Ильдар Ягафаров: С дилетантами в кино нужно просто бороться!

Ильдар Ягафаров больше десятка лет носит звание первопроходца настоящего татарского кино. В конце девяностых после учебы во ВГИКе режиссер вернулся в Казань и долгое время руководил собственной небольшой киностудией. В 2004 году по сценарию Мансура Гилязова Ягафаров снял полнометражный игровой фильм на татарском языке – «Куктау». Малобюджетная фестивальная картина не имела проката, но получила признание в России: лента была отмечена призом гильдии кинопродюсеров на «Кинотавре» и множеством других наград.

Сегодня работа Союза кинематографистов Татарстана, объединяющего полсотни профессиональных операторов, драматургов и киноведов республики, как и 30 лет назад, вызывает множество вопросов. В беседе с корреспондентом журнала «Идель» Ильдар Ягафаров рассказал о перспективах татарстанских фильмов в российском прокате, правильных финансовых вложениях и «локомотивах» национального кино.

– До того как возглавить огромную и не очень сплоченную машину Союза кинематографистов Татарстана, вы больше десяти лет снимали, основали казанскую киностудию TatFilm («Я-продакшн»), занимались коммерцией. Конечно, далеко не всегда это было кино, особенно художественное, но вас называют создателем первого татарского игрового фильма. Расскажите, что вы наблюдали на местном кинорынке по возвращении в Казань после ВГИКа?
– Я уехал учиться уже в сознательном возрасте, мне было двадцать три года, поэтому после семи лет обучения и практики в Москве я был готов и настроен вернуться. Шока и разочарования не было, если вы об этом. Хотя я, конечно, не думал, что буду снимать рекламу для салона красоты, Университета и Казанской ТЭЦ. Учили-то работать со сценариями к игровым фильмам. Но на деле я столкнулся с отсутствием сформированного сегмента кино: я получил хорошее образование, удалось даже поработать в московской телекомпании после института, вернулся, но никто не выстроился в ряд с предложениями, текстами и инвестициями. Я много чем занимался: снимал и игровое кино, «Куктау» был готов в 2004-м. И это стоило титанических усилий. Кино делает команда, и я это понимал, так появилась студия «Я-продакшн». На ее базе мы работали над художественными проектами: выпустили игровую короткометражку «Брелок», но, нужно признать, что основная часть нашей работы тогда – это корпоративные фильмы и реклама. Хорошая, качественная, но реклама.
Мы делали рекламу потому, что другого способа зарабатывать людям нашей профессии в Татарстане не было. Конечно, хотелось снимать кино, но как, на чем, за какие деньги и для кого – было непонятно. Вы говорите «кинорынка», а мы только сейчас делаем шаги к его созданию, тогда его не существовало даже на стадии идеи. Работали по отдельности такие же, как и мы, студии, было несколько творческих единиц, которые или писали и снимали в стол, или объединялись в могучие кучки и делали то же самое группами. Госзаказа на кино не было никакого, в разрозненном состоянии находился институт отношений власти и творческих групп кинематографистов. Движение за национальную политику только поднималось, а соответственно, не было и заказа на национальное кино. Кино – это в Москву, но точно не в Казань на тот момент.

– Два года назад вас избрали председателем республиканского Союза кинематографистов. Как вы сами говорите, выше звания в Татарстане для «киношника» нет. Но зачем вам взваливать на себя ответственность за все кинопроизводство в республике, отношения многих «творческих» с властью и внешним миром?
– Во-первых, нужно отметить, что говорить обо всех кинематографистах республики не совсем верно, союз – добровольная общественная организация, на которой лежит функция медиатора: между различными творческими группами и объединениями, между Министерством культуры, прокатчиками и режиссерами. Мне как режиссеру потребовалось время, чтобы прийти к решению избираться, и кроме решимости, как и на любой управленческой должности, здесь нужно было накопить опыт и определенный багаж знаний, знакомств, изучить рынок, в общем, побывать в свободном плавании, что-то получить из своего опыта для того, чтобы это что-то применить.
Сомнений в том, что организация татарстанским кинематографистам нужна, у меня никогда не возникало, и сейчас нет. Предположим, есть молодой начинающий сценарист, у него есть действительно хороший, крепкий текст, пусть даже на национальную тематику. Сложно даже представить, какую стальную хватку ему нужно иметь, чтобы что-то снять, и никто, кроме его собственного умения пробиваться, ходить по чиновникам и бизнесменам, выпрашивая деньги и доказывая, что его идея сработает, зажжет искру, ему не поможет. Нужно выиграть грант или найти очень щедрого спонсора, а скорее всего – и то, и то, отыскать целую группу операторов, режиссеров, постановщиков, продюсеров, актеров, где-то найти ресурс хотя бы для старта. Это практически невозможно сделать в одиночку. Для того, чтобы снять и выпустить такой фильм, и нужен союз кинематографистов. В этой истории переменные могут меняться: автор сценария может быть не очень молодым, или это может быть и вовсе не автор, а режиссер, но это неважно. Союз, по крайней мере как его вижу я, должен быть этим медиатором, который все составные части соберет и наладит работу над кино. Нам пора снимать настоящие профессиональные картины. Они стоят денег, они стоят больших усилий.

– Интересно также, почему вы уверены, что общественная организация нужна татарстанскому кинематографу, если союз существует с 1981 года, но за почти 30 лет системы не выстроил.
– Думаю, что говорить о том, что союз за 30 лет не сделал ничего – тоже неправильно. Он как минимум сблизил людей, которые хотят снимать и выводить в прокат качественное татарстанское кино, людей, которые в силу наличия таланта, опыта и знаний, образования, могут это делать. Научил этих людей работать с Минкультом. За последние годы произошло важное событие или, скорее, наступил важный этап в республике: сформирована идея сохранения нашего исторического наследия, утверждена, и теперь уже общепринята всеми «сторонами»  мысль о необходимости сберечь наше, национальное, татарское, корни, историю, древнюю и богатейшую культуру. Власти республики начали помогать развитию кинематографа и в финансировании в том числе.
Сейчас мы постепенно приходим к правильной модели взаимодействия с властью: не только сами министерства выходят с заказом что-то снять и ищут кого-нибудь, кто бы мог это сделать, но и режиссеры, операторы, сценаристы объединяются на базе Союза. Они  рождают идею, продумывают ход ее воплощения и выходят с профессиональным предложением к тому же Министерству культуры. Инициатива есть, и это самое главное. С помощью объединения усилий, диалога мы можем в самой ближайшей перспективе начать создавать настоящие татарские, татарстанские национальные картины на российский прокат.
Самое главное, что нужно понять: Союз кинематографистов – это профессиональная организация, куда принимаются люди, которые реально могут сделать хорошее кино. Возможно, эти люди не друзья, возможно, между ними даже сложные отношения, но это профессионалы. Ведь хороший человек – не профессия. В республике сейчас очень много самодеятельного кино, низкокачественной любительщины, и молчать уже нет сил. Мы молчим, а эта груда самодеятельности все наступает. Люди считают, что снять кино так же легко, как вырвать зуб, все начали играть в кино. Это игра в кино нас душит. Зритель, видя всю эту самодеятельность, думает, что «это» и есть наше, национальное, татарстанское. Хотя это не так. Именно Союзу кинематографистов нужно отделить профессионалов от непрофессионалов. У нас в Татарстане есть флагманы, которые делают хороший продукт, может быть, с недочетами, но в целом хорошее качественное кино. Задача союза – сориентировать зрителя именно на них. А с дилетантами нужно просто бороться.

– Кого вы бы отнесли к «флагманам» татарстанского кинематографа?
– На сегодняшний момент, я считаю «первой звездочкой» молодых кинематографистов, первым примером хорошего продукта сериал «Неотосланные письма», производством которого занималась команда ТНВ. Я слышал критику на этот продукт и могу ее понять, но нужно отметить, что сериал был произведен всего за 3,5 млн рублей, это очень мало. Такая картина должна была стоить миллионов 20. Были, разумеется, и другие недочеты. Команда молодая и не очень опытная, поэтому в сериале много музыкальной составляющей. Тем не менее сработали достойно. Заслуживающими внимания я считаю работы Солтана Сунгатуллина и Рустама Рашитова «Айсылу. Фильм», созданный на базе фонда «Ника», фильм «Мулла». Интересна работа Павла Москвина «Пустота», это тоже игровой полнометражный фильм, есть такой же молодой режиссер Ильшат Рахимбай. Своего полного метра у него пока нет, но он пытается снимать. Сейчас поднимается волна нового проекта Салавата Юзеева, вместе с московским сценаристом он пишет сценарий  комедийного фильма «День эчпочмака». Таких, стоящих внимания картин, как я уже говорил, совсем немного.

– Чем живет Союз кинематографистов Татарстана сегодня?
– Что касается будущего Союза, мы считаем, что организации нужно развиваться и идти плечом к плечу с правительством республики. И подвижки в этом направлении уже есть. Мы помним, что основа кинематографа – это люди. Сегодня сложилась ситуация, когда наши ветераны остались за бортом. Поэтому мы возобновляем работу над проектом так называемой «Хроники». Мы хотим опять начать снимать небольшие эпизоды о выдающихся людях Татарстана, вскоре выйдем на переговоры с Министерством культуры. Республике это нужно. Телевизионные репортажи не занимают историческую нишу хроники, они быстро стареют и пропадают. 28 ноября 2017 года сгорела Казанская студия кинохроники, на базе которой существовала хорошая школа казанской хроникальной документалистики. Эти материалы пропадают. Все это нужно восстанавливать, потому что у такой богатой республики, как Татарстан, должна быть своя кинохроника. Сейчас материалов ни у кого нет; да, есть Госархив, есть «Эфир», но там хранится то, что сняла когда-то Казанская студия кинохроники.
Совместно с Институтом Татарской энциклопедии и регионоведения Академии наук Татарстана мы будем выделять порядка 100-150 человек, которые должны визуально остаться а архиве, остаться запечатленными в хорошем качестве, на хорошем оборудовании. На эту тему у нас уже был плотный разговор с директором института Искандером Гилязовым. Этим пытается заниматься Юрий Константинович Гвоздь, но нужно начать делать это более системно и организованно. В рядах Союза много профессионалов: известный по всей России оператор и фотохудожник Валерий Севастьянов, который работает с режиссером Алексеем Учителем; есть целая команда Рината Юзаева  – Кузьмин, Майоров, которая создает качественные телевизионные сюжеты. Сейчас порядка 15-20 членов Союза могут встать и начать работать, мы сможем заработать, как в былые времена, это работа, доступная Союзу.

– О каком-либо кинопроизводстве мы стали слышать не больше года назад. Нужно признать, широкую огласку получил старт работы над игровым фильмом  «Мулла» по пьесе Туфана Миннуллина, мы услышали об участии в проекте Марата Башарова. Кроме того, ваша, как вы сами говорите, самая «национальная картина в жизни» – «Байгал» – с Владимиром Вдовиченковым уже в Москве проходит этап цвето- и звуко-коррекции. Почему все это не закипело раньше, и решены ли проблемные вопросы сегодня?
– Да, процесс пошел, и мы начали друг друга понимать с «Татаркино» и Министерством культуры Татарстана. Первое, через что здесь мы смогли перешагнуть, это отсутствие системности, сработали все: начиная от драматургов и композиторов, заканчивая продюсерами и Минкультом. Сработал механизм, который выстроил в том числе и Союз кинематографистов РТ. Пусть многое на съемочных площадках этих картин делалось на энтузиазме, но все же поддержка со всех сторон была чувствительна.
Как человек, который не раз прошел весь процесс от начала съемок и до их окончания, могу сказать: меньше чем за 15 миллионов рублей сложно снимать качественную картину. Дело иногда и вовсе в мелочах, например, когда мы хотим купить какую-то качественную вещь герою, пускай даже на несколько эпизодов, но у нас не хватает одной или двух тысячи рублей. И от этих двух тысяч рублей страдает качество продукта, потом мы будем вспоминать – вот чуть-чуть бы еще додавить. Вот этот «чуть-чуть» – он самый опасный. Потому что все профессиональное строится на нюансах. И особенно в кино.
Мы в республике соглашаемся браться за проекты, имея 2 – 2,5 миллиона, делаем на коленке все. Потом приходят зрители и говорят: «Что-то не так, сюжет нормальный, а вот лоска, качества кинематографического нет». И вот до этого нам в Татарстане надо обязательно дойти. И мы обязательно дойдем, у нас очень большая поддержка, есть понимание в правительстве республики. Качества и лоска в нашем случае часто не хватает в двух случаях: отсутствия финансирования или техники. Про денежный вопрос я вам только что рассказал, а вот с оборудованием все несколько сложнее, на это нужны невиданные бюджеты, их в республике рискнут потратить, наверное, только постфактум: когда мы сможем успешно пройти полный цикл от сценария до проката с несколькими татарстанскими картинами. До этих пор будем отправлять черновики в столицу на коррекцию, но при нормальном развитии это вопрос времени.

– Еще один острый вопрос времени для Союза – отсутствие своего помещения – татарстанского Дома кино. Еще в сентябре 2016 года с подачи Никиты Михалкова под офис татарстанского регионального отделения Союза кинематографистов России Минкультуры РТ выделило здание в Казани на улице Петра Алексеева. Это целых 170 квадратных метров. Что до сих пор мешает новоселью?
– Это действительно проблема для нас. Мы – развивающаяся организация, за два последних года приняли 15 человек, среди которых сценарист Денис Осокин и продюсер Азат Ганиев. Очень хотим принять еще молодежь, но места нет. По той же причине не можем принять гостей из других регионов, крайне стыдно приводить их в маленькую комнату, в которой мы ютимся сейчас. С помещением на улице Алексеева все не так просто: раньше в этом здании располагались подсобки и гаражи, поэтому оно состоит из двух отдельных пространств. В одном из них пока находится реквизит и оборудование для съемок фильмов, склад. Второе пространство находится через стену от первого, и оно горело, поэтому покрыто копотью. Стены целые, но необходимо все подчистить и отделать. Общего прохода между двумя пространствами пока нет. Посчитали: последняя смета вышла в 4,5 миллиона рублей. Наш министр культуры Айрат Сибагатуллин обещал найти финансирование, возможно, деньги будут приходить частично, пока мы в ожидании.
Конечно, хотелось бы дислоцироваться в центре, но будем довольствоваться тем, что есть. Да и помещение интересное: прежде в одной из комнат располагалась студия звукозаписи, где работал оркестр кинематографии Татарстана, поэтому есть профессиональная звукоизоляция. Есть хорошие пространства для просмотрового зала и отдыха, проведения питчингов и торжественных мероприятий. Возможно, в будущем удастся создать на базе Союза свою небольшую киношколу. Так что сейчас для нашего Союза помещение крайне важно. Союзу 35 лет, а помещения своего личного никогда не было, это не дело.

– Вы часто говорите о выводе татарстанского кинопроизводства на качественно новый уровень. После того как это произойдет уже не в единичном порядке, а массово, нужно будет налаживать работу с прокатчиками, распространителями. Как вам кажется, есть ли у нашего кинематографа хотя бы в перспективе достаточная целевая аудитория для российского проката?
– Я часто повторяю очень простую фразу: кино бывает или хорошее, или плохое. Так вот, наше татарстанское кино должно быть просто хорошим, должно стать таким в основной своей массе, и, когда оно станет хорошим, свой зритель придет в кинотеатр. Девять миллионов татар живет в России на сегодняшний день. Есть татары, которые, по сути, второе-третье поколение, но у них внутри все равно сидит ощущение принадлежности к нации. Есть огромное количество татар, которые не понимают татарского языка, и это тоже наша аудитория. То, что происходит в Москве на наших показах, – это надо видеть: залы битком, люди не понимают языка, но смотрят субтитры, душой чувствуют, и это просто поражает. Нельзя пессимистически относиться к этой идее. Обязательно нужно ее развивать. Если на сегодняшнем этапе развития на наших показах в Москве забиваются залы, представьте, что будет, когда мы дадим действительно качественный продукт и пустим его по крупным кинопрокатчикам.
На мой взгляд, это реально. Поскольку мы готовимся к запуску «Байгала», мы уже разговаривали с некоторыми крупными российскими прокатными организациями и убедились, что наше кино может зайти на рынок. Может, при условии того, что мы выйдем на серьезный продакшн, будем массово делать коррекцию, компьютерную графику и перезапись. В то же время огульно кричать о том, что мы там будем, достаточно неумно. Но стараться нужно, у татарского кино, у татарстанского кино есть зритель.

– Вы чувствуете личную ответственность за национальный кинематограф?
– Я чувствую, что я татарин. Я сын Рашида Ягафарова, в нашей республике знают, какой это был человек, целиком преданный татарскому народу, всем сердцем преданный. И я абсолютно предан татарам, я в душе просто очень сильно наполнен татарской культурой. Как только ты чуть-чуть не общаешься на своем родном языке или не слышишь его, начинается какая-то тревога. Поэтому мне очень комфортно работать в Казани, в Татарстане, и я намереваюсь продолжить это делать.