Александр Вислов: Децентрализация театральной жизни сейчас идет полным ходом

Александр Вислов – московский театральный критик и руководитель театроведческого курса ГИТИСа, председатель экспертного совета национальной премии «Золотая маска». В марте 2017 года он возглавил экспертную комиссию первого фестиваля «Идел-Буа-Урал. Пространство диалога» и на 12 дней приехал в маленький городок Татарстана с населением чуть больше 20 тысяч человек. О хороших примерах децентрализации искусства и возможном месте Буинска на новой карте театральной России читайте в эксклюзиве для «Идели».
 

Фактически год тому назад, когда я даже не знал о существовании города Буинск и Буинского драматического театра, мне позвонил мой друг и казанский коллега Нияз Игламов, рассказал о фестивале. Я сразу же и с большим удовольствием на это дело согласился. И тому было несколько причин. 

Во-первых, Нияз произнес замечательные слова о том, что это маленький город с большими амбициями и идеями. Второе – он предложил то, что мне всегда было интересно: открывать новые территории и новые театры, новые зоны и места силы, которых сейчас в России довольно много. Не только в больших, но и в маленьких городах. Вот скажем, Лесосибирск. Это город в Красноярском крае с населением чуть больше Буинска, который был уже несколько раз на «Маске плюс», а в этом году уже добрался до списка номинантов. Поэтому, конечно, мне было любопытно и интересно приехать. Я склонен считать, что сегодня для российского театра не так важно, какое население в городе, и каких размеров театр, дело в желании, в интенции, в компании и человеке, который стоит во главе всего этого дела. Все упирается, как всегда, в вопрос роли личности в истории. 

Я хорошо помню: сразу же по приезду меня удивило само здание театра. Это единственный театр из известных мне, где висят большие фотографии – изображения артистов на фасаде. Это было первое замечательное впечатление. Во-вторых, фигура Раиля Садриева. При всем том, что Нияз меня предупреждал, что Раиль очень активный человек, я увидел действительно уникального театрального энерджайзера, для которого не существует никаких преград в достижении поставленных целей. Он чрезвычайно амбициозен, но это не пустые амбиции. Это амбиции, которые опираются на творческое понимание и, насколько я могу судить, навыки толкового менеджера. Любой театр – это, прежде всего, фигура лидера. Ни о какой демократии речи здесь быть не может, демократия в театре – провал. Если есть лидер художественный или организационный, или, как это часто бывает, художественно-организационный, который будет его держать, собирая по крупицам труппу, театр будет жить. Это должен быть еще и легитимный лидер, которого поддерживает коллектив театра, или, по крайней мере, большинство. Все мы знаем про случаи расколов в театрах, российских, да и татарстанских, ни к чему хорошему это не приводило. Раиль – это действительно человек с большой поддержкой коллектива, и не только коллектива, но и других людей, жителей Татарстана, человек одаренный, я бы сказал. Насколько я могу судить, он мог бы преспокойно жить своей жизнью без театра, заниматься сольной карьерой, вести дела, и это было бы для него гораздо прибыльнее и спокойнее, чем тащить на себе все это. Но человек действительно заболел, заразился театром. Так он с этим театром как наседка и носится, и это прекрасно, это пример того, как должен себя вести руководитель театра.

То, как живет Буинский театр, со всеми его перемещениями, гастрольными поездками по России и даже зарубеж – это впечатляющий момент, связанный с коллективом театра. Пока, возможно, этот коллектив не настолько обучен, и нельзя сказать, что там идеальная труппа, но все это искупается желанием, как мне кажется, не везде существующим творческим дарением, огромным замечательным театральным духом в скромных стенах этого театра. Таким было мое первое впечатление.

Я достаточно много езжу по России, в том числе бываю и в театрах малых городов, поэтому общее состояние города меня не удивило, я ждал увидеть небольшой населенный пункт. Сказать, что здание театра в идеальном состоянии я, конечно, не могу, но и то, что его состояние плачевно – тоже неправда. Все познается в сравнении. В Татарстане руководство республики реально поддерживает театры, и многие из них выглядят с лоском. Так вот на этом общетатарском фоне Буинский театр пока отстает, но в целом по России есть огромное количество театров в реально плачевном состоянии. Понятно, что театр – дорогое удовольствие, содержать его без помощи властей сложно. Часто бывает и так: приезжаю в какой-то театр и слышу – «Денег нет, нам не помогают, у нас все плохо». А заходишь в зрительный зал – на креслах пыль, кое-как помытые полы. Хочется сразу сказать: «Ребят, ну вы сами сделайте хоть что-нибудь, отмойте стены, устройте, что ли, субботник». Ведь все начинается с себя. Конечно, Буинск пока не образцово-показателен с точки зрения материально-технической базы, но то, что зависит от театра, там сделано. Поэтому театр выглядит приемлемо, все это дело наживное. Там есть желание, остальное – будет.

Думаю, что децентрализация театральной жизни сейчас идет полным ходом. Примеров тому полно. Очень много их в последнее время возникло именно в России. Я застал еще последние годы, исход советского театра. Тогда было более очевидным, что есть театральные столицы – Москва и Санкт-Петербург, и есть периферия, которая, при всем уважении, только «вторая лига». Потом был тяжелый период 80-х годов. Но сегодня, учитывая то, какое количество молодых людей, молодых и талантливых режиссеров едет на периферию работать и возглавлять театры, сколько интересных событий с точки зрения фестивально-лабораторного движения происходит, децентрализация на определенном этапе – свершившийся факт. Сегодня действительно много любопытного происходит в регионах. Я думаю, я Америки не открою, достаточно посмотреть на Казань, куда Дмитрий Волкострелов – одно из самых привлекающих к себе интерес лиц в современном театре – раз за разом едет ставить свои спектакли. Понятно, что Казань и Буинск сложно сравнивать, но это все этапы: сначала Казань, где все театральные процессы активизировались в последние пять, наверное, лет, а затем и Альметьевск, сейчас – Буинск.

Я счастлив, что попал на этот фестиваль и познакомился с городом, с театром действительно очень амбициозным, действительно способным на решение больших серьезных задач. За прошедший со времен первого визита год, в том числе, и с моим скромным участием задачи там уже решаются. Я имею в виду, прежде всего, театральную лабораторию «Буинская Талия», которую мы провели там уже в августе 2017 года, меньше чем через полгода, получается. Эта лаборатория, как мне кажется, стала очень интересным творческим проектом.

Конечно, сложностей было много, в первую очередь они были связаны с тем, что у театра не такая большая труппа, и персонажи всех трех пьес, утвержденных для лаборатории, не расходились, приходилось принимать участие другим людям, и даже мне. Я дебютировал на татарской сцене в эскизе спектакля «Концлагеристы» по Шергину в постановке молодого режиссера Тимура Кулова. Мне пришлось выступить в роли «Сталкера из свободного татарского города Агрыз». И получился целый концептуальный акт: татарские артисты играли удмуртов на татарском языке, а русский человек играл татарина на русском с вкраплениями татарских слов. Получилась занятная контралогическая постмодернистская загогулина. У меня есть в биографии актерские страницы, я служил в команде актеров театра еще советской армии. Так что, конечно, это незабываемая для меня история, мы играли в амбаре, да еще и Садриев поливал меня водой на сцене и обсыпал «Дошираком». Это незабываемо, то, о чем потом в мемуарах пишут, колоритное событие в творческой биографии театрального деятеля, я бы сказал.

Мы вместе с Ниязом и Раилем достаточно долго обсуждали и придумывали «Талию», ее программу, режиссеров и спектакли. Решили, что главное –  прививать новые формы постепенно. Конечно, можно было сразу вдарить жесткой драмой современной, набрать каких-нибудь жестких пьес, но это, возможно, вызвало бы некий негатив у зрителей. А мы решили все делать постепенно: вроде бы лаборатория, но любимый жанр татарского зрителя – комедийный. Придумали название – «Буинская Талия», приходилось, конечно, объяснять, что Талия – это не часть человеческого тела, а муза комедии. Но, по-моему, получилось довольно любопытно: очень разные режиссеры, разные комедии – и татарская классика, и современная комедия.

Говоря о воспитании зрителя и общем росте: он явно случился. И случился во многом благодаря тому, что мы не стали рубить с плеча в отношении репертуара и готовности зрителя воспринять изменения Буинского театра. Если бы мы пошли каким-то радикальным ходом и начали бы с современных пьес с ненормативной лексикой (с того, что некоторые называют «чернухой»), эффект был бы не настолько замечательный. Да, я убежден, что зрителя нужно готовить, постепенно приучать к чему-то новому, к тому, что театр меняется, искусство становится несколько иным, нежели тем, которое они привыкли видеть. Что татарские комедии – жанр, конечно, замечательный, и нет равных в нем татарскому артисту, но им театр не ограничивается. Что театр – не только место, куда можно прийти и похохотать, забыться, но и место, где можно задать какие-то вопросы себе, обществу, государству и окружающему миру, иногда неудобные. И этот процесс приучения должен идти непрерывно и поступательно.

Все, наверное, слышали про «Пермскую культурную революцию». Проект затеяли несколько лет назад местные товарищи, которые хотели превратить Пермь в культурный центр. Вот там, на мой взгляд, все это было сделано неправильно: слишком радикально, слишком хлестко. И, насколько я могу судить, город это воспринял в штыки. И как только это произошло, проект лишился поддержки Министерства культуры, правительства Пермского края. А есть другой пример – Воронежский фестиваль искусств, которым в течение пяти лет занимается Михаил Бычков (основатель и художественный руководитель Воронежского Камерного театра). Там все это погружение зрителя делается очень аккуратно и тактично, да, с какими-то интересными, неожиданными, новыми театральными высказываниями, но постоянно и поступательно. Так фестиваль в Воронеже идет уже пять лет, и шаг за шагом плотно вошел в сознание горожан, они его приняли, считают его своим, а не непонятным действием приезжающих непонятно для чего людей. Там уже сменился губернатор, но фестиваль все равно продолжит существовать, он стал брендом города и края. Это пример того, как самые новые формы в искусстве могут постепенно заинтересовать людей, могут стать для зрителей языком их общения с творцами.

На фестивале в Буинске мы с моей коллегой Анной Банасюкевич перед началом спектакля «Лысая певица» по пьесе Эжена Ионеско в постановке замечательного Димитровградского театра вышли на сцену и в течение десяти минут вводили в курс дела. Готовили зрителя к тому, что он увидит не привычное театральное зрелище, а драматургию абсурда. Это был краткий ликбез для людей, которые совсем не обязаны знать, кто такой Ионеско, и что такое театр абсурда. И, мне кажется, это было нелишним. Было ощущение в зале, что у людей в голове что-то скрипит, мыслительный процесс идет, они пытаются понять. Людям нужно помогать в этом смысле. Их изолированность от таких способов театрального диалога – ни в коем случае не их вина. И ставить себя выше зрителя тоже не нужно, нужно помогать коммуникации. Так что Буинский театр, я думаю, идет по пути Воронежа. Со скрипом, с усилиями, но месседж доходит до зрителя, значит, нужно продолжать.

Сегодня я вижу неплохие результаты работы, проведенной в Буинском театре. Два из трех эскизов лаборатории доведены до стадии спектакля, это хороший КПД. Лабораториями я в качестве эксперта и в качестве созерцателя-критика занимаюсь очень давно и знаю, что их нужно судить по конечному результату: был ли какой-то смысл в приезде этих режиссеров в город или нет. В данном случае смысл был громадным. Тут и разнообразное пополнение репертуара, знакомство, работа театра с новыми режиссерами – тот же Тимур Кулов успел там выпустить уже не один спектакль, Дамир Салимзянов (главный режиссер Глазовского драматического театра «Парафраз») приезжал, и это стало для театра важным событием. Приезд Дамира для всего Татарстана – событие. Все удалось. По своему смыслу это была одна из наиболее удачных российских лабораторий, к которым мне довелось быть причастным. Все было концептуально, осмысленно – собрались правильные люди, взяв с собой правильный материал и настрой.

Само место, природный ландшафт меня впечатлил. Буинск какая-то очень интересная географическая точка – место, где встречаются ислам и христианство, восток и запад, Россия и Европа. Собственно, наши дальнейшие амбициозные планы по расширению и развитию, попытка создания какого-то серьезного фестивального проекта именно в этом месте связана с тем, что это некая концептуальная и любопытная точка, в которой живет пространство диалога культур, национальностей. У меня есть формула, определение, которое не всем нравится, не всем по слуху и по сердцу, но я ее специально произношу с таким нарочитым вызовом: Татарский Авиньон. Мне бы хотелось, чтобы это прекрасное место стало бы центром какого-то постоянного фестивального  движения, общероссийского предприятия.

Сегодня в России мы имеем много прекрасных и разных фестивалей, но, если смотреть на какие-то западные примеры, то очень часто такие фестивальные точки возникают именно в маленьких городах. С одной стороны, эти фестивали двигают город и регион, развивая не только культурную сферу, но и экономику. К тому же совсем другая атмосфера на событиях, которые происходят именно в маленьких городах. Я сравниваю Москву и Петербург, там фестивали оказываются на периферии колоссального количества мероприятий, проходящих одновременно. А здесь со временем фестиваль станет центром притяжения для всего региона, близлежащих мест, станет уникальным культурным событием. Я понимаю, что есть в этом немножко «бендерского», но с другой стороны, я считаю, что все возможно и все реально именно на этом месте, в Буинске. Рано, конечно, говорить, сейчас контуры фестиваля только формируются, утрясаются и обтесываются.  Но есть там давно разрабатываемая идея фестиваля национальных театров, которая так и не нашла себе широкого культурного применения. Я с самого начала, когда озвучивал свое представление об этом месте, говорил, что вижу здесь национальную линию. Может быть, эта история и станет каким-то ядром, базой, одним из краеугольных камней нашей большой буинской затеи.