Собака на привязи

Дорогой читатель! «Идель» – молодежный литературный журнал с более, чем 30-летней историей. Он возник как площадка для публикаций молодых и активных пишущих людей, начинающих писателей и журналистов. На наших страницах увидело свет немало достойных произведений. В нашей постоянной рубрике вы можете насладиться чтением ранних уже именитых авторов, прочувствовать, чем жила молодежь несколько десятилетий назад. 

1996, № 1-2 «Идел»

Рассказ

По ночам стало подмораживать. В садах и огородах заботливые хозяева давно подвязали кустарники, побелили деревья. Листья и прочий мусор сожгли.

Хасан каждый год затягивает подготовку к зиме, а о вспашке маленького участка, где весной должен сажать и сеять, даже говорить не приходится. Но все равно каждый выходной он проводит здесь. Даже само посещение сада после недели, проведенной среди бумаг, для него становится отдыхом. 

В этот день с электрички сошли всего пять-шесть человек. И разбрелись по своим садам. Хасан пошел не по шоссе, а по узкой тропинке через лес, напрямую. Для него было настоящим блаженством идти среди свечеподобных сосен и облетевших берез с осинами, дышать запахом прелых желто-красных, буровато-коричневых листьев.  Правда, блаженство продолжалось не более получаса, и то если шагать не спеша. 

На опушке леса тропинка разделяется надвое.

Одна из них ведет в соседний сад и в сторону шоссе, а другая – попутная. На развилке прямо на тропе растет Т-образная сосна. Наверное, когда она была еще совсем маленькая, ее придавило снегом, и теперь она напоминает человека, раскинувшего руки в разные стороны: хоть сегодня неси в музей причуд природы. Хасан каждый раз проходит мимо нее и удивляется. 

На этот раз к стволу сосны был привязан бульдог. 

На всякий случай Хасан предпочел обойти дерево стороной, хотя собака была вполне симпатичная, рыжая, но с черной брыластой мордашкой. Хасан старался не подавать вида, что он немного побаивается ее. В то же время ему показалось, что собака как будто хочет что-то сказать.

В саду он брался то за одно, то за другое дело, но времени оставалось слишком мало. Если не успеть на электричку через двадцать минут, то следующей придется ждать целых два часа. Дожевывая на ходу бутерброд с колбасой, он побежал на станцию. Бульдог, привязанный к знакомой сосне, все еще стоял там. Правда, из-за спешки Хасан не обратил на это никакого внимания.

В следующее воскресенье он снова шел по тропинке в сад.

К его удивлению, собака все еще была на привязи на том же самом месте. Просительным взглядом она посмотрела Хасану прямо в глаза. Но не приблизилась. Длинный ремень висел довольно свободно. 

Хасан понял, что в собачьих помыслах не было ничего дурного. Но все равно обошел ее. Через семь-восемь шагов остановился и оглянулся. Собака с тоской смотрела ему в спину, как бы желая последовать за ним. Об этом говорил и натянутый до предела ремень. 

– Ну, чего? Чего тебе нужно? Где твой хозяин? Разве можно оставлять надолго такую симпатичную собаку?

Как бы понимая сказанное человеком, бульдог дернулся вправо, влево. Но ошейник, украшенный медными бляшками и привязанный крепким ремнем, не давал ему ходу. Собака осталась на задних лапах, сильно натянув ремень. Взгляд был обиженно-просящим. 

Оба они долго наблюдали друг за другом. Первым потерял терпение Хасан. Он повернулся и пошел в сторону сада. Через десять-пятнадцать шагов снова обернулся. Собака стояла точно так же, приподняв передние лапы. 

Как обычно Хасан с ленцой поработал в саду, попил чаю, и вдруг ему показалось, что болит левая рука. Он запер дверь, положил топорик в сумку и направился домой.

Видимо, еще издали почувствовав приближение человека, собака встала и стояла с натянутым ремнем. 

Нет уж, подумал Хасан, так тоже нельзя, надо отвязать ремень. А если вдруг вздумает напасть, нужно приготовить и топорик. Хасан отвязал ошейник от ремня. Собака нисколько не сопротивлялась.

– Иди. Сама найдешь свою дорогу, –  сказал он собаке. 

Не успел он сделать и двух шагов, как бульдог издал звук, напоминающий «хав», вдруг прыгнул и грудью ударил Хасана. От неожиданной атаки Хасан пошатнулся и навзничь упал на тропинку. Второй прыжок собаки оказался еще более неожиданным. Хасан успел заметить, как клыкастая свирепая пасть метнулась к его горлу. Кулаком левой руки он закрыл подбородок, а локоть выбросил вперед – вверх. Оскаленные собачьи зубы вместо горла с хрустом вонзились в руку. То ли трещали связки, мускулы, то ли ломались в ее зубах кости.

Хасан страшно закричал. А бульдог и не думал отпускать его. Мощные челюсти сжались еще сильнее. 

«Лишь бы не потерять сознание», – подумал Хасан, – иначе он перегрызет мне горло…» Подвигал раненой рукой, хотел отвести ее в сторону. Но это было невозможно. Рука обессилела, да и собака, как только Хасан начинал подниматься, с рычанием погружала зубы еще глубже. Глядя в налитые кровью глаза бульдога, он понял, что сопротивляться не стоит, нужно лежать как можно спокойнее, может появится еще кто-нибудь.

Хасан был не в состоянии определить, сколько времени он пролежал, час или полчаса, а может, всего несколько минут, но это время показалось ему вечностью. 

Вдруг он вспомнил про сумку и топор. Интересно, куда он ее уронил, когда свалился? Хасан немедленно повернул голову. Что удивительно, собака не реагировала на повороты головы и начинала рычать, лишь когда он двигал руками или телом. 

Наконец, Хасан увидел, что сумка лежит совсем рядом, возле правой руки. Из сумки торчало топорище. Медленно подвигая руку миллиметр за миллиметром, он дотянулся до сумки и так же медленно вытащил из нее топор. Но тут, как бы о его намерениях, бульдог злобно зарычал и начал рвать раненую руку из стороны в сторону. От боли Хасан потерял сознание и очнулся, только услышав над собой чей-то голос. 

– Что такое? 

Он открыл глаза и увидел стоящего перед ним парня. Это был Васим, сосед по даче.

– Не шевелись! Это же бульдог того алкаша, охранника из соседнего сада. Вон и сам куда-то идет. Эй, Андрей?! Иди сюда скорей, бегом. А ты не двигайся, если можешь… твою мать, алкаш, беги скорей! 

Шатаясь из стороны в сторону, подошел хозяин собаки. 

– О, батюшки! Уже три дня как я его потерял. 

– Я покажу тебе, батюшки! Убери скорее собаку. 

Да ремень привяжи сначала, ремень. Потом освободи ему руку.

Андрей кое-как пристегнул ошейник, а ремень привязал за сосну.  Погладил пса по голове, стараясь успокоить. Почувствовав хозяина, собака вроде бы успокоилась. Но руку Хасана не отпускала. Андрей вынул из кармана кусочек сахара и сунул под нос. Бульдог понюхал сахар, но руку по-прежнему не отпускал. 

– Ну и дерьмо… твою мать! Сколько можно говорить тебе, убери собаку!

 – Дело тут сложнее, чем ты думаешь, – сказал Андрей. – Не то, чтобы он не желает отпустить, а открыть пасть не может.

– И что прикажешь делать? Нельзя же, чтобы человек вот так лежал… мать твою за ногу, – выругался Васим. 

– Не знаю, что и делать.

– Зато я знаю. Убей свою собаку. Отрежем голову и увезем человека в больницу.

– Не могу. 

– Как это не могу? Не видишь, человек умирает! 

– А я не могу, – сказал хозяин. – Убивай сам…

Андрей вытащил из-за голенища длинный нож и, пряча от собаки, тайком сунул Васиму. Потом пригладил жесткую шерсть и ткнул пальцем под лопатку. 

– Тут сердце. Вонзи вдоль ребер, чтобы за один удар… Если не успеешь за первый раз, оторвет ему руку.

Васим зашел сзади, чтобы собака не подозревала, к чему идет дело. Хозяин закрыл глаза руками и отошел в сторону. Длинный нож блеснул, как молния, и по рукоятку вошел в тело бульдога. Хасан вскрикнул от боли, так как при падении собака сильно оттянула его больную руку. Вынуть нож из тела собаки оказалось не так-то просто. При каждой попытке Васима вытащить нож Хасан буквально корчился от боли. Стоны Хасана и медлительность Васима вынудили Андрея принять своеобразное решение. Он уперся ногой в собачий хребет и сильным рывком выдернул нож.

Еще взмах – и Андрей отрезал бульдогу голову. 

– Повезем в больницу?

– Нельзя, – сказал Андрей. – Яд мертвечины может попасть в кровь. Нужно раскрыть пасть. Возьми топор.

С треском сломалась собачья челюсть, захрустели зубы. Рука Хасана освободилась. Вдвоем мужики подняли Хасана с земли и повели на остановку. К счастью, на шоссе попался свободный автобус. По дороге Андрей, то ли желая оправдаться, то ли хоть немного отвлечь больного, начал быстро говорить. 

– В прошлом году, когда он еще полугодовалым щенком был, чуть меня самого не загрыз. Пошел я тогда к одному другу, а щенка оставил у ворот. В Нагорном. Долго не выходил. То ли четыре, то ли пять часов. Самогон оказался хороший. А когда вышел, он прыгнул и ударил меня грудью. Бульдог всегда бьет грудью. Ну, ударил, повалил и уселся у меня на животе. Ладно еще не укусил. Но и не отпускает. Даже не двигаться не дает, рычит. Тогда я очень осторожно сунул руку в карман, вынул сахар. Это и помогло: отпустил. Один зэк мне рассказывал, когда сидел там, на зоне, что опасны не овчарки, охраняющие нас, а бульдоги. Если, говорит, держишь бульдога, всегда имей при себе сахар. И нельзя кормить досыта, чтобы отвлечь его, когда нужно, сахаром. Бульдоги не прощают измены. А я изменил ему, в этот раз тоже. Спьяну забыл, где привязал. Три дня, как потерял. За мое предательство он отомстил тебе. 

– За твое ли? – засомневался Хасан. – Или за то, что я прошел мимо него столько раз и не помог. Мне ведь и самому показалось, что он просит помощи.

Пока врачи обрабатывали руку Хасана, собрали кости и наложили гипс, Васим и Андрей сидели на скамейке в больничном саду. 

– Ты тогда говорил, что сидел… В тюрьме что ли?

– Как собака на привязи. Восемь лет за три ходки. Не знаю еще, сколько дадут за это…

После операции им разрешили повидаться с Хасаном. Лицо Хасана было белым, как гипс на руке. Но встретил он их с улыбкой. 

– Как дела, земляк? – пошутил он. – Собаку не жалко?

Андрей только махнул рукой.

– Очень прошу, извини, друг.

Когда Хасан выписался из больницы, все вокруг было покрыто снегом. Провалявшись дома около недели, он решил съездить в сад, прогуляться среди деревьев по любимой тропинке. А в этот раз ему захотелось еще скорее добраться до этой злополучной сосны. Когда до развилки осталось шагов пятнадцать-двадцать, ему послышалось, что где-то скулит собака. «Уж не душа ли того бульдога?»  – подумал Хасан.

И только дойдя до сосны, он заметил, что тот же длинный ремень опять привязан к стволу. Не сразу он разглядел на снегу на привязи снежно-белого щенка месяца двух от роду. И знакомый ошейник с медными бляшками. Щенок тихо скулил.

На этот раз Хасан, не задумываясь, отстегнул ошейник. Дрожа от холода, щенок повозился у его ног и поковылял в лес. Хасан поднял голову и заметил в стороне припорошенную снегом… фигуру. Подошел. Человек лежал на спине с широко раскрытыми глазами, в одной руке зажата бутылка водки, ноги как-то неудобно, вкривь торчали. Это был Андрей… мертвый Андрей.

Хасан поднял маленького белого щенка на руки и, не заходя в сад, повернул в сторону станции.

Перевод Розы КОЖЕВНИКОВОЙ