И КРЫЛЬЯ ЗА СПИНОЙ

2020 год пройдет в Татарстане под знаком столетия республики. Наиль Гумерович ХАЙРУЛЛИН – один из тех, чье имя золотыми буквами вписано в славную историю нашего края. Пройдя трудовой путь от телевизионного мастера до директора одного из крупнейших авиационных заводов страны, он наглядно доказал: если честно и добросовестно трудиться, и целей добьешься, и мечты исполнишь. И даже в небо взлетишь – и это не фигура речи.

Итак, слово Наилю Гумеровичу.

ПРИВОКЗАЛЬНАЯ ЮНОСТЬ. СТАНОВЛЕНИЕ

…Я вырос на Кирова, 19, в районе, где только силой можно было отстаивать свои возможности и права. Выходя с Сакко и Ванцетти, сразу попадал на вокзал. Суровое место, где улица жила по своим законам. В доме напротив практически все отсидели... И в этой среде нужно было выжить и постоять за себя. Поэтому, помимо учебы в школе №1, с юных лет занимался боксом: нужно было уметь защитить себя и младших братишку и сестренку. Забегая вперед, скажу, что боевые искусства остались со мной на всю жизнь: помимо привычного с юности бокса, много лет посвятил карате, привив любовь к этому виду спорта и своим сыновьям.

После девятого класса ушел в вечернюю школу и поступил работать в городское телевизионное ателье №1. Мастера нашего профиля в те годы считались специалистами штучными, так что мы были нарасхват, а желающим починить телевизор порой приходилось по месяцу стоять в очереди.

Став студентом радиотехнического факультета КАИ, с головой погрузился в учебу, но, тем не менее, после первого курса загремел в армию, где и отслужил три года. Начинал рядовым, закончил младшим лейтенантом. Службу проходил в Венгрии, в Южной группе войск. Считаю, что армия научила меня очень многому.

После завершения службы вернулся в КАИ: заново сдав экзамены, снова начал учебу с первого курса. Студенческая жизнь успешно завершилась в 1974 г. – и началась жизнь профессиональная.

ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ

Первым местом моей работы уже как дипломированного специалиста стало СКБ «АСУ Проект», где я прошел путь от ведущего конструктора до начальника отдела.

А дальше столкнулся с выбором: или райком, или КМИЗ. В то время КМИЗ возглавлял легендарный директор Андрей Петрович Песошин. Он-то и настоял на том, чтобы я остался на производстве. Сначала начальником ЦЗЛ, после председателем профкома. Очень жаль, что Андрей Петрович так рано ушел из жизни: его не стало в 59 лет... После его смерти и мы начали потихонечку уходить с завода. Секретарь парткома КМИЗа перешел на работу в Татснаб, а вскоре и я стал там главным инженером.

ВАЛЕНКИ, ВАЛЕНКИ

… Через некоторое время партия дала новый приказ. Меня назначили главным инженером Валкомбината, а потом его директором. Помню, как при назначении в Москве начальник Главка наказал: «Наиль, овладеешь технологиями в течение полугода – все будет нормально, если же не овладеешь, люди будут смеяться над тобой». Деваться было некуда: в последующие месяцы досконально изучил технологию производства валенок, которая только на первый взгляд кажется незамысловатой…
Только представьте: при распаривании полуфабриката и насаживании его на колодки по технологии того времени нужно было использовать только резиновые перчатки. А ведь температура настолько высока, что в этих перчатках распаренная ладонь по-настоящему горит! При этом нужно аккуратно расправить будущее изделие и максимально точно поставить колодки на шарниры. Попробовал сам, насадил десять пар – невыносимая боль! Позвонил в Татснаб и попросил: откуда хотите, но чтобы у наших рабочих были х/б перчатки!

Или такой момент: при формировании готового валенка под пятку нужно ровно 58 г пластины из начесанной шерсти, а на всю ступню – 128 г сырья. Шел по цехам, видел недоработки и всегда отмечал: «Делаешь брак, стоит сместить руку и получится неравномерная плотность, будет дырка…»

ВОТ, НОВЫЙ ПОВОРОТ

Мне предлагали переехать в Москву главным инженером Главка, но я чувствовал, что мое место здесь, в республике. Ни минуты не жалею о том, что остался! Много лет отдал руководящей работе уже в администрации города: вторым секретарем райкома Приволжского района, председателем исполкома, первым заместителем председателя Горисполкома по экономике. Курировал вопросы финансов, занятости, налогов, планирования – одним словом, овладел наукой управления городским хозяйством от и до.

А в 1996 г. меня вызвал Президент Республики Татарстан Минтимер Шарипович Шаймиев и в настоятельной форме предложил возглавить 22-ой завод. Процветающее в советские годы, в середине 90-х КАПО столкнулось с колоссальным кризисом неплатежей. Почти на год задерживали заработную плату, не было ни одного контракта, стояло производство... Каждый месяц – волнения, забастовки. До сих пор удивляюсь, как нам удалось выбраться из этой глубочайшей ямы.
На авиационном заводе сперва подтрунивали – мол, «валенки» пришли нас учить… но быстро разобрались, что к чему, и вскоре воцарилось взаимное уважение. Друзья спрашивали: как ты ходишь по территории без охраны? Но мне нечего было бояться, и на митинги я тоже выходил один. Потом подумал: если мы команда, почему я один должен оправдываться? Замы тоже должны присутствовать! Так и их потихоньку заставил взять на себя ответственность. А первое время выходил к рабочим один, и в толпе всегда кто-то подзуживал, особенно перед отпускным периодом, перед первым сентября… Упрекали меня: тебе, мол, хорошо, ты-то, в отличие от нас, получаешь зарплату! Я отвечал: а вы сходите в бухгалтерию и посмотрите, что я получил и что не получил. Так же, как и все, почти год не получал на заводе никаких денег…

Приходилось постоянно метаться между Москвой и Казанью. В то время Президент РТ подписал Указ, согласно которому все, что находится на территории Татарстана, перешло в собственность республики. Это осложнило работу с Москвой. Нам говорили: вы, мол, как Чечня, отделитесь – и все, пропадут наши деньги. И я доказывал, что мы никуда не денемся… В годы работы на авиационном заводе у меня не было времени даже продохнуть. Все деньги и все программы были в Москве, поэтому требовалось постоянно летать туда, но и здесь нельзя было оставлять завод. Был необходим контроль, нужно было осваивать технологии, и в перерывах между поездками в Москву я изучал технологический процесс изготовления самолетов, а в самой столице решал вопросы контрактов.

Мало-помалу ситуация стала меняться к лучшему. Тем входившим в состав завода пятнадцати цехам, которые имели самостоятельный законченный производственный цикл, дали возможность открыть отдельный расчетный счет без образования юридического лица. Таким образом, транспортный, строительный, металлургические цеха смогли самостоятельно находить и выполнять заказы, зарабатывая собственные средства.

Да, было время, когда зарплата выдавалась продуктами, было и время бартера… Но республика, как могла, старалась нас поддерживать. Здорово помогла и во время сертификации, и позже, выделив кредитование, за счет которого и было запущено производство самолетов…

Искренне сожалею о том, во что превратилась авиационная отрасль сегодня. Когда впервые попал в Министерство обороны и промышленности в Москве, речь шла о поддержке шести авиационных предприятий, выпускавших, помимо военной, и гражданскую продукцию. Потом список плавно сократился до трех: это Воронеж, Казань и Ульяновск. А сегодня гражданскую продукцию, кроме КАПО, не выпускает практически ни один завод, да и здесь речь идет лишь о спецбортах…
В бытность директором завода мне удалось заключить контракт с Управлением делами Президента и Министерством обороны на поставку спецбортов, что здорово нам помогло. Позже был контракт с Хабаровском, куда мы поставили пять самолетов, потом подключился Красноярск, следом – Трансаэро.

Очень жаль, что в силу многих обстоятельств не получили дальнейшего развития ни Ту-324, ни Ту-334 – отличные машины, обладавшие уникальными характеристиками… Не реализовался и масштабный проект с Ираном, всю подготовительную работу к которому скрупулезно провела наша команда.

…В должности директора КАПО я проработал одиннадцать лет. Интересный момент: я родился одиннадцатого числа, стал одиннадцатым директором завода, проработал одиннадцать лет. Есть в этом некоторый символизм. Завершив работу на заводе, преподавал в КНИТУ им. Туполева (бывш. КАИ), пять лет возглавлял государственную экзаменационную комиссию по защите дипломных проектов.

ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ – ВЫБИРАЙ НА ВКУС!

Где бы я ни работал, везде старался осваивать смежные профессии. Получил водительское удостоверение категории D, что дало мне право водить и автобусы, и грузовики. С азов изучил профессию бухгалтера, научившись не только читать, но и самостоятельно составлять баланс предприятия. Одним из тех, у кого я учился бухучету, был главбух Валкомбината Борисов – удивительный человек, получивший образование в Китае, одноклассник Олега Лундстрема, вместе с которым он в свое время вернулся назад в СССР. Этот замечательный человек давал мне ежедневные уроки, а я подробно конспектировал каждый его тезис.

Уже будучи вторым секретарем райкома по промышленности и посещая предприятия, едва взглянув на документы, сразу понимал, как обстоят дела в том ином хозяйстве. Помню, как Герой Соцтруда Григорьев после моего визита к нему на завод устраивал подчиненным разнос: кто, мол, что рассказал и показал Хайруллину?! При этом никто ничего секретного не демонстрировал, мне было достаточно просто внимательно взглянуть на цифры…

Овладевать смежными профессиями всегда советовал и своим детям. Так, прежде чем стать высококлассным хирургом, старший сын Рустем (прим. – Рустем Хайруллин, генеральный директор МКДЦ) выучился на закройщика в ателье. Шил брюки, прекрасно вышивал, великолепно лепил! Именно благодаря этим стараниям, одним из первых применил в сердечно-сосудистой хирургии косметический шов. В годы учебы в клинической ординатуре в Москве отрабатывал навыки на крысах, лично восстановив соответствующую лабораторию в НИИ кардиологии им. А.Л. Мясникова. Поставил себе задачу добиться не меньшего количества стежков, чем у самого Рената Сулеймановича Акчурина – и достиг поставленной цели. До сих пор его шов считается одним из эталонных.

Стремление «во всем дойти до самой сути» касается и хобби: в семьдесят лет решил осуществить давнюю мечту и начал брать уроки игры на саксофоне. Освоил и зарубежную, и отечественную классику, и даже «Туган тел» в джазовой обработке!

МНЕ БЫ В НЕБО!

В годы работы на заводе сбылась еще одна давняя мечта – научиться самому управлять воздушным судном. Когда меня только спросили, хочу ли я попробовать, согласился не раздумывая: небом грезил с детства.

…Уже через год вдвоем с оператором эфира вылетел в самостоятельный полет, получив первое пилотское удостоверение любителя. Позже отучился в ДОСААФе и в качестве командира корабля летал на четырех типах самолетов.
Когда завод осваивал выпуск Ту-214, я был убежден: необязательно проводить сертификацию в подмосковном Жуковском, можно организовать ее на месте, вызвав к нам Международный авиационный комитет. На базе нашего аэродрома можно проводить почти все испытания, кроме единственного – прерванного взлета. Мы были первыми, кто провел испытания на месте и получил сертификат по новым правилам АП-25.

Случались и непростые моменты: в ходе одного из испытаний произошел отказ в работе двигателя. И это при полных баках топлива! Что делать? Наш экипаж отлетал полбака и, находясь на постоянной напряженной связи с диспетчерами, приземлился.

Да, этот выносливый самолет предусматривал и взлет, и посадку с одним двигателем и в холод, и в жару…

В последний раз садился за штурвал Ил-103 в Куркачах, на свое семидесятилетие. С тех пор больше не летал… А так освоил полеты и на Як-52, и на Як-18, и на реактивном Л-29, став единственным директором, который летал самостоятельно. Увы, обилие административной работы не позволило мне налетать недостающие 38 часов для того, чтобы сесть за штурвал Ту-214.

Оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать: считаю себя человеком счастливым. Тем, кто только вступает на профессиональный путь, искренне советую слушать себя и идти вперед за своей мечтой, работать честно и добросовестно.