АЛЬБЕРТ ШИАБИЕВ. «Фруктовый шах»

2020-й, несмотря на свою високосность, стал для Альберта Шиабиева успешным. Наперекор предрассудкам Альберт Хазинурович в апреле прошлого года возглавил республиканский Союз художников. Энергичный, оптимистичный, харизматичный (одна борода с узелком на конце чего стоит!) глава Союза художников Республики Татарстан полон не только творческих, но и практических планов. Что такое казанская художественная школа и престижно ли быть членом СХ Татарстана?

Творческий путь, который привел художника Шиабиева на чиновничью – руководящую – должность, был не совсем ординарным. Конечно, в его детстве была обязательная художка, конечно, любовь к рисованию не затихала никогда. Но все-таки несколько странно, что в его биографии учеба в Казанском техникуме народных художественных промыслов стоит на втором месте после обучения в КХТИ.

– Альберт Хазинурович, согласитесь, что у Вас не стандартная творческая карьера: сначала Вы получаете образование по технической специальности и лишь после этого возвращаетесь на свою стезю. Разве художниками не рождаются?

 – Дело в том, что в юности я активно и успешно занимался фехтованием. А наша спортивная база «Буревестник» была как раз в КХТИ. К 10-му классу у меня в фехтовании были хорошие результаты, я был членом сборной республики, и мне в КХТИ просто запретили подавать документы в другой вуз! Потому что на факультете «Холодильно-компрессорные машины и холодильные установки» деканом был Александр Александрович Александровский – большой поклонник фехтования. И через него проходили все фехтовальщики: он был патриот нашего вида спорта, следил, чтобы спортсменов не перехватили другие вузы. А заодно делал некие послабления в учебе: разрешал задержаться на сборах, которых было очень много, так как понимал, что спортсмен без сборов не может давать хорошие результаты. В общем, в КХТИ я попал таким вот образом. Можно сказать, что фехтование вынудило меня поступить именно в этот вуз: всем результативным фехтовальщикам было сказано довольно жестко, что, если хотите результатов в спорте, должны поступать в химико-технологический институт. Так что все наши фехтовальщики прошли через КХТИ. А вот в техникум народных художественных промыслов я поступил уже сознательно. Так как я работаю в декоративной манере, то решил, что в этом направлении техникум даст мне интересные и необходимые навыки.

– А пока вы учились в КХТИ, Вы рисовали, как говорится, в стол? Ведь в то время вы наверняка художником себя не числили, о выставках не мечтали – то есть как о художнике о себе не заявляли? 

– У меня всегда было много друзей – художников. Общение у нас было постоянным. И, так как я ходил в художественную школу, у меня всегда было желание рисовать. Несколько раз я участвовал в выставках вместе с Александром Бусыгиным – нашим прославленным художником. И постепенно я подошел к тому моменту, когда понял, что мне нужно набираться знаний и практического опыта, поэтому в моей биографии появился техникум народных промыслов. Конечно, я был, скажем так, возрастным студентом, а некоторые педагоги были чуть ли не ровесники, но зато мне приходилось не только учиться, но и учить – давал иногда уроки рисования первокурсникам. Именно в этом техникуме я почерпнул важные моменты для своей декоративной манеры писания, в которые я до учебы в техникуме не углублялся. А там для меня все эти нюансы ярко открылись. 

– Какая ваша картина вам самому очень нравится? 

– В начале 2000-тысячных годов была одна выставка, на которой впервые была представлена моя работа «Дамский аромат». На ней изображены бутылки фиолетового цвета рядом с персиками. А через два года я собирал уже свою персональную выставку «Фруктовый шах», где «Дамский аромат», естественно, был представлен. На эту выставку пришел наш известный художник Евгений Голубцов, который именно про эту работу спросил, сколько она стоит: «Я хочу купить эту картину. Она пахнет ароматом парфюма». Я был удивлен и ответил, что готов подарить мэтру эту работу. В ответ он решил поменяться картинками, что я с радостью и сделал. И, представляете, моя картина до сих пор висит на кухне у самого Голубцова! Безусловно, мне до сих пор это очень приятно. И «Дамский аромат» я, пожалуй, отнес бы к числу моих самых любимых работ.

– А Вам тяжело расставаться со своими картинами? Ведь принято считать, что в каждое произведение художник вкладывает частицу себя. Или в какой-то момент это перестает быть творчеством и становится просто ремеслом, не требующим эмоций и переживаний? 

– С работами до сих пор расставаться сложно. А некоторые, которые уже проданы или подарены, хочется вернуть обратно – настолько они западают в душу. Но когда понимаешь, что работа уходит, как говорится, в хорошие руки, то на душе спокойнее. Приятно, когда картина находится в доме понимающих людей или в музее, что для меня также важно. Мои работы сейчас есть в Булгарском музее-заповеднике, в Бахчисарайском художественном музее, в Феодосийском музее древностей, в Музее наивного искусства в Москве и некоторых других. Конечно, за работы, которыми теперь владеют музеи, мне спокойно.

– Когда я смотрела Ваши картины, я не смогла определить жанр, в котором Вы пишите. Как Вы сами называете свое творческое направление? 

– Я сейчас работаю в декоративном жанре. Несколько лет назад, безусловно, писал в реалистичной манере. Впрочем, и сейчас я к ней возвращаюсь – на тех же пленэрах, где придерживаются исключительно реализма. 

– Ваша работа «Весна в цеху» меня заинтересовала тем, что мне не понятно, почему художник вообще приходит к мысли создавать такие сюжеты. Что-то же его толкает на это? 

– Конечно, толкает! На картине, о которой вы говорите, изображены вертлюги (вертлюг – это важный элемент буровой установки, обеспечивающий свободное вращение буровой колонны с одновременным подводом промывочной жидкости в не – ред.). Эта картина появилась не просто так, а в рамках конкурса, который в 2013 году объявила «Татнефть». Несколько наших художников привезли в Альметьевск и в течение трех дней возили по буровым, складам – пробуждали в нас вдохновение. Мы должны были по результатам поездки прислать руководству «Татнефти» свои эскизы. У меня приняли четыре эскиза, в том числе и к этой картине. А появился он в результате похода в некий ангар, где рядами стояли те самые вертлюги – и это было не просто красиво, а как-то мощно. И вдруг в ангар залетает ворона, села на вертлюги и давай выделывать что-то невероятное: то так лапу поставит, то эдак. И при этом косится на нас – видим ли, нравится ли? Позировала, одним словом. А поскольку все происходило в апреле, то как-то само собой навеяло – ворона, вертлюги, весна… Так и появился этот сюжет. 

– Насколько популярно членство в вашей организации? Молодые художники стремятся попасть в Союз?

 – Знаете, с каждым годом все больше художников, причем молодых, хотят войти в наш Союз. Им это нужно, во-первых, для того, чтобы находиться среди своих единомышленников – общность очень важна для каждого. Во-вторых, мы помогаем с участием в различных выставках, что также важно для любого творческого человека. И, в-третьих, как это ни странно прозвучит, в Союз идут и за определенными привилегиями: у нас до сих пор, к примеру, есть бесплатные путевки в санатории. Ну, и вопрос престижа тоже никто не отменял. Для меня лично очень приятно и даже престижно быть членом Союза художников Татарстана. Но у нас довольно жесткий отбор при вступлении в Союз. В этом году заявки подавали 26 человек. Десять из них не прошли. Причин отказа несколько: у одних это не достаточно высокий уровень профессионального мастерства, у других – малый опыт выставочной деятельности. Подтянуть этот уровень просто: участвовать в выставках, пленэрах, посещать мастер-классы и так далее. В Татарстане есть несколько молодых художников, которые с успехом представляют республику на местных площадках, на российских и даже за рубежом. Это кукольник Галина Ахметова из Казани, Наталья Григорьева – также столичная художница, Линар Ахметов из Набережных Челнов, Полина Илюшкина, Николай Петров из Альметьевска, Екатерина Манько из Казани и Роман Абдуллин из Санкт-Петербурга. И, что важно, эти ребята уже имеют авторскую манеру, их картины узнаваемы.

– Существует ли казанская художественная школа? 

– Конечно! Есть не просто казанская школа, но и татарстанская художественная школа. Все зависит от того, в каком городе республики художник получил образование. Мастер может по творческому почерку определить, какое училище заканчивал художник. В 90-е годы группа художников из Татарстана начала ездить в Европу, проводя выставки в Германии, Франции, Голландии. Это стало традицией, и теперь картины наших мастеров уже ждут, например, в той же Германии. И, невзирая на название выставок, всегда называют экспозиции «казанской школой». У нас сложились очень тесные отношения с тамошними музейщиками и галеристами. Нас там ждут, любят, с удовольствием приобретают полотна, написанные в Татарстане.

– Как известно, главврач больницы операции не делает – у него другие задачи. Вам теперь, при должности, удается заниматься творчеством? Силы и вдохновение остались? 

– Я каждый день минимум на пару часов прихожу в мастерскую работать. Во-первых, просто тянет туда. А, во-вторых, график выставок, в которых я участвую, не изменился, у меня есть обязательства по предоставлению на экспозиции своих работ. Так что по-другому просто не получается. Да и для чего тогда в Союзе находиться, если перестаешь писать? А мы сейчас проводим много пленэров, симпозиумов и при этом полностью организуем быт участников. Они не думают о том, где спать, что съесть. Их задача – творчество. К слову, за пять последних лет мы провели 33 симпозиума, на которые приезжали люди со всей России – от Комсомольска-на-Амуре до Крыма. Еще мы ведем совместный с реабилитационными центрами Казани проект для детей с особенностью развития – аутизмом. Один раз в два месяца мы устраиваем для таких детишек праздники, которые проходят в Казани в художественной школе №5 или в галерее им. Зарипова. Наш проект называется «От сердца к сердцу – художники детям». Во время таких праздников художники учат детишек рисовать, что, как известно, очень благотворно действует на их нервную систему. Этот проект мы ведем с 2014 года: тогда нас вызвали в администрацию Президента Татарстана, где попросили помочь с реабилитацией детишек-аутистов, сказав, что никто не хочет за это дело браться. А мы взялись с радостью: создали азбуку для особенных детишек, регулярно проводим мастер-классы, вместе создаем картины или изделия из войлока. На наши встречи приходят и люди с синдромом Дауна, причем есть у нас и 22-летний парень.

– А какие еще проекты у Вас в работе? 

– Особенно хочу сказать о нашем межрегиональном проекте «Крым в моем сердце», который без участия минкульта Татарстана вряд ли бы состоялся. Огромная благодарность министерству за это! Этому проекту уже шесть лет: мы ежегодно привозим в Крым выставки с картинами наших художников, рассказываем о культуре Татарстана и жизни республики в целом. Главная цель этого проекта – заявить, что мы за мир в Крыму! Как правило, мы везем туда картины, в сюжетах которых присутствует Крым – его пейзажи, дворики, знаменитые Бахчисарай или Ласточкино гнездо. Нас в Крыму давно знают и, надеюсь, любят. Кстати, вы заметили, что название нашего проекта совпадает с путинским «Крым в нашем сердце»? Он эти слова, ставшие лозунгом, произнес через две недели после открытия в 2014 году нашей первой выставки в рамках татарстанского проекта «Крым в моем сердце».

фото из архива Альберта Шиабиева