на свет,
Вспоминая совместную жизнь,
Переполнилась грустью душа…
И у нас забрезжил рассвет. 

Верно, думает: «Как же он там,
Жив-здоров ли, хвала небесам? 
Чтобы печали развеять он мог,
Есть еще у него табачок?»
Верно, думаешь: «Как же он там?»

Может, в чистое принарядилась, 
Что вернусь, тебе ночью помстилось,
И снежок голубой разметая,
На вокзал ты бежишь, родная…
Может, думаешь, он возвратился…

Как там дома ваши дела:
Голубы ли дорог снега?
Розовеет ли неба свод,
Не понять, то заря иль пожар?
Как там дома ваши дела?

***

Этот мир меня 
Переиначил:
Приучил обходиться без плача. 
Оторвать ли рукав у рубахи? –
Чтоб им сердце согреть,
Обвязав.

Когда век, устав от войны,
В тишине зализывал швы.
Я души латал рваные раны,
В ссылке, где-то в глухой степи.
– Воротись!.. – твои письма молили…
Но дорога длинна… из Сибири…

Я вернулся.
– Вот серьги ее, возьми, 
А вот это – могила, живи.

Когда б с вестью пришли: – Жива! – 
Только надо сгореть дотла. 
Я бы в жерло вулкана спустился,
Коль сказали б, ты здесь была. 

Этот мир меня переиначил,
Приучил обходиться без плача…
У кого из вас теплые руки?
- Мне бы сердце согреть, 
Обвязав…

 Переводы песен И. Мухаматгалиева из спектакля «Черная Бурка»

СЧИТАЛКА

Раз-два-три-с хвостом,
Он вначале был щенком,
Вырос, грозным стал он псом
Им доволен был хозяин…
Что не мог сказать словами,
Говорить умел глазами:
Пускай мы в этой жизни
Все Господа рабы,
В подлунном этом мире
Свой выбрать путь должны.
Раз-два-три-с хвостом,
Он вначале был щенком…

АРИЯ ВОЛКА
Я не злюсь, чтоб ты мне ни сказала,
Сам твой голос мне ласкает слух.
Сердце ритм чеканит всхлипом, словно,
Без тебя прошедшей жизни грусть.

Из горящего тобою сердца
Выпускаю в небо снопы звезд.
Отчего, скажи, тебя я встретил,
Лишь когда коснулся снег волос.

ДУЭТ ЧИБЯР – ЧАБАР 

Чибяр:
Если мудр, то на меня не злись ты,
Все стерплю из уважения.
Душой тебе давно я изменила,
Тело мое знало лишь тебя.

Припев:
Все пройдет, все тихо канет в вечность,
И не потревожит время ток.
Сладок миг, но час прозренья горек,
В миг, когда печаль дает росток.

Чабар:
Ждал я этой песни продолженья,
Но не песня это, приговор.
Не было началом ли трагедии,
Ночь, когда тебя мой встретил взор.

Чибяр:
Не в миру одном лишь, но и в чувствах,
Увядает все, осень грядет.
Прокляни меня, не отступлю я,
Сладкий трепет грудь мою сосет.

СТРИПТИЗ
Я безгрешная частичка Света
Эту жизнь я преданно любила.
Каждый год зимой, весной и летом
С честью я потомство выводила. 

Пусть я, жизнь влача, порою трушу,
Все ж стараюсь гордо трепетать.
Лишь одно мою терзает душу –
На кого детей оставить пять.

Жизнь прошла и прервано дыханье,
Уж не воплотить мои мечты.
Птица моей жизни замирает,
Что ж, прощайте, звери вы мои! 

КЛЯТВА

Чабар:     Мы клянемся!
Все:          Мы клянемся,
                 Что изловим Пса!
Чабар:     Мы клянемся!
Все:          Что вернемся
                 Лишь изловим Пса!
Дигура:   Я, Зайчишка!
Фирус:     Мышь-слепышка!
Кваркан: Ворон-братишка!
Чибяр:     Мать-Волчица!
Буретта:  Лисичка-сестричка!
Все:          На Пса! На Пса! На Пса!

РАСКАЯНИЕ
(Песня Пса)

Любовь горяча, но ты не моя.
Как так случилось, не ведаю я.
Влияние ль это полной Луны,
Как так случилось, как это я?

Глаза ее – горят, как звезды…
Ответил – нет, но было поздно.
Ангел любви овладел наяву,
Что я наделал никак не пойму.

Что я наделал никак не пойму,
Предал ничтожно службу свою,
В глазах светят искры тихой зари,
В душе же – гром бури, черт побери!

МОЛИТВА
«Ариозо Тузара»

Тузар кончается, гасну, нет сил, 
Что за напасть? – я у звезд бы спросил.
Или Время – владыка Пространства 
Меня обрекает на постоянство?

Или забыл Тузара Хозяин,
Или погиб любимый Хозяин?
Или тропу не нашел Хозяин,
Сил лишился могучий Хозяин?

Боже мой, лишь на тебя уповаю
Ложь мира бренного я проклинаю.
Ты сохрани меня от искушения,
Дай мне терпенья, о, дай мне терпенья.  

ПЕСНЯ ИШАКА

Ухожу я, вольны степи
Мне привидитесь во сне.
Чувства грудь переполняют,
Ничего, привычно мне.

Нет порядка в этом мире,
Удивляюсь день-деньской.
Раз весна ты вновь приходишь,
Что ж уходишь на покой?

Вот скальный беркут забодал 
Насмерть бедного быка.
От меня чего хотите,
От осла, от добряка. 

Вечером разок заржу я,
И раз десять на заре,
Даже если громко пёрну –
Ничего, прилично мне.

Раз забью я на приличья,
Вас покину навсегда.
Не писал я заявлений,
Не просился к вам сюда.

ДУЭТ: ЧИБЯР – ТУЗАР 

Тузар:
Если дотронусь случайно,
В небе растаешь ты дымом.
Не печалься, меж сном и явью,
Разница неощутима.

Чибяр:
Нежность голоса твоего
Небо себе забирает –
Чувства свои обуздай –
Мне и так тебя не хватает.

Тузар: 
В свой грустный час не знал я ране,
Что ты причина моей грусти.
До сей поры не мог представить,
Что мне любви доступно счастье. 

Вместе:
Как же оно сводит с ума –
Дыханье рядом пылающих губ.
Слаще самой сладкой грезы
Прикосновенье того, кто люб.

ГОРЕ ЗАЙЧИХИ

Что теперь за радость мне жить
Без зайчат любимых моих?
Утопиться ль к реке пойти,
О валун главу размозжить?  

Припев:
Я безмолвно терплю беду,
Вся надежда, что видит Бог.
Для чего в безжалостный мир
Я явилась не к месту, не в срок.

Не сдержаться, из глаз моих
Кровоточат слезы беды,
Пекло ада погасит боль,
Чада мои, о, чада мои.

ЧАСТУШКИ ЗАЙЧИХИ 

Эх-ма, кутерьма,
Мамку вашу волк сожрал.
Среди вас с пятью дитями
Героиня-мать одна!

Как на крыше-то солома,
Дунет ветер – нету дома. 
С пьяных глаз пою-танцую
Протрезвею – впаду в кому.

Ворот у моей рубахи
Криво сшит и кое-как.
Без боязни жить мне пресно,
Я привыкла жить вот так.

Как из нашей из горы
Добывают тьму руды.
Не заметила спросонья 
    Жизни-то пришли кранты. 

    Как по нашей стороне
Волчья ягода растет.
Надо жить пока живется,
Поздно жить, как жизнь пройдет.

 ПЕСНЯ ЛИСИЦЫ

Уму не учите,
Слава богу, пока
Своим обходилась,
Очень славно жила.

Распрекрасным мечтам
Положите конец.
В наших мелких проблемах
Виноват не Творец.

Припев:
Даже пусть в этой жизни 
Все мы Господа рабы,
В трехкопеечном мире
Путь сами выбрать должны.

 Переводы песен И.Мухаматгалиева из спектакля «Взлетел петух на плетень»

ПЕСНЯ ПРО ЯЗКИЛДЕ 
На яру вдоль Олысу,
Аул есть, Язкилде, зовут.
Хоть и славы нет Кырлая,
Знают нас и там, и тут. 

Припев:
                      Село родное, Язкилде,
Ты любимый, дивный край.
Украшай собой ты Землю,
Всем на радость процветай!

Сказочна твоя природа,
Домики словно игрушки.
Если ж соловьи зальются,
Перехватит дух от счастья. 
             Припев тот же.
Куры петь и здесь умеют,
Петухи достопочтенны.
Дедушки здесь в тюбетейках,
Бабушки в платках под стать им.  
Припев тот же.
А когда весна приходит,
Сердце словно птица бьется. 
Край родной, ты равен раю,
Не нужна страна иная.
Припев тот же.

ПЕСНЯ О ДЕНЬГАХ
Любого дня и спора правота 
Деньгами измеряется теперь.
Сей мир таким корыстным кто создал:
Товар, расчет и прибыль правят бал.  

Припев: 
Money, money, бабло,
Друзей полным-полно.
Развлекаясь, веселясь,
Деньги в дым пускаем всласть. 
Стоит опустеть мошне,
Нету рядом тех друзей.
Уж такая вещь бабло –
Маски с лиц слетят легко.

Кто-то исстрадался из-за грошей,
Кто от жажды денег обезумел.
Выше денег нет судьи на свете,
Деньги управляют миром этим. 

Припев тот же
Все равно в очаг пути мирского,
Уголь добавляют постепенно.
Хочешь, можешь мир скупить всецело,
Только не прикупишь лишней жизни.  
Припев тот же

ФИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Сыграли мы спектакль вам,
И соблюли данный обет.
Еще разок все повторим
Гилязова нам всем завет:  

Общаться нужно, узнавать,
Кто чем живет, ряды крепить.
В конце концов, всем на Земле
Адам и Ева дали жизнь.  

Мы все друг другу, кто сосед,
А кто коллега, кто родня,
Кто сверстник, кто земляк, а кто
С тобой учился десять лет.  

Рабами алчности не быть,
Богатство обратится в тлен.
Родство научимся ценить,
Ведь все мы гости в мире сем.