«НА БАТАРЕЕ БЫЛИ СПЛОШЬ ДЕВЧОНКИ!»

Мало кто знает, что весной 1942 г. в ТАССР объявили мобилизацию на фронт для девушек. С оговоркой – «на добровольной основе из числа комсомолок в возрасте 18-27 лет». Среди мобилизованных оказалась и уроженка деревни Бимери Высокогорского района Екатерина Дмитриевна Павлова.

ЭШЕЛОН В НЕИЗВЕСТНОСТЬ 

Юной Кате Лукояновой, в замужестве – Павловой, не исполнилось и 19 лет, когда ее вместе с остальными девушками – жительницами ТАССР – привезли в Юдино, откуда прямиком на фронтовые линии отправлялся сформированный состав с новобранцами женского пола.

 О чем думали девчонки, трясясь в товарных вагонах поезда, который гнал на всех парах в западном направлении, везя на поле битвы вчерашних школьниц? Об отложенных на неопределенное время мечтах? О несбывшейся – конечно, пока! – надежде на вечную любовь? О том, что такое зенитка и как ею управлять? Или о смерти, которая может ждать каждую секунду в прямом смысле слова?

 Катю Лукоянову с подружками эшелон привез в Подмосковье на зенитную батарею: в 1942 г. столицу СССР все еще обстреливали фашисты, и девчонки из Татарии прибыли сюда защищать сердце Родины от вражеских авианалетов.

Совсем как в «Балладе о зенитчицах» Роберта Рождественского: «На батарее были сплошь – девчонки. А старшей было восемнадцать лет». 

Привезли «татарочек» в чистое поле под вечер. «Никаких сооружений в этом поле не было. Девчонок на ночлег устроили, положив на лапник и закрыв брезентом. А когда утром они стали выбираться из такой «постели», то поняли, что оказались под внушительным слоем снега – вот так в апреле в Подмосковье внезапно вернулась зима», – рассказывает дочь Екатерины Дмитриевны Ольга Ивановна Александрова. 

С наступлением первого дня на фронте девочкам самостоятельно пришлось обустраивать даже не быт, а жилище, в котором они будут спать в перерывах между дежурствами. 

«Девочки сначала жили в больших фанерных коробках, в которых Америка поставляла в СССР запчасти для самолетов, постепенно самостоятельно строя себе землянки. Хрупкие девочки сами таскали тяжеленные бревна из леса: за толстый конец брался мужчина, за более тонкий – девушка. Тащить было тяжело, дерево выскальзывало из рук, падало, девочки просили передохнуть. Но мужики их не жалели, говорили: давай тащи, нас кормят одинаково», – пересказывает воспоминания своей героической мамы Ольга Ивановна.

 В землянках жить было не сладко: их часто затапливало, причем настолько сильно, что вещи – и, главное, сапоги – часто плавали в воде. Приходилось бежать к орудиям и стоять многочасовые дежурства в мокрой обуви. Но никто не ныл и не жаловался. Вот такое уникальное поколение – поколение, жившее незыблемой верой в правое дело, в победу, ради которой неудобства в виде мокрой обуви можно просто не замечать. 

«Безусловно, эти суровые условия не прошли даром: стресс, холод, скудная еда при колоссальной физической и психологической нагрузках били по здоровью. Выдержали все это потому, что девочки были, в основном, деревенские, физически крепкие. Поэтому никто и не заболел тяжко», – уверена Ольга Ивановна.

«ЗЕНИТНЫЙ ДИРЕКТОР» 

Именно так – «зенитный директор» – называли бывалые зенитчики ПУАЗО-3, с которым и пришлось иметь дело юной фронтовичке Кате Лукояновой. 

Прибор управления артиллерийским зенитным огнём (ПУАЗО) предназначался для автоматического наведения на цель зенитных орудий. 

С таким прибором Екатерина Дмитриевна прошла всю войну, воюя до самой Победы. 

Воевала Лукоянова в одной батарее исключительно с землячками, а командир был тот самый «отец родной». Хотя, как известно, командиры разные бывают. Многие считают, что на войне нет места сантиментам, и жалости в том числе – все в равных условиях, все бойцы. И никакой скидки ни на возраст, ни на то, что к зениткам встали юные девушки, вчерашние школьницы. 

Но у Кати Лукояновой командир оказался такой же, как известный старшина Васков в бессмертной повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Василий Степанович Курышев – командир 16-ой зенитной батареи – очень жалел своих подчиненных: не такая молодость, не такая жизнь должна быть у этих юных созданий, которым выпала судьба стоять на зенитных батареях. «Василий Степанович защищал их, сочувствовал, жалел и всеми силами берег. А в то суровое время было много и жестоких командиров. И война здесь ни при чем – все зависит от характера», – убеждена Ольга Ивановна. 

Батарее, в которой воевали «татарочки», на редкость повезло: ни одной погибшей, хотя зачастую с зенитчицами бывало и такое, что осколками от собственных снарядов могло не просто ранить, а убить. На соседних батареях такое случалось, а вот у Кати обошлось.

 А, может, Екатерину Дмитриевну спас маленький крестик, который ее мама дала дочке-солдату перед уходом на фронт? 

«Когда она в армию уходила, мама ей дала крестик. Как и все, моя мама была комсомолкой, но в душе все-таки оставалась верующей. Как известно, носить крестик на себе в то время было нельзя, особенно комсомольцам. Поэтому мама носила его в кармане форменной телогрейки. И вот как-то на батарее случилась кража. Девочек построили строем и велели вывернуть карманы. Мама стояла, спрятав крестик в кулаке. Комсорг увидел крест и велел его выбросить. Но мама не хотела избавляться от крестика. И, вернувшись домой, своей маме – моей бабушке – сказала, что этот крестик она сохранила. И он ее не раз спасал», – рассказывает Ольга Ивановна. 

Девочкам на войне вдвойне тяжело. И с ними случались самые разные истории. 

«Как-то маму отправили в очередной раз в караул. Была зима, метель бесновалась всю ночь. И вдруг мама заметила, что кто-то идет. Кричит, как положено по уставу: «Стой! Кто идет? Стой! Стрелять буду!». 

В ответ – тишина и шевеление, движение продолжается. Мама выстрелила. На выстрел прибежали сослуживцы. Оказалось, что за врага мама приняла куст, который шевелился от ветра и снега. Несмотря на ложную тревогу, маму похвалили, потому что проявила бдительность, действовала по уставу. Но страху она тогда как следует натерпелась!» – вспоминает фронтовые рассказы Екатерины Дмитриевны ее дочь. 

ВОЙНА – ДЛЯ ИСТОРИКОВ И ПОТОМКОВ 

Вспоминать войну Екатерина Дмитриевна, как и большинство фронтовиков, не любила: слишком страшными были военные будни. После победы Екатерина Дмитриевна, получив звание ефрейтора, как и некоторые ее сослуживицы из Татарии, осталась в Москве, устроившись работать на один из столичных заводов. 

Жить пришлось в общежитии, где идет своя, часто скрытая от посторонних глаз жизнь. И вот в этой жизни, не понятной честной девочке, прошедшей войну, голод и холод, украли все, что являлось настоящей ценностью в послевоенные годы – карточки на еду и одежду. 

Оставаться голодной и практически раздетой в столице Катя не захотела. Она и так подумывала о возвращении в родную Татарию, а этот случай стал решающим. И в 1946 г. героиня-фронтовичка вернулась в Казань, устроившись работать на эвакуированный из Ленинграда КОМЗ, где и проработала всю жизнь. 

Екатерина Дмитриевна Павлова, в девичестве Лукоянова, ушла в вечность последней из своей зенитной батареи – в 2019 году, не дожив всего год до 75-летия Великой Победы, которую она «приближала, как могла».

 За свою жизнь она была награждена многими наградами, главными из которых считала медаль «За боевые заслуги», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»  и орден Отечественной войны II степени.

фото из архива семьи Александровых