«ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ, А МЫ, ПОХОЖЕ, НЕТ»

ДЕРЕВО НА КРЫШЕ

Вполне свежо. Не более чем ждёшь.
Прошёл сквозь чернозём последний дождь.
С ветвей пооблетела позолота.
Броженья нет у пригородных касс.
Клин «мигов» потянулся на Кавказ.
Народ переженился по залёту.

Жизнь удалась, а мы, похоже, нет.
Ну надо же, какой большой секрет!
И много там у вас ещё такого?
Отметишь, сердце намертво скрепя, –
так мало тех, кто не изжил себя,
и заживо в былое не закован.

Взгляни в окно: на крыше – чёрный ствол.
Один как перст, беспочвен, прям и гол,
он собственной уже худее тени.
И дом на слом, и дерево в щепу –
ан нет: стоит. И длит свою тщету.
И в смерти выше будущих рождений.

СТАРЫЙ СУНДУК

Старый сундук в парадном подъезде
старого дома – весь в чешуе
облупившейся краски, слой из-под слоя
глядит, и замок заржавелый открыт.

Старый сундук, он давно всеобщ,
прежде жильцы в нём держали утварь,
вещи, впитавшие дух нафталина,
в трудные годы морковь с картошкой.

Старый сундук, он был местом свиданий
мышей, грызущих запасы, кошек,
ловящих мышей, и бесприютных
пар, оглашающих стонами ночь.

Старый сундук, в нём однажды благим
матом орал на весь дом подкидыш, 
позже там ложе устроил бомж,
тот, что по смерти пах, как и в жизни.

Старый сундук, он был пуст, пока
я не вложил в него стопку учебников,
взятых со свалки, по языку
и литературе – кто знает, а вдруг

* * *

На последнем пустом этаже
новейшего торгового центра
под сводом прозрачного купола
порхает малыш-воробей. 

Не растерян и не встревожен, 
чирикает старую песенку
над постоянным течением
густого людского потока.  

Корм его – крошки сэндвичей,
питьё – из фонтана – с хлором.

В этом месте злачном вечно 
усреднённая температура,
нет ни собак, ни кошек,
ни конкурентов-собратьев.

Он не помнит, сколько он тут,
однажды его найдёт сторож
на зеркально гладком полу
среди бела дня ночи.

автор: Артем СКВОРЦОВ