Светлана Романова. Где вы Райка, и другие?

Родилась в Потсдаме (восточная Германия). Закончила Челябинский институт искусств. Работала в театрах Челябинска, Читы, Ростова-на-Дону, с 1995 года – актриса Казанского академического русского Большого драматического театра им. В.И. Качалова. Среди е ролей такие образы русской и мировой драматургии как Раневская в «Вишнвом саде» по пьесе А.П. Чехова, графиня Анна Федотовна Томская в театральной фантазии «Пиковая дама» по повести А.С. Пушкина, Москалва в спектакле «Дядюшкин сон» по одноимнной повести Ф.М. Достоевского, Целия Пичем в «Трхгрошовой опере» Бертольда Брехта, Клара Цаханассьян в «Визите дамы» Фридриха Дюрренматта, Филумена Мартурано в спектакле по одноимнной пьесе Эдуардо де Филиппо, Турусина в спектакле «Глумов» по пьесе А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Автор и исполнитель моноспектакля «Последний день», созданного по стихам, воспоминаниям, письмам и дневникам Марины Цветаевой (2012), автор сценической композиции «Незабываемое. Женские голоса войны». Народная артистка России, Татарстана, лауреат Государственной премии РТ им. Г. Тукая и литературной премии им. М. Цветаевой.

Во время интервью журналисты часто спрашивают: «Как вы себя ощущаете на этой земле, чем отличаются жители Казани?» 

Сначала я недоумеваю, за кого они меня принимают: может, я с другой планеты? И только потом понимаю, о чём они хотят спросить. Отвечая, мне хочется поимённо назвать друзей моего детства в городке на Урале.
Сашка Каримов по прозвищу Карим, Райка Симерханова, Венера, Розка Думанова, Раис и Раиса Хадиуллины, Маратка… А ещё во дворе бегала девочка с необыкновенным именем Сирень, и я впадала в отчаяние, что я просто Светка. И тогда, видя мои страдания, Райка Симерханова крикнула на весь двор: «А ты будешь Ромашка!» «Ромашка! Ромашка! Ромашка!» – откликнулись эхом Карим, Розка, Венерка, Маратка, Раис и Раиска, убегая к нашему озеру. 

А ещё у нас была общая бабушка – одна на всех. Вообще-то, она была бабушкой Карима. Такая маленькая, тихая, чистенькая, с платком, повязанным по-особенному, в белых шерстяных носочках и галошках, которые всегда оставляла перед дверью. Приходя к Кариму в гости, мы свои ботинки и сандалии ставили рядом с её галошками. Она не разговаривала, только гладила нас по голове, угощала пирожками. Иногда мы усаживались, и она начинала петь… Песни её были грустные, мы затихали, только её тоненький голосок звучал. Постепенно она умолкала, и мы на цыпочках уходили. Я потом эти песни услышала здесь, в Казани, и мне показалось, что бабушка Карима через много-много лет погладила меня по голове. 

Как-то утром Райка Симерханова влетела в нашу квартиру: «Быстро собирайся!» Под мамин крик «Куда помчались?» мы выскочили на улицу, где нас уже ждали Сашка, Венера, Маратка, Раис и Раиса. 

– Что я вам сейчас скажу! – задыхаясь, прошептала Райка и грохнулась на скамейку.
 Мы затаив дыхание ждали.

 – Я сегодня видела всадника на коне! – выпалила Райка. 

– Без головы? – с тревогой спросил Карим. 
– Без головы.  

– Не ври! – пропищала Венерка. 
– Честное-пречестное!

Успокоившись, Райка рассказала, что рано утром помогала маме убирать двор и вдруг услышала странный звук. Обернувшись, увидела, что мимо нашего дома проскакал человек на белом коне. Без головы. 
– Это тебе приснилось, – спокойно заверил Раис.
 – Пойдёмте, покажу, – сказала Райка и повела нас вокруг дома. 
– Вот здесь проскакал, – показала на тротуар. 

Мы смотрели на тротуар в надежде найти какие-нибудь следы от коня, но кроме нарисованных нами классиков там ничего не было. 
– Может, и завтра проскачет? – с надеждой спросила Розка. 
– Надо устроить засаду, – предложил Карим. 

Решено было рано утром тихонько убежать из дома и засесть в кустах в противоположной стороне от тротуара. Венерка проспала, Маратку не пустили. Утром в засаде в кустах сидели Карим, я, Райка, Розка, Раис, Раиса. Карим захватил с собой хлеб. Над городом только-только начинала подниматься заря, ещё ухали на болоте ночные птицы, мы дрожали то ли от утренней прохлады, ты ли от важности задания. Вдруг Розка вскрикнула и показала рукой, мы повернули головы и увидели в предутреннем тумане всадника на белом коне… 

Мы бросились врассыпную, я побежала наперерез к дому через кусты и остановилась перед внезапно возникшим всадником. У него была голова! И лицо его было доброе, он улыбнулся, помахал рукой и поскакал дальше. В утренней тиши раздавался стук моего сердца, лёгкий топот коня и шорох развивающихся пол шинели всадника. Потом мы его видели много-много раз: и утром, и вечером, и летом, и осенью. Мы его ждали. Для Карима было большое разочарование, что он оказался с головой… 

Через много-много лет я узнала, что это была за голова. Учёный, физик, преподаватель, безумно любивший свою науку и студентов, никогда не ставивший им двоек, бесконечно добрейший человек, прошедший войну. Увенчанный званиями и наградами. Живший скромно: железная кровать с солдатским одеялом, шкаф, письменный стол и полки с книгами, а ещё любимый конь, для которого в карманах шинели всегда была горстка сахара. 

Как-то зимой я возвращалась после спектакля, шёл снег, небо всё было в звёздах, я остановилась, подняла голову – и сквозь фиолетовый бархат неба зазвучал голос. Это был вечерний намаз. 

Я стала слушать, вспоминала друзей моего детства. 

Где ты теперь, Сашка Каримов? Я бы тебе сейчас рассказала, о чём пела твоя бабушка, о том, что фамилия твоя от имени Карим, что означает «великодушный». 
 

Где вы, мои дорогие Розка, Райка, Венера, Раис, Раиса, Маратка?..
Эх, тала, тала, тала… 
Отчего сердечко ноет, 
отчего огнём горит?..