Хижицы

Всероссийский литературный конкурс им. Гавриила Каменева «ХИЖИЦЫ» проводится уже в третий раз. Он посвящён памяти поэта, родившегося и творившего в Казани, – Гавриила Петровича Каменева (1773– 1803), автора первой русской героико-романтической поэмы «Громвал», созданной по мотивам казанской легенды о крылатом змее Зиланте. Название конкурсу дало одно из исторических предместий Казани –  Хижицы (Кизическая слобода), а также одноимённое стихотворение поэта. Организатор конкурса – казанское литературное кафе «Калитка» Центральной библиотеки. В составе жюри выступили известные поэты, редакторы литературных журналов, издатели, деятели культуры. В этом году в конкурсе приняли участие свыше 600 авторов из 186 населённых пунктов 69 субъектов Федерации. Журнал «Идель» является информационным партнёром конкурса. В этом номере мы публикуем избранные конкурсные произведения участников шорт-листа в номинации «Поэзия».

Дмитрий Лашевский (г. Екатеринбург)
ВСТРЕЧА
Вот кладбище послка Палкино,
 А вот погост соседа Ёлкино,
 И между них старушка плакала, 
И моё сердце тихо кнуло. 
Красноголовики да белые 
В корзинке у меня – все чистые!
 И я спросил:
 «О чём вы, бедная, 
На камне плачете-кручинитесь? 
Нашли могилу позабытую
 Или забыли, где заветная?» 
Она ответила с обидою: 
«На мёртвых – память незабвенная; 
Не заблужусь тут даже ноченькой, 
Пройду по тропке вдоль осинника:
 За Палкино – могила доченьки, 
Под Ёлкино – лежит мой сыночка».
 «Недавно, видно, похоронены? 
Одна – осталась – одиншенька?..» 
«Ах, милый, всё уж отгорёвано,
Отрезано, как гриб вон – ножиком…» 
«О чём же плачете вы, бабушка, 
Да все слезинки – с горьким ядрышком…» 
«Ах, как же мне не плакать, батюшка, 
Меня-то с кем положат рядышком? 
И как мне выбрать долю смертную, 
Ведь оба были любы-ласковы, 
Какою ж мне измерить меркою, 
Кого обидеть, несогласного? 
Любому ж – хочется с родителем…» 
И я ей не сказал, естественно, 
Что утверждённый план строительства 
Добрался и до этой местности: 
Бульдозеры пройдут просёлками,
 Не видя даже леса, ладно б щеп, 
Снесут и Палкино, и Ёлкино, 
А там – заброшенное кладбище…
 Она приподнялась: «Пора, прости, 
Иду-то, мол, от сына к дочери». 
И я подумал: сколько радости 
В этой неведающей горечи.

Юлия Долгановских (победитель конкурса,  г. Екатеринбург) 
СМЕРТЬ МЕДВЕДЯ
Зов шатуна весною недалёк – 
уже не рёв, ещё не стон глубинный –
 зверь, обесшерстевший наполовину,
 наполовину мёртв. А мотылёк
 парит – зачинщик травяного праха –
 дрожит его зелёная рубаха, 
ей сносу нет, но к ночи выйдет срок.

Шатун умолк, бредёт – уже не шаг,
 ещё не смерть, но близко, близко, близко, 
вот мотылёк зигзагом входит в изгарь – 
торфяники горят? – и видит мрак. 
Пытаясь выплыть, вязнет глубже, глубже – 
идёт на дно. Медведь ступает в лужу – 
и давит мотылька... Глухой овраг,

запорошённый снегом, ночь, метель –
 уже зима, ещё звезда не встала – 
оледенелым абрисом оскала
 любуется луна. И колыбель
 свивает тело зверя, словно сына –
 усни! – так принимает крестовина
 в свои тиски рождественскую ель.

Владимир Алисов  (г. Иваново)
ПЕЙЗАЖ
пейзаж полей сливается в печаль
 горящий стих пускается в печать 
и минус заменяется на милость

золоторотцы прячут костыли
 и падают с балконов журавли
 преодолев банальную двукрылость

седой рассвет идёт по проводам
 как лозоход по золотым следам
 сам позабыв зачем он и откуда

самосожженьем лечится сирень
 и воскресают на девятый день
 танцующие зомби болливуда

на площадях цветноволосый рой 
без повода не старится герой
 не ведая ни времени ни часа

норвежский лес готовится в поход
 и девочка смеётся и поёт
 на крыше президентского паласа

Рустем Сабиров (г. Казань) 
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Как трудно ночлега просить у земли, не вполне распрощавшейся с летом, 
Как больно искать среди веток и листьев живых окаянный ночлег.
 Как тяжко быть снегом, слепым, новорожденным снегом, 
Который не в силах понять, что не дождь он, не иней, а – снег.

Как страшно быть гостем незваным, заклятым. Пусть даже и жданным.
 Как горько воде быть не ливнем родящим, а злобной пургой. 
Как хочется стать просто дождиком, облаком, лужей, росою, туманом, 
Не мять, не коржить, не бить, не свиваться смертельной дугой.

Но падает снег, невиновный, но во всём и всегда виноватый, 
То грудой отвесной, то свиваясь под ветром в пургу. 
И всё, что не умерло, кроет стерильною влажною, рыхлою ватой –
Вот. Всё, что могу. Будем жить. Не судите. Вот всё, что могу.

Ольга Андреева (г. Ростов-на-Дону)
* * * 
Саламандры лесов подмосковных ещё не натешились.
 Под снегами торфяники тлеют, шевелятся волосы
 буреломов, сгоревшие звери, русалки да лешие
 колобродят в ночи да горельника чёрное воинство…
 Мир языческий – ладный, отзывчивый – мимо проносится, 
наши скорости не допускают прислушаться к дереву,
 отразиться в ручье, дожидаясь, пока мироносицы – 
фитонциды летучие снова живым тебя сделают.

Все мы тут погорельцы. Растоптано и исковеркано, 
что росло и струилось, цвело, ошибалось и верило.
 Жаль побегов – в тени, где ни солнца, ни смысла, ни вечности –
 тоже ведь веселы и беспечны, наивны и ветрены. 
Ждать добра от добра в этой дикой чащобе заброшенной?
 Да кому тут нужны наши дети с открытыми лицами? 
Перегревшийся город простит несуразность прохожему
 с неумной нелепой неумной гражданской позицией.

Нам к лицу Исаакий – отнюдь не теплушки вагонные. 
Всякий храм – на крови, если сора из храма не вынести. 
Небо держат атланты, мы их заменили колоннами –
 но они усмехнулись подобной дикарской наивности.
 Нашим рыжим опять биографии славные делают, 
повторяется фарс белой ниткой прошитой истории.
 Здесь останется лес и бельчонок в ладонях у дерева –
 звонким цокотом, лёгким метанием в разные стороны…

Виктория Смагина (г. Томск)
СОВЕРШЕННОЗИМНЕЕ
Зима не спит, гуртует облака 
До беспредельной побелевшей мути.
 Прогноз погоды замер и никак 
В соляр-светильник лампочку не вкрутит.

Метёт с утра и к вечеру метёт.
 Сугробы прирастают, жмутся к дому.
 Январский день, да нет – январский год 
Скользит без слов в заснеженную дрёму.

Погодки-сны приходят чередой 
К сиреневым кустам под плотной ватой, 
К растрёпанной рябине, чьей бедой 
Любая спевка женская богата,

К полыни, пережившей свой парад, 
К сараю с жестяной заплаткой сбоку, 
К усталой стае ауди и лад, 
Сторожко ждущих посвиста брелока.

Сопят царевны белых полюсов, 
И принцы спят от Нерюнгри до Ельни. 
И сыплется на мир десятый сон,
 Мягчайший, тонкорунный, колыбельный, 
Раскроенный по копиям лекал, 
Рисованных божественной десницей.

Всё замерло.

Но тонкая рука 
Стеклянный шар встряхнула.

– Спи. 
– Не спится…

Дмитрий Ничей (Оренбургская область, г. Орск)
Я ЗНАЮ, ЧТО ПРОИЗОЙДЁТ
Гордость исчезла – время сожрало
 Надпись златую, знатные титла – 
Камень остался один… 
Г.П. Каменев «Кладбище»

Я знаю, что произойдёт… 
Любая жизнь в былое канет.
 Известен мне и день, и год, 
И час, когда меня не станет.

Покорному своей судьбе
 Нельзя перечить высшей силе. 
Я верно знаю место, где 
Быть суждено моей могиле.

Уже давно известно мне, 
Как точно лягут на погосте 
В сырой промозглой глубине 
Забвенью преданные кости.

Я знаю, что наступит срок, 
С небес прольётся дождь обильный, 
И тонкий выглянет росток 
Сквозь трещину в плите могильной.

Он прорастёт ветрам назло, 
Что не дают земле согреться,
 Над местом, где давным-давно 
Мо когда-то было сердце.

И лучшим памятником мне, 
Ценней, чем мрамор или бронза, 
Цветок прекрасный по весне 
Распустится навстречу солнцу.

Мо последнее дитя! 
Покуда длиться будет лето, 
Я, жизнь вторую обретя, 
Тянуть ладони буду к свету.

Но осень, вечный спутник мой, 
Листвы сожжнной клубом дыма, 
Смерть с огненных волос копной 
Появится неотвратимо.

Замёрзнет серая вода, 
Продрогнув, мой цветок завянет 
И упадёт… И вот тогда
 Меня совсем, совсем не станет.

Антон Школьников (г. Омск)
ЗИМА И ПЕЧЬ
В лапе еловой, несжатом хлебе, 
В листве гнилой; 
И на земле – зима, и на небе, 
И под землёй...

В стогах, сугробах, собачьем лае, 
Кошачьих снах – 
Зима. Не добрая и не злая, 
Как есть. Зима.

Нет-нет, да снег отряхнёшь чекушкой 
С сутулых плеч:
 Зима – весь мир. Человек – избушка. 
В избушке – печь.

Подёрнет ухом у печки кошка 
На ставен трель – 
С мороза кто-то глядит в окошко:
 – Пусти, согрей...

Зима. В сердцах, на висках-опушках –
 Везде права... 
– Согрею, что ж... Заходи в избушку. 
Неси дрова.

Ветха избушка, но пахнет сеном, 
Дрова трещат. 
И как-никак через дыры в стенах 
Уходит чад...

...С устатку кто, может, кто с охоты, 
А кто – с утех... 
Но если в душу стучится кто-то – 
Пускайте всех.

Натопчут – пусть! Надымят прилично,
 И негде лечь... 
Не стены греют. 
И не наличник. 
Топите печь.

Александра Сандомирская
 (г. Санкт-Петербург)
СПЯТ ГЛАЗА, ОТКРЫВАЮТСЯ ОЧИ…
Спят глаза, открываются очи. 
Не буди меня поутру, кочет,
 разбуди меня за полночь, сыч. 
В час, когда засыпает полмира, 
плоть не пот источает, а миро, 
по чуть-чуть, левой пятки опричь. 
Оттого этой пяткою проще
 дошагать до осиновой рощи,
 за собой не оставив следов. 
Но другая – не даст заблудиться 
там, где ждёт меня чёрная птица
 в темноте между чёрных стволов.
 – Эй! – пусть слышит, я жду её тоже
 и не вижу, но чувствую кожей, 
как движенье возникло во мгле. 
Это птица летит мне навстречу 
и когтями вцепляется в плечи,
 и дождём прибивает к земле. 
А потом, отойдя на два цуня, 
надо мной исступлённо танцует
 сорок богом отмеренных дён
 и победно кричит, и хохочет. 
...Разбуди меня засветло, кочет,
 если воздух запахнет дождём.

Роман Смирнов
 (г. Электросталь)
ЧЕТВЁРТОЕ ВРЕМЯ
В преддверии зимы нисходит благодать
 натруженным крылам и, с чисткой оперенья,
 ложится первый снег на наши города – 
невидимый покров, недолгое паренье. 
Когда ты слеп, но свят причастностью к следам
 седых поводырей, разметивших пространство,
 легко осознавать наличие стыда 
и тихо повторять: «Я мало, но старался…» 
Прозренью есть цена, и место есть ему. 
Три времени как три скачка через барьеры 
к четвёртому прыжку – в сиянье или тьму –
 в зависимости от сомнения и веры.
 Но в час великих дел, всё чаще мы земны,
 тем более поэт, пронёсший мимо лета
 начальную строку «в преддверии зимы», 
нисколько не страшась, а сбудется ли это.

Алина Иванова
 (г. Казань)
Пусть приснится тебе небо над Усьвинскими столбами –
 небо, под которым мы не столкнулись лбами и которое не
 улыбалось нам бережно и лучисто, откуда закат не стекал
 нам за спины по ключицам. Пусть приснится тебе костёр,
 огнешкур и весел, ночь в бархатистом саване добрых пе-
сен, хвойные вышки, месяц над ними белый, край обозри-
мого в облачной нежной пене, лодка на Усьве, надутая,
 словно пончик, птицы, с земли превращающиеся в точки,
 цветы холмовые, шепчущиеся с ветром, молодости упря-
мый, но гибкий вектор. Пусть не окажется рядом ни бед, ни 
болей, пусть тебе будет о чем вечерами вспомнить, пусть 
тебе будет ночами о ком мечтаться. Спальник один на дво-
их, банка пива, танцы в кольце из обветренных скал, акса-
калов мудрых, созвездия, горящие перламутром. Пусть мир
 будет полон надежды и теплых таинств, пусть будут во-
круг такие, в каких нуждалось под небом прозрачным над 
Усьвинскими столбами, где мы никогда, никогда не стол-
кнулись лбами.