На повороте

Ильмир Ильшатович Газизов родился 19 августа 2003 г. в поселке Узяк Тюлячинского района Татарстана. Окончил Узякскую среднюю общеобразовательную школу, изучал отечественную литературу, активно занимался в кружке «Развитие русского стихосложения». Дважды участвовал в республиканской школьной олимпиаде по русскому языку. В 2021 г. с серебряной медалью окончил школу и поступил в Литературный институт им. А. М. Горького в Москве. Учится на 2 курсе кафедры художественного перевода.

перевод Ильмира Газизов

Рустем Гусманович Галиуллин родился 26 ноября 1987 г. в деревне Наласа Арского района Татарстана. Кандидат филологических наук. Директор-главный редактор журнала «Казан утлары». Член Союза журналистов РТ, Союза писателей РТ, Международного Пен-клуба. Лауреат Республиканской премии им. Мусы Джалиля в области литературы. Автор книг на татарском, башкирском, азербайджанском языках, а также монографии и четырехтомника о творчестве Тауфика Айди. Переводил с русского на татарский язык романы А. Егина, Р. Мир-Хайдарова, С. Юзеева, Р. Валеева, В. Аксенова и др. Его рассказы вошли в Антологию современной прозы народов России, произведения переведены на многие языки мира.
 
На повороте

В весеннем ветре уже чувствовалось летнее дыхание. Только начинали распускаться деревья, а душа уже цвела, хотя сердце и печалилось при виде последнего тающего снега. Словно первые зелёные ростки, в голове появлялись какие-то диковинные картины. Весна отцвела, и вот уже на смену ей приходит лето… В этом вечном течении не знаешь, плакать ли из-за своего ничтожества или смеяться от радости, что ты путешествуешь по этому бескрайнему морю времени…

Вот в такой день мы с Маликом абый вышли в путь. Ещё не рассвело. Казань ещё спит, как сказал бы поэт. Хотя вру: наш город никогда не засыпает. Даже в три часа утра машины снуют по улицам.

– Видимо, домой едут, – сделал вывод Малик абый. – Каждый нормальный мужик должен вставать рано утром, умываться, одеваться и возвращаться домой! Это только я, хоть мне ещё и семидесяти нет, всякий раз «восстаю ото сна» в своей собственной постели…

Есть ли на свете человек, с которым путешествовать приятнее, чем с Маликом абый? Как он сам говорит, хоть ему и под семьдесят, он ещё даст фору молодым: и душа, и взгляд, и речь у него на восемнадцать. Он – писатель, и не какой-нибудь, а известный. Куда ни пойдёт, везде его радостно встречают, обнимают, и не только старшее поколение, но и молодые девушки…

В этот раз мы держим путь к нашим татарам, живущим в Мордовии. Рассвело, солнце поднялось, свет расширил горизонт, и за разговором мы не заметили, как доехали до Ульяновска. Когда водитель Раиль остановился на заправке, Малик абый прервал историю о своей первой любви:

– Сейчас бы кофейку глотнуть…

– А тут наверняка есть кофе. Это современная заправка, там при желании и перекусить можно, – сказал Раиль.

Заправка располагалась на удивительно удобном месте. Мы ехали из Казани в сторону Ульяновска, а чуть дальше дорога расходилась: одна в Сызрань, к югу, другая – в Саранск и в Москву.

– Смотри-ка, умеет хозяин выбирать хорошие места. – Малик абый с присущей ему резвостью объехал заправку. – Машины идут потоком! И поворот!

Из магазина вышел Раиль.

– Есть кофе? – Малик абый втянул воздух носом, словно уже почувствовал запах кофе, и по-детски потёр руки.

В ответ Раиль обругал и саму продавщицу, и семь поколений её предков, потом со злостью несколько раз затянулся и раздражённо объяснил:

– Вот бестолочь! Ни кофе у неё нет, ни касса не работает, даже туалет закрыт. Змея! Поехали! Я сюда больше ни ногой!

Раиль был на взводе, он ещё походил туда и сюда, а потом закурил сразу две сигареты.

– Погоди, дай-ка я попробую, – предложил я.

У меня две сестры, поэтому мне казалось, что немного разбираюсь в женщинах. Раиль же, у которого было два брата, никогда не понял бы всей сложности женского характера. Я посмотрел в его налитые кровью глаза и вальяжно прошёл внутрь.

В крошечном кафе на заправке было всё необходимое для путников: можно и чаю выпить, и перекусить салатиком или выпечкой. В углу радостно блестит, приветствуя тебя, современная кофемашина.

Да-а… У продавщицы, крупной женщины лет сорока, похоже, действительно нет настроения. Она сразу посмотрела на меня исподлобья, хотя я ещё не успел ничего у неё попросить. Давненько никто не смотрел на меня с такой неприязнью. Язык не повернулся сделать ей комплимент. Тем не менее, я постарался быть вежливее:

– Добрый день, можете, пожалуйста, сделать мне кофе?

– Кофемашина сломалась, не работает! Я ведь объяснила уже одному из вас! Что вы за люди?!

Я удивился и примирительно попросил:

– Ну, тогда можно чаю?..

– Чайник не работает!

– Кхм… – терпения у меня пока ещё хватало, и я, не подавая вида, сказал: – Ну, тогда просто воды, пожалуйста…

Она, увидев, что я собирался расплатиться картой, отрезала:

– По карте не рассчитаю, терминал не работает!

Я резко отвернулся от этой противной толстухи и хотел было пойти к Малику абый, чтобы высказать ему всё своё негодование, но тут он и сам появился в кафе, мурлыча что-то себе под нос.

– Поехали отсюда, Малик абый! Не будем ничего брать у этой змеюки, Раиль прав…

Малик абый пропустил мои слова мимо ушей и, подойдя к этой гадине, сказал:

– Я думал, что только в нашей Казани есть красивые девушки, оказывается вот где самые красивые! Здесь, в центре мира, только такая очаровательная девушка и может работать. Ты же, как солнце, даришь миру свои лучи: посмотришь в эту сторону – тепло уходит в Ульяновск и Казань, из другого окна твой свет освещает Саранск, куда мы и едем…

Малик абый без остановки, без пауз сыпал комплиментами, но ни в лице, ни в глазах женщины ничего не менялось. Я усмехнулся, прикрыв рот рукой, чтобы она не заметила: где уж этому седому семидесятилетнему старикану растопить её холодное сердце, раз даже у нас, молодых, не получилось!

Осторожно потянув Малика абый за рукав, я устремился к двери. Женщина, равнодушно пропустившая мимо ушей весь его монолог, вдруг подала голос:

– Чего желаете?

– Нам ничего не нужно, достаточно твоего доброго взгляда, одной улыбки! А если бы ещё выпили кофейку, сделанного твоими нежными ручками, не нашлось бы счастливее нас на этом свете…

– Аппарат ведь не работает…

– Погоди-ка, душа моя, ведь у меня золотые руки, дай я починю твой аппарат, и больше он никогда не сломается…

Малик абый, непрерывно что-то бормоча, прошел за витрину. А я из окна наблюдал за Раилем, который, пытаясь остудить свою кипящую злость очередной затяжкой, ходил туда-сюда. Он хотел бросить курить уже около месяца, сокращал до пяти-шести штук в день… А вот теперь – все старания на ветер…

Кофемашина зашипела. Малик абый почти прыгал от радости.

– Я же говорил, руки у меня золотые! – и, подмигнув мне, незаметно прошептал:

–  Как же он будет работать, если его к розетке не подключили?!

– Какой кофе будете? Американо? Капучино? Эспрессо? – злая женщина по-прежнему не улыбалась, но уже и не ворчала.

– Мы из твоих рук и яд готовы выпить, сделай на своё усмотрение…

Пока кофе готовился, Малик абый спросил её имя.

– Маша, – буркнула женщина.

– Ох, хороша Маша, да не наша! – как ни старался Малик абый, её лицо так и не прояснилось. Наверное, в Казани она никогда не была, а если и видела татар, то татарской речи точно не слышала. Наконец-то кофе приготовился, а после наших с Маликом абый поисков и ключ от туалета нашелся, и терминал включился, Аллах милостив…

Раиль всё также ходил за окнами. Малик абый звал его к нам, но тот не желал переступать порог.

– У меня аллергия на таких противных женщин! Даже зуб заныл, – сказал он морщась.

– Сколько живу, никогда ещё не пил такого вкусного кофе! А если бы тебя сегодня не встретил, так и не выпил бы. – От слов Малика абый у Маши дернулась щека. Может быть, это был нервный тик, но я принял это за улыбку. – Ты чаще улыбайся, тебе очень идёт улыбка! Вот такие путники, как мы, набираются у тебя сил и вдохновения.

Малик абый расспросил Машу о дороге в Саранск, и, хотя это не входило в её служебные обязанности, она ему всё подробно разъяснила. На прощание Малик абый сумел-таки выпустить стрелу, которая пронзила сердце продавщицы:

– На обратном пути обязательно заеду ещё раз выпить твоего кофе. И вообще, каждый раз буду заходить к тебе, проезжая по этой дороге. Да и не только так, до конца своих дней буду вспомнить, что на этом перекрёстке есть такая прекрасная Маша…

Раиль выполнил свой дневной план по вредной привычке, и у него закончилась пачка.

Садясь в машину, Малик абый спросил:

– Может, принести тебе ещё? – Но не успел он закрыть дверцу, как неожиданно колёса взвизгнули, и машина сорвалась с места. Тогда он послал Маше воздушный поцелуй – и та, кажется, тоже помахала ему ручкой.

То ли из-за солнца, то ли из-за кофе становилось жарковато. Чем дальше мы ехали на юг, тем зеленее было вокруг, в окна вливался запах свежести и цветения…

Поездка прошла успешно. Все наши дела были сделаны. День уже клонился к вечеру, начали сгущаться сумерки. Неугомонный Малик абый не желал оставаться в Саранске на ночлег и начал призывать нас ехать домой. Раиль, уже успевший отдохнуть, поддержал его, и мы двинулись в Казань.

Дорога домой всегда кажется короче. Вот уже и стемнело, но мы были почему-то в приподнятом настроении. Наш разговор с Маликом абый прервал Раиль:

– Заправиться бы... Опять к тому повороту подъезжаем, – сказал он и матюгнулся, словно снова переживая утренний инцидент.

– А, поворот, говоришь! – встрепенулся Малик абый. – Давайте заедем к той девочке.

Огни автозаправки встречали нас издалека. Приближаясь к ней, мы всё отчётливее видели крупное тело Маши, которое закрывало собой всё окно. Узнав нашу машину, она сразу улыбнулась и приветливо помахала. Машина не успела до конца остановиться, как Малик абый распахнул дверцу и, раскинув руки для объятий, направился к окну. Оказывается, Маша работала здесь ещё и охранницей. На ночь она запирала дверь, а клиентов заправки обслуживала только через окно. Но тут даже сама не заметила, как выбежала поздороваться с Маликом абый.

Они обнялись.

– Ну, как поездка? Справились с делами? – заботливо спросила Маша.

– Как же не справиться после твоего кофе?! – ответил Малик абый. – Его божественное послевкусие я чувствовал целый день.

Несмотря на то, что это было строго запрещено, Маша впустила нас внутрь. Раиль без всяких проблем залил бензин в машину. Кафе, которое с утра выглядело не очень презентабельно, сейчас радовало глаз чистотой, словно его отремонтировали за время нашего отсутствия! В одной из внутренних комнат оказался столик, и Маша, не спрашивая нас, накрыла его. Эта женщина, не-    смотря на свою полноту, двигалась очень легко и плавно, и теперь казалась почти красивой.

– Очень уж хвалят Татарстан, – сказала Маша, предлагая нам то шоколад, то печенье. – Говорят, Казань очень красивая…

– Прямо как ты! – ответил ей Малик абый и начал рассказывать о нашем городе.

Я слушал с открытым ртом: и озёра-то у нас голубые, словно Машины глаза, и леса-то густые, как её кудрявые волосы, и родники-то у нас чистые, звенят подобно её голосу, и ещё чудеса, и ещё… – Малик абый, сам удивляясь своим сравнениям, сочинял и сочинял.

Мы узнали, что Маша живёт в деревне под Ульяновском. Но самое удивительное, что она вдруг перешла на татарский, и оказалось, что настоящее имя её Марзия. Она вышла замуж за русского и превратилась в Машу. Её словно прорвало, она говорила и говорила… Рассказала, что одна её подруга вышла замуж за казанца, и вот теперь Маша хочет поехать к ним в гости. А когда сказала, что хочет читать книги на татарском языке, Раиль принёс из машины несколько книг. Ой, сколько было радости!

– Марзия, когда ты говоришь по-татарски, твое лицо становится ещё приятнее! Разговаривай всегда по-татарски, хорошо? – И где только Малик абый находил слова, которые так очаровывали женщин?

Нам нужно было ехать. В глазах Маши-Марзии промелькнула тоска, ведь она уже успела рассказать Малику абый обо всей своей жизни, о тех трудностях, с которыми столкнулась – по-настоящему раскрыла душу. Муж у неё пьет, а свекровь злющая… Рассказывая, Маша и всплакнула, и посмеялась. А потом тепло попрощалась с нами, а Малику абый даже вручила свёрток с самсой. Прощаясь, Малик абый прильнул к груди Марзии, которая была на голову выше его, и в его глазах что-то блеснуло: то ли слезы, то ли отражение фонарей – непонятно.

Когда мы тронулись, Раиль сказал с сомнением в голосе:

– Это, видимо, не та вредина, а её сестра-близнец. Человек не может так измениться за день!

Малик абый только грустно улыбнулся в ответ. А через некоторое время раздался его сонный голос:

– На том повороте действительно хорошо. А про Машу, точнее про Марзию, плохо не говорите. Жизнь её наладится. С сегодняшнего дня она станет совсем другой.

Я оглянулся: позади расстилалась сплошная темнота, но мне показалось, что где-то там, на повороте, кто-то мило улыбался, прильнув к окну.