Зачем поэтам памятники?

Ведь если подумать, есть ли что-либо бессмысленнее? Памятник человеку, чьими стихами морят в школе. Стихами, которые большинство людей потом мало когда вспомнят…

Интересно, зачем ставить памятники поэтам?

Спросишь у взрослых: «Любите ли вы стихи?» Ответ: «Нет. Некогда их читать».

Спросишь у детей, и ответ: «Неа. Это скучно».

Спросишь у старых, и ответ: «Да. Я очень люблю стихи. Но я сошёл с ума от старости и не могу их понимать».

Я понимаю ещё, памятник сталевару, строителю производства, полководцу… Те хоть что-то наварили, построили, уморили определённое количество врагов. Но поэты в большинстве случаев не производят ничего материально полезного, кроме сомнения и напряжённых умилений. Так зачем тогда помнить и кому это нужно?

И потом… Человек, исполняющий бытие в раздёрганной стране, больше озабочен выживанием, сохранением благопристойного вида, вовремя сброшенными отчётами, алкогольной релаксацией и погоней за чёткими престижными игрушками. Ему вообще ни до стихов, ни до читок. Так не лучше ли вместо памятника поэту поставить памятник куску говядины, памятник бутылке водки, памятник водосчётчику или актуальному смартфону?

Но памятники будут стоять. С грустным или решительным видом, в момент активной жестикуляции или в миг задорной задумчивости, они будут громоздиться на площадях, в школьных долбёжниках, на сувенирных открытках… Будут вспоминать по праздникам и юбилеям, будут доставать поэта из загашника, будут стряхивать с него пыль, торжественно читать и соблюдать вид, что интересен. Для чего?

Возможно, причина в том, что поэты, стихи поэтов – своеобразный малодостижимый культурный ориентир для общества, поставившего быт во главу всего. Точнее, один из ориентиров. Чтобы было к чему тянуться из порочного круга потребления. Чтобы общество не разваливалось, а двигалось в сторону эстетического просвещения, старалось, так сказать, укусить этот локоть, не доставало до него, но блюло при этом видимость порядка и конструктивную модель социальных отношений.

Кроме того, поэзия, начинаясь с рифмованных побрякушек, другим концом упирается в проклятые вопросы, в смысл человеческого существования. Тем, кто не прибег к религиозному морфину, она может стать своеобразным суррогатом религии. Местом, где пересекаются представления о красоте и собственные упования.

Ну, и последнее: человек – существо самое странное в природе. Несмотря на всю свою логику, он временами отчаянно барахтается в океане непонимания самого себя, его уносит в сон, где трёхмерный мир трещит по швам. Возможно, поэзия, ведущая происхождение из области заговоров и заклинаний, служит напоминанием иного мира, куда дотянуться ещё труднее, чем до эстетического ориентира. И эти памятники поэтам, периодические взрывы интереса к ним – не только свидетельство сытости и уюта большинства людей, но и надежда на то, что в человеке, образно говоря, дремлет часть огня, похищенного у богов.