Белая Русь. Путевые заметки

- Куда поедете этим летом?
- В Беларусь.
- А зачем? Там же моря нет.
- Джен Псаки бы с тобой не согласилась. И кстати, там есть море. Минское море. В нем вылавливают устриц, а по берегам выращивают ананасы.
Этот диалог был в Казани, а следующий – в Челнах.
- Куда летом ездили?
- В Беларусь.
- А какое там море?
- Там нет моря.
- …
А между этими диалогами…
Где-то в пути.
- Почему она Белая?
- «Белая», согласно историку Довнар-Запольскому, означает «вольная», «свободная».
- Их флаг похож на наш, татарстанский – там тоже есть зеленый, белый и красный. Может, Белая она потому, что мирная?
- История – не твой конек, милая.
Встреча купленного в Казани белорусского купальника с водой Минского моря так и не состоялась. Зато мы встретились с Беларусью. И каждый, наверное, по-своему понял, почему она – Белая.
Путешествие – это шествие по пути. Много ли людей шествует по пути в Турцию, Таиланд или, скажем, Сочи? Безусловно, самолет – это быстро и удобно. Несомненно, за окном поезда сменяются декорации, хотя осознать успеешь в лучшем случае вокзалы. Конный транспорт нынче не в почете, то ли потому, что в зоомагазинах не продают сбалансированный корм для лошадей, то ли потому, что современные жилищные комплексы не предусматривают возможности припарковать коня. Пешком же нынешний человек не решится даже отправиться из Казани в Васильево. Михайло Ломоносов был бы разочарован своими хлипкими потомками. Мой дед, который вел свою молодую жену по лесам и полям 65 км от деревни к ближайшей железнодорожной станции, тоже был бы разочарован. А ведь там в комплекте выдавались волки для дополнительного развлечения (и ускорения).
Итак, наш выбор – электрички. (Есть еще один чудный способ, я про него расскажу в другой раз).
Некоторые страны начинаются внезапно, например, Украина. Там была Россия, а тут – раз! – и уже Казачья Лопань, то есть Украина. Беларусь же начиналась медленно и незаметно. То ли с холодного свекольного супа в Вязьме, то ли с лидского кваса в Смоленске, то ли с аистов на деревенских крышах Смоленщины. Электричка Рудня – Витебск прошла границу молча, без предупреждения. За окошком – леса и болота. Воображение рисует скрывающихся там партизан. Что они там едят? Наверное, охотятся… На полустанке входит мужичок с большим коробом лисичек. «Что за грибы? Не поганки ли?» – спрашивает кто-то. «А кому поганки? Покупаем поганки!» – отшучивается мужичок весело и громко. А где же граница? Машинист продолжает объявлять станции все на том же языке, понятном любому машинисту России и более никому… Кажется, граница все же где-то была: кондуктор просит за проезд белорусские рубли, и половина пассажиров начинает резво искать обмен у попутчиков. Вот так, плавно и незаметно, мы прибыли в Витебск.
Забавно получается. В Москве, на Белорусском вокзале, нас провожала пара (на самом деле девушка провожала бойца на фронт, а не нас, но и нас заодно), а в Витебске нас встречает опять пара – немного старомодно одетые жители города. Скульптура так и называется – «Встречающие». А эхо войны, на которую уезжал тот боец с Белорусского вокзала, мы услышим здесь не раз.
На Витебск – несколько часов. В моей голове он, как картина импрессиониста, состоит из отдельных пятен, складывающихся в целое лишь на расстоянии – расстоянии, измеряемом временем.
Красное пятно. Советские гербы, чистые, аккуратные, их много, они украшают фонари, конструкции мостов, здания. Вкусное пятно. Бульбяная – меню состоит из картошки в любых видах. Ароматное пятно. Августовский яблоневый сад – на траве россыпь паданцев, и среди них – скульптурные яблоки. Даже зимой, среди снега, будут они лежать здесь и пахнуть летней пряной сладостью. Шоколадный мазок. Плитка «Коммунарки», купленная в магазинчике. В Казани тогда (когда тогда?) такой было не найти. Двойной мазок. Две церкви – белокаменная и деревянная, старинная и совсем новая, они стоят так близко друг к другу, разделенные веками, и удивительно их гармоничное единение.
Пожалуй, это место лучше всего характеризует Витебск: город бережно накладывает на холст мазки, один за другим, ничего не стирает, каждому находит место. Так город пишет историю. Так Витебск рисует себя.
Следующий пункт нашего путешествия – Орша. Мы были здесь в день железнодорожника. Вероятно, потому было ощущение полной похожести Орши на любой другой крупный транспортный узел. Наш путь отсюда – на запад, в Минск. Этой же дорогой шел боец, которого провожала с Белорусского вокзала девушка.
Темнота за окном. Когда же город? Появились огни, кажется, Минск вот-вот явится россыпью света – большой город, столица, он должен сиять. Темнота. Снова огни, и снова ожидание – где же он, город? И снова темнота. Скажу честно, в ту ночь Минск так и не осветил наш путь. Станция Институт Культуры, полночь, пустая платформа, автозаправка и два стаканчика кофе, бетонная коробка кассы и два билета, ночная электричка на Брест – и до свидания, темный ночной Минск, еще увидимся при свете солнца!
Приезжать в города на рассвете – самое лучшее. Новый город, новый день. Брест встречал утро, брестский вокзал встречал нас. Огромный, величественный образец сталинской архитектуры, достойный столицы. Все потому, что через этот вокзал идут поезда из Европы, к примеру, из Парижа. Город еще не совсем проснулся – фонтаны, ночью не работающие, еще не включили. Начинаем свою утреннюю прогулку по городу, параллельно ищем гостиницу. Центральная пешеходная улица Бреста (видно, сейчас всякий уважающий себя город обзавелся пешеходной улицей) носит название Советская. Ах да, на вокзале же были гербы с серпами и молотами и звезды, так что все логично. Чувствуем себя как дети, вернувшиеся домой. В то же время ощущается близость Европы – в архитектуре, в обилии цветов, а еще в чистоте. Впрочем, в Беларуси почти везде чисто. Как сами белорусы шутят, это потому, что им нечего выбрасывать. Вот большущий монумент с барельефами, посвященный истории города, на улице Гоголя. Сама эта парковая улица украшена затейливыми фонарями. Некоторые – прямо-таки произведение искусства, и все просятся на фотографии.
Гостиница найдена, верные друзья рюкзаки взяли выходной, а мы, расправив плечи, берем направление на главный пункт – крепость-герой, опаленная солнцем, ждет.
Территория крепости велика, полуденный зной августа давит. Людей почти нет. Выжженная трава, крепостные стены, под ногами – таинственные катакомбы, огромный монумент солдату, высоченный штык-обелиск. Здесь, среди руин, частью поросших травой, возле всегда бьющегося горячего сердца города (хотя на первый взгляд оно выглядит как вечный огонь), слышно, как звенит время – ты в прошлом, настоящем и будущем одновременно. Какой-то умный человек сказал, что люди, не помнящие прошлого, не имеют будущего. Думаю, у Беларуси будущее есть: история здесь везде, ее видишь, слышишь и чувствуешь.
В тот день был открыт только один музей. Он маленький, но настолько эмоционально наполненный, что, пожалуй, после него второй музей я бы уже и не осилила. «Музей войны – территория мира», да, именно так он называется. И посвящен он не только и не столько героической обороне крепости, сколько войне в целом. Экспонатов немного, но они пронзительны. Надпись, сделанная защитником крепости – «Умрем, но из крепости не уйдем…», как живые (еще живые!) фигуры узников концлагерей, интерактивная карта лагерей (как много их было здесь, в Беларуси!), и каждый пункт с подписью – просто цифры – количество жертв. И все время тикает метроном. На самом ли деле он тикал, или я слышала его в голове, мерно отмеряющий то ли последние удары пока еще живого сердца, то ли секунды до конца войны?..
Это в самом деле территория мира – никто не выйдет отсюда, желая войны. А еще, когда выходишь, палящее солнце – уже не адская печь, а ласковое солнышко, пожухлая трава выглядит зеленее, речка кажется такой прохладной и мокрой. И наш большой круглый дом прекрасен! (Он не круглый, поправляет меня сын, он – геоид.) Чудный геоид! Пусть весь он будет когда-нибудь территорией мира.
Вечерний Брест тих, уютен и безмятежен. (Я не о газете, хотя ее мы тоже купили и нашли информативной; хотите узнать жизнь города – обязательно покупайте местные газеты.) Прошел ливень, остудил раскаленный асфальт и полил подсохшие травы. На вокзале танцуют разноцветные фонтаны, и я, как ребенок, с восторгом мочу в них ноги. В парке ивы полощут длинные волосы в пруду, а на темной глади воды – кувшинки с каплями дождя, в которых отражается закат. Из желтых бочек разливают свежайший местный квас, вкусный до невозможности. На острове влюбленные, скрытые ивами, наверное, шепчут признания, юные и полные надежд. И мы в этот вечер влюблены в жизнь, друг в друга и в Брест.
А завтра мы увидим своими глазами полный жизни заповедный лес – Беловежскую пущу.
Продолжение следует…
 

Фото из архива автора