Новости/Эксклюзив
-
«Экият-LAB» ждет на перезагрузку В Татарском государственном театре кукол «Экият» откроется вторая кукольная театральная лаборатория «Экият-LAB».
-
Дакар наш! Президент Татарстана Рустам Минниханов поздравил команду «КАМАЗ-мастер» с победой в ралли «Дакар-2021».
-
План "Буран" в Казани В Казани с 15 января в связи с обильными снегопадами объявлен оперативный план «Буран».
-
Спорт коронавирусу не помеха Спортивная и туристическая инфраструктура Татарстана готова к проведению Специальной Олимпиады-2020. Республиканский оргкомитет уже принял решение, как будут встречать и размещать участников соревнований.
-
ТУКАЙ, ДОШЕДШИЙ ДО БЕРЛИНА Как тигры воюем – нам бремя не бремя, Как кони трудимся мы в мирное время
-
Алты яшьлек бала кыйналып үскән... Фатирга кергәч, күршеләр коточкыч хәл күрә.
-
АНАТОЛИЙ ЛУППОВ: «Мне повезло: я больше смеюсь, чем плачу» В этом году Казанская государственная консерватория им. Н.Г. Жиганова отмечает 75-летие. К счастью, мы имеем возможность общаться с людьми, которые стали свидетелями и творцами истории главного музыкального вуза республики.
-
Количество борцов увеличивается... Победители и призеры соревнований были награждены медалями и грамотами соответствующих степеней и денежными призами спонсора соревнований.
Видео
-
Вечные люди
Лидия Григорьева. За три рубля каракулевой славы
СОН О КАЗАНИ
Вдруг опознать себя на остановке –
во сне –
в полузабытой обстановке:
осенний дождь,
колючий, как щетина...
Я вспомнила себя –
не ощутила!
Я вспомнила:
здесь жизнь моя жила!
И временами так неспешно шла,
на вузовский учебник налегая,
как будто предстояла жизнь другая,
как будто я жила взаймы и впрок.
Всё быстро миновало –
вышел срок.
Какая-то банальная история...
Мне скоро выходить –
Обсерватория.
Мне замуж выходить –
детей рожать!
Схватила сон в охапку –
и бежать...
* * *
Брат мой, кедр, сестра моя, трава...
Равиль Бухараев
Олень – мой брат. Сестра моя – сова.
Я их люблю по старшинству родства,
Поэтому люблю и потому,
По серебру, по злату, по уму.
И я скажу, нисколько не чинясь:
Мне родственник и чир, и скользкий язь.
Зачислю в родословную свою
Тюленью или нерпичью семью.
Я выросла меж небом и водой.
Медведь полярный или морж седой –
Теперь признаюсь, правды не тая,
И прадеды мои и дедовья.
Под птичий клёкот – дальний перелёт –
На льдину сел полярный самолёт.
Отец смеётся и глядит орлом.
Так и живу – под небом и крылом.
ХОЛОСТОЙ
Если этот туман не пропитан ядом,
то почему голова болит?
Город, где хочется ругаться матом,
где свет не светит и не горит.
Если идти по снежной аллее,
по улице имени подлеца,
станешь упрямее или злее
от самой маковки – до конца...
Если дойдёшь до дверной коробки,
то не рычи, не стучи и не вой.
Видимо, ты человек не робкий,
и на поверку – свой.
Если ты искрою Божьей отмечен,
то, в мощную дверь вставляя ключи,
вспомни, что молод, не искалечен –
и не кричи, не кричи...
От постсоветского и простого
гиперпространства – куда уйдёшь?
Даже от выстрела холостого
аж до нутра пробирает дрожь.
Словом нечистым, гляди, не поранься,
горло своё – не калечь...
Лучше врубиться в судьбу пораньше
или пораньше лечь.
ЛЮБОВНЫЙ ШОК
Любовь моя, во мгле полураспада
хрустящая, как плитка шоколада
в холодной металлической фольге:
симфония или картина Ге.
Склонившись над твоим атласным лоном,
в одном с тобой ряду коллекционном
хочу стоять на полке и в шкафу –
с Ли Бо в соседстве, либо же – с Ду Фу.
За три рубля каракулевой славы
хочу вписать в тебя столбцы и главы,
одеть тебя в алмазы и меха –
богатого и знатного стиха.
Любовь моя, скажу тебе короче:
зачем тебе снега твои и ночи?
Лежит коллекционное тавро
на пажитях, тем паче на Миро.
Чугунную чернильницу литую
в небесном консулате залитую,
чтобы в письме твоей просить руки.
У Тютчева об этом ни строки...
Любовный шок – шалфей и медуница:
цветочная пыльца, как пыль, курится,
как шлейф летит, как белая фата,
как лёгкий звук из моцартова рта.
ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
В. Месяцу
Заблудившийся в дальней роще,
Закручинившийся притом,
Все же вышел – чего же проще –
К людям, воздух хватая ртом.
Там, в лесу, хорошо и просто,
По размеру вполне нора...
На душе наросла короста
Или, может быть, даже кора.
Ошалело смотрел он – все ли
Были рады ему сейчас?
Извивалась густая зелень,
По следам его волочась.
Винограда свисали кисти,
И плоды тяжелили шаг,
Шелестели цветы и листья
И в глаголах, и в падежах.
Словно ширму убрал – отринул
Пади, топи, глубокий яр...
Он себя из природы вынул,
В городской водворив футляр.
Нелегко теперь воротиться
в бор, где зелень и зной царят,
где лесная его царица
нарожала б ему царят.
В этом городе, в каталажке,
Нет ни нежности, ни любви.
А по коже бегут мурашки,
Короеды и муравьи.
Следите за самым важным и интересным в Telegram-канале Татмедиа