ВСЁ НЕ ТАК, КАК РАНЬШЕ

(отрывок из повести «Дверь-в-дверь»)

В комнате героя повествования, обыкновенного казанского школьника Тимура, однажды ночью появляется странный незнакомец. Услышав просьбу о помощи, Тим отвечает согласием. И немедленно оказывается в колдовских местах, где его ждёт немало тайн, опасностей и приключений. Тем более что новый его знакомец – вовсе не человек...

ГЛАВА  ВТОРАЯ 
ТОРОПЫГИ, ИЛИ В ТЕМНОТЕ И ОКОЛО

Бегать в полной темноте очень неудобно. Тиму никогда особенно и не приходилось, но тут деваться было некуда. Земли он совсем не видел, а она так и норовила подставить бегуну кочку, рытвину или что-нибудь ещё в таком же духе. «Так и ногу недолго сломать», – подумал бы он в другой ситуации, но сейчас было не до размышлений. Он то и дело спотыкался. Хорошо, что Чур был рядом и всякий раз не давал спутнику упасть. Вокруг тем временем быстро светлело, сороконожка всё семенила, не отставала, и Тим в конце концов не выдержал – на ходу обернулся. 

Зрелище было не из приятных. За ними в сумраке мчалась стая крупных крыс, глаза их сверкали, пасти злобно щерились, и во влажном утреннем воздухе стоял то ли вой, то ли визг, то ли шип: «Хватай!.. Кусай!.. Поднож-жки, поднож-жки ставь!..» 

– Не гляди, я тебе сказал! – крикнул Чур.

Он бежал чуть сзади, то и дело запуская руку в карман и бросая её содержимое через плечо в сторону погони. После чего позади будто что-то вскипало, и топот на время затихал. Тим отвернулся, а потом вдруг по инерции взглянул за спину ещё раз, на мгновение. Нет, это были не крысы! Беглецов нагонял кто-то, кому Тим и названия придумать не мог: чёрные человечки с блестящими, будто в шлемах, головами… Но глаза их точно так же свирепо сверкали. Под ногами заскрипел песок, и Чур резко остановился. 

– Не боись! – совсем как старшие мальчишки во дворе, пробурчал он. 
– Сейчас!
 – Чур наклонился, и в руке его блеснуло что-то наподобие куска металлической ограды с остриями. 
– А ну стой! 
– Это было обращено уже к преследователям. Армия, что находилась теперь совсем неподалёку, при виде странного оружия встала как вкопанная, а потом начала пятиться. Только самый передний стоял и раскачивался взад-вперёд, готовясь к прыжку. Чур в очередной раз сунул руку в карман и с размаху сыпанул прямо в нестройные ряды полную горсть чего-то белого. 
– А ну пошли!.. И тут толпа опять вскипела – пш-ш-ш! – и исчезла. Будто и не было. Только самый передний успел прыгнуть и пропал уже с песка. 
– Ишь, – хмыкнул, опуская ограду, Чур. 
– Храбрый нашёлся... Все понятия растеряли, мелочь пузатая. 
– К-кто это б-был? – Тим переводил дух. 
– Кто-кто, – сказал Чур. 
– Торопыги, кто же ещё. Дикие. Они сами по себе. В поле живут. Вот, гляди… Он ткнул пальцем в следы прыгуна. 
Следы были странные. Тим даже не понял вначале, почему ему так кажется. 
– Пальцы видишь? – сказал Чур. 
– Вижу.
 – Подошву?
 – Ну. 
– А пятки? Тим вгляделся ещё раз. Пяток не было.
– Во, – удовлетворённо заключил Чур, – потому их и зовут «беспятые». 
Совсем с ума посходили. 
– Они опасные? Съесть могут? 
– Съесть не съедят, а покусать, точно, могут.
 – А чем это ты их? Белое такое? 
– Солью, чем же ещё, – сказал Чур. 
– Дедовский способ завсегда самый верный. Соли они страсть как боятся. 
– Он поглядел на кусок ограды. 
– И железа, само собой. Тим помолчал, переваривая услышанное.
 – А если им, например, муку бросить? Или песок сахарный? Может, заинтересуются? Чур почесал в затылке: 
– Не знаю, не пробовал. Как тебе это в голову пришло?.. Ну ладно, мы с тобой считай добрались. Совсем малость осталось. Они снова двинулись вперёд. 

Проводник тем временем ворчливо продолжал: 
– Где ж это видано, чтоб полевые на человека кидались? Счастье наше, что скорость у них уже не та. Раньше-то, бывало, раз – и в дамки. Зато кусаются ого-го как, что банные, что болотные. Меня, помню, цапнули – неделю встать не мог. Ну, с этими-то давно ясно. Банник сон в неурочный час нагнать может, болотник на дно потащить. Но чтоб полевые вот так лезли! Ведь тише воды, ниже травы были...
 Чур помрачнел: 

– Теперь куда ни ткни, всё криво. Не знаешь, чего от кого ждать. Ладно ещё у хозяйки голова на месте. 
– А где она, хозяйка?
 – Сейчас увидишь. Пришли. Тим поднял глаза. Место было знакомое и незнакомое одновременно. 

Знакомое, потому что Тим сразу узнал городской сад «Эрмитаж» – и аллеи со скамейками, и кусты акации вдоль них, и тропки, протоптанные местными обитателями вне асфальта, там, где удобней ходить, и маленький каменный, давно иссякший фонтан с гипсовым слоником в центре. До слоника никому давно не было дела, и он так и стоял, пребывая в незаслуженном одиночестве и теряя с возрастом то каменное ухо, то часть хобота. А незнакомое – потому что всё тут было не так, как раньше. Аллеи и тропки выглядели совершенно заросшими, асфальт под травой почти не просматривался. Ступеньки каменной лестницы, ведущей из угла сада вниз, в Кочетов переулок, были совершенно разбиты. В чаше фонтана струился из разбитой водопроводной трубы небольшой ручей, а слоника – ни целого, ни с отбитым ухом – не было вообще. Зато посреди сада неизвестно откуда взялся дом – старый, деревянный, одноэтажный, с низко нависшей крышей, потемневшими стенами и мелким заборчиком вокруг. Тим никогда его раньше не видел, только слышал краем уха от стариков, что когда-то посредине сада что-то такое присутствовало. А может, и не такое.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ 
ХОЗЯЙКА, ИЛИ ДАЖЕ НЕ СОМНЕВАЙСЯ! 

Дом был ещё и непонятный, потому что, сколько Тим ни вглядывался, начав обходить его по периметру, нигде не было видно ни единой двери. Просто глухие стены. До противоположной стороны он, правда, не добрался, потому что со стороны Чура донёсся какой-то неясный возглас, и весь дом начал со скрипом поворачиваться. Тим так и застыл с открытым ртом. Чур глядел со странной улыбкой. Скрытая прежде стена располагала не только дверью, но и окошком и в десяток ступенек крылечком с перилами. 
– Заходим, – сказал Чур, пропуская товарища вперёд. 
– Ты, это… Постучаться не забудь! 

Войти оказалось непросто. Едва Тим поставил ногу на первую ступеньку, как она дрогнула и ушла из-под его ботинок, казалось, прямо в землю. А вслед за ней, всё ускоряясь, двинулись и остальные. Это было похоже на ступеньки эскалатора в метро, бегущие вниз так стремительно, что никакой возможности подняться по ним на крыльцо не имелось. Чур стоял рядом с всё той же загадочной улыбкой. 

– Ну, ничего себе… – сказал Тим. 
– Сейчас… Он огляделся и, заметив невдалеке широкую и судя по всему ничейную доску, уложил её одним концом на землю, а другим на крыльцо. 
Таким образом, над струящимися вниз ступеньками образовалось что-что вроде мостика.
Затем он ступил на доску и, держа баланс, осторожно взошёл на крыльцо. Чур всё ещё улыбался, но теперь явно с одобрением. Тим помахал ему, повернулся к двери и постучал.  

– Открыто! – отозвался изнутри низкий женский голос. Тим взялся за ручку и тут же стремительно отдёрнул пальцы. Потому что ручка прямо на глазах превратилась в злобно рычащую – вот-вот вцепится – собачью пасть.
 – Ишь ты! – сказал Чур. Он легко взбежал по мостику и теперь с любопытством наблюдал. «Ишь ты!» относилось не к ручке, а к Тиму. 
– Быстрый!.. На бокс ходишь? 
– На пинг-понг, – сказал Тим. 
– Вчера тренировка была. И, вспомнив, что в кармане у него, кроме давно подобранного где-то и ни к чему не подошедшего ключа, лежит кусок вчерашнего бутерброда с колбасой, снова потянулся к ручке. 
– Р-р-р!.. – сказала та. 

– Колбаски хочешь? – спросил Тим и, не дожидаясь ответа, сунул в пасть бутерброд. 
– Мням! – сказала пасть. И захлопнулась. Чур ухмыльнулся:
 – Ну заходи, пока пускают. 

И они наконец вошли. Удивительно, но внутри странный дом оказался совершенно обыкновенным. Стол, пара-тройка табуреток, полки по стенам да мирно сопящий в углу холодильник. Оживляли обстановку разве что большой веник с длинным черенком в другом углу – черенок тоже был странный, потому что заканчивался чем-то вроде набалдашника – да рыжий кот на табурете. Не обративший, правда, на пришельцев ни малейшего внимания.  Внутренняя дверь скрипнула и открылась. На вышедшей оттуда невысокой молодой женщине было чёрное платье, а на шее красовался яркий платок. 

Женщина посмотрела на них, слегка наклонив голову. Сначала на Тима, потом на Чура. И подняла брови: 
– Это он?
 – Он, – сказал Чур.
 – Даже не сомневайся. 
– Ну-ну, – сказала Хозяйка и перевела взгляд на Тима. 
– Я тут в окошко на вас глянула. А он сноровистый…
 – Именно, – подтвердил Чур. 
– Я это сразу приметил.
 – Думаешь, получится? 
– Ага.
 – Хорошо. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет, – она махнула рукой в сторону табуреток и села сама. Кот на дальней табуретке тоже сел и неожиданно оказался очень крупным. Не мельче самой табуретки. Затем он уставился на гостей, и Тиму показалось, что кот ему подмигнул. 
– Знаешь, зачем ты здесь?
 – Хозяйка глядела теперь прямо Тиму в глаза. 
– Нет, – сказал Тим.
 – Чур говорил, помощь нужна. 
– И ты сразу согласился? А говорил он, кому нужна? 
– Нет. Вы же мне скажете? И про это, и вообще. Он покосился на метлу в дальнем углу. Хозяйка хмыкнула.
 – А можно спросить, как вас зовут? – сказал Тим.
 – Это кто как. Кто Полудницей кличет, кто Полёвой Затворницей. Кто Хозяйкой. А кто – матушкой. 

– Матушка? – Тим удивился. 

– Вы же молодая… 
– Вежливый, – сказала Полёва. 

– А можно ещё спросить? 
– Ну, раз пошло такое дело…
– Зачем вам метла такая старая? – он вспомнил бабу Лизу с её присказками. 

– Ни пыль мести, ни седока нести… А ступы у вас что – нет? Хозяйка засмеялась.

 И было в её смехе чтото заразительное и пугающее одновременно. 

– Метла моя давняя подружка, – сказала она.
 – Не могу расстаться. А ты смышлёный, я гляжу… И не робкого десятка.
 – Я же говорил, – сказал Чур.  
– Сноровистый и смекалистый… – задумчиво заключила Полёва.
 – Что ж, славно. Может, и получится. 
– Вы о чём? – спросил Тим. Хозяйка вдруг посерьёзнела:
 – Хочешь узнать, кому твоя помощь понадобилась? 
– Да. Она вздохнула и подперла подбородок кулачком.
 А затем сказала – почти печально: 
– Так тебе, паренёк, она и требуется. Самому себе ты помочь должен. Сам себе ты «Скорая помощь». Ну и остальным заодно уж…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
 РЫЖИЙ, ИЛИ ЗЕРКАЛО НАПРОТИВ ДВЕРИ

 Тим пребывал в растерянности. Недоумение, видимо, читалось на его лице, потому что Полёва понимающе кивнула и продолжила:
 – Скажи-ка: было у тебя так, чтобы один и тот же сон раз за разом снился?
 – А при чём тут… – начал было Тим, но, сразу осёкшись под пристальным взглядом, пожал плечами. 
– Ну, да. Было. 
– Рассказать можешь?
 – Вот это нет, – сказал Тим. 
– Я его сразу забываю. Но что-то не больно весёлое. Неприятное. Чур и Полёва переглянулись.
 – Всё верно, – сказал Чур.
 – Как и задумано, – сказала Полёва. 
– Он не должен помнить. Он и нас всех в своё время, скорей всего, забудет. Она вдруг повернулась к коту: 
– Как ты считаешь, Тима? 
– Вы про что? – удивился Тим. 
– Да не ты, – сказала Полёва. 
– Я к нему обращаюсь, – она кивнула в сторону кота. Тот 
по-прежнему сидел на табуретке и внимательно наблюдал. 
– Он что – тоже Тим?! 
– Да, – в зелёных глазах Хозяйки мелькнула улыбка. 
– Вы вообще-то тёзки. Только ты Тимур, а он Тимоша. Он, кстати, и на «Рыжий» нормально откликается. Да ты не гляди, что он кот. Кот, да не тот. Обычный-то шмыг за порог – и потерялся. Этот нет. Пойдёт куда со своим человеком – будет рядом бежать, как собака. На Дымных Островах все коты такие. 

– На каких островах? 
– Ну, это потом. Посмотришь, Тимоша? 

Рыжий спрыгнул – нет, не спрыгнул – спустился с табуретки и, неожиданно легко ступая, направился к Тиму. Просто подошёл, сел и посмотрел ему прямо в глаза. Голова у Тима вдруг отяжелела, будто он собирался заснуть, потом перед ним поплыли цветные, как радуга, круги, и его, словно бумажку в пылесос, куда-то втянуло...

 Он стоял в комнате, которая показалась ему знакомой. И которую он никак не мог хорошенько рассмотреть, поскольку её стены скрывал туман. Впрочем, взгляд гостя всё равно приковывал один-единственный находившийся здесь предмет – зеркало. Оно возвышалось на паре крепких ножек на чём-то вроде невысокой этажерки и выглядело старинным, тяжёлым, но в остальном вполне обычным. Передняя его часть отражала, как и положено зеркалам, то, что находилось перед ним. А перед ним находилась закрытая дверь. И в зеркале, понятное дело, тоже была дверь. Как бывает у соседей по лестничной площадке – дверь-в-дверь. Впрочем, в данный момент зеркало отражало в основном Тима с чрезвычайно широко открытыми глазами. За дверью напротив что-то было. Тим на мгновение оторвал взор от зеркала и, повернувшись, машинально протянул ладонь, чтобы открыть. Но не успел этого сделать. Потому что в комнату вдруг просочился, упав на лицевую сторону зеркала, слабый свет, и Тим, последовав взглядом за лучом, увидел в глубине странное лицо. Незнакомец словно подпрыгивал и тоже напряжённо вглядывался, а затем губы его стали растягиваться в насмешливую улыбку… 

Но тут рядом с ним и чуть выше мелькнула бурая тень. В ту же секунду перед глазами Тима опять поплыли цветные круги и его с неодолимой силой потянуло назад. Спустя мгновение он уже сидел на табуретке, с которой только что попал неведомо куда, и, пытаясь окончательно прогнать наваждение, тряс головой. Рыжий между тем вернулся на своё место и глядел так, будто хотел спросить: «Ну, как тебе? Круто, да?» Остальные тоже смотрели и молчали. Хозяйка заговорила первой: 
– Колодец или зеркало?
 – Что?! 
– Что ты видел? Колодец или зеркало? 
– А-а... Зеркало. 
– Бронзовое? 
– Бронзовое?
 – Тим не без труда сообразил, о чём речь. 
– Может быть… На вид тяжёлое.
 – Дверь открывал?
 – Х-хотел… 
– Зачем? 
– Не знаю. Она будто сама просила… 
– И кто это был? Там, в зеркале?
 – А я почём знаю? 
– Тим потихоньку приходил в себя. 
– Он только смотрел и… И улыбался. 
– А выглядел как? – спросил Чур.
 – Такой… Непонятный. Я не разглядел толком. И…
 – Что «и»? 
– Там, кажется, и другой кто-то был… 
– Кажется или был? И кто? Тим вздохнул – вот пристали! – и буркнул почти сердито:
– Знал бы, сказал бы, мне что – жалко?.. 
– Так, – подытожила Полёва. 
– Известно нам всё равно мало… Она встала из-за стола. 
– А ну-ка, Чур, напомни, кто у нас всегда в курсе? Даже о том, чего не было? Чур пожал плечами:  
– Ты про Куму, что ли?.. Это навряд ли. Там, конечно, не уши, а локаторы, да и нюх не подкачал, но… 
– А вдруг слыхала чего краем уха? В снах, опять же, разбирается… 
– Ну это… Спросить-то можно...
 – Вот и спроси. Родня тебе как-никак. И Тима с собой возьми, ему на пользу пойдёт… Тим ничего не понимал. А вот кот, кажется, прекрасно всё понял, потому что приподнялся на своём месте и смотрел выжидающе. 
– Так мы что теперь – навестить твою Куму собираемся? 
– Тим тоже привстал. 
– Не сейчас, – сказала Полёва.
 – Тебе передохнуть нужно. Умыться. Подкрепиться опять же. Чур-то тебя, небось, на рассвете поднял. 
– А я чего? – сказал Чур. 
– Я как лучше… 
– Давай со сна и начнём, – сказала Хозяйка. 
– Сказано же: утро вечера мудренее. 
– Ага. Или мудрёнее, – буркнул Чур. 
– Пошути у меня, – строго взглянула Полёва.
 Но улыбнулась. Затем она высыпала из какой-то баночки на блюдце несколько сухих травинок и коснулась их указательным пальцем. Те немедленно задымились. Запах был как запах – такой бывает, когда по осени жгут палую листву, но у Тима мгновенно начали слипаться ресницы...

рисунки Лилии Косолаповой