-
Татарстанские проекты востребованы! Фестивалям «Созвездие-Йолдызлык» и «Наше время-Безнен заман» предоставлена эгида Комиссии Российской Федерации по делам ЮНЕСКО на 2023 год.
-
«Эхо веков в истории семьи – Тарихта без эзлебез» Казанцы могут принять участие в фестивале под таким названием, который организует «Управление муниципального архива Исполкома Казани.
-
Вторсырье - в дело! Завтра В Казани будет работать мобильный пункт приема вторсырья. Жители столицы смогут сдать отходы на переработку и принять участие во фримаркете.
-
В БИЗОNе наступило «Время согнутых локтей» Сегодня в казанской галерее современного искусства БИЗON открывается выставка «Время согнутых локтей». Зрителям представят коллаборацию авторитетного лидера татавангарда Зиннура Миннахметова и молодого казанского скульптора Аделя Халиуллина.
-
Большой брат следит за тобой! Наверное, это правильные слова для определения грантовой молодежной политики в Татарстане: минмол, Росмолодежь и прочие кураторы-идеологи охотно выделяют деньги молодым да ранним, но и строго следят, как молодые да ранние эти деньги расходуют.
-
ТУКАЙ, ДОШЕДШИЙ ДО БЕРЛИНА Как тигры воюем – нам бремя не бремя, Как кони трудимся мы в мирное время
-
АНАТОЛИЙ ЛУППОВ: «Мне повезло: я больше смеюсь, чем плачу» В этом году Казанская государственная консерватория им. Н.Г. Жиганова отмечает 75-летие. К счастью, мы имеем возможность общаться с людьми, которые стали свидетелями и творцами истории главного музыкального вуза республики.
-
Количество борцов увеличивается... Победители и призеры соревнований были награждены медалями и грамотами соответствующих степеней и денежными призами спонсора соревнований.
-
Тик -Ток – это не про деградацию Подробнее: http://idel-tat.ru/news/vremya/tik-tok-eto-ne-pro-degradatsiyu
Сергей Пагын. Стихотворения бронзового призёра конкурса ПТИЦА-2018
* * *
И возникает тишина…
Среди разора и разлада
стоит высокая она
перед началом снегопада.
И свод небесный отворён,
как дверь родительского дома.
Там некто, чист и удивлён,
с порога сходит невесомо.
И шепчем мы: «Смотри-ка, снег…»,
прервав по улице движенье.
И верит старый человек
в печальный свет преображенья,
что он – ребёнок у окна
с пиалой маминого чая…
Нам всем казалось – тишина,
а это музыка звучала.
* * *
Моя душа пустячное любила:
в продольных трещинках хозяйственное мыло,
оставленное кем-то на полу,
на верстаке светящуюся стружку,
щербатую, надтреснутую кружку
с чаинками, прилипшими ко дну.
Родство ли это, давнее желанье,
чтоб в замкнутой глубинке мирозданья,
где снег стоит, как в стылой бане дым,
и день проходит меж ночами боком,
предельно личным, милосердным Богом
я так же был замечен и любим?
* * *
Горький дух ночного чернозёма
входит в человеческие сны.
И весна невнятна, невесома,
но уже понятны и родны
вздох воды, что спит в железной бочке,
и озноб берёзовой слезы,
и неспящей виноградной почки
сладкий зуд, бегущий вдоль лозы.
Дрожь ростка и тёмный трепет праха
слиты в ожидание одно.
На верёвке светится рубаха,
словно в невозможное – окно.
НЕБЕСНЫЕ ЧАСЫ
Кто часы песочные большие
посреди живой поставил шири,
выдув из поющего стекла?
Человек в них – только горловина,
времени и неба половина
сквозь неё неспешно протекла.
И огонь, и дерево, и птица,
звёздная мгновенная ресница,
дыма неразгаданная вязь
в человеке сходятся покуда,
знобкой дрожью ужаса и чуда,
образом бессмертным становясь.
* * *
Владимиру Мялину
Вот наши вещи:
ржавая юла,
ведро в углу,
истёртая метла,
газеты ком у приоткрытой печки…
Давай о них неспешно говорить,
по пыльной клети памяти ходить,
с трудом затеплив вековую свечку.
Ведь если есть на свете бог вещей,
источенных простых карандашей
в пеналах детства, сморщенной гнилушки,
отчаянно мерцающей во тьме,
он к нам щедрей и ласковей к зиме,
к зиме – блажной он подобревший Плюшкин.
Всё, что копил,
теперь он дарит впрок,
его мышиный слышишь голосок
среди ночей – приветный ли, прощальный…
И рай, тебе завещанный, с тобой –
соломенный, ветошный, пуховой,
шкатулочный,
стеклянный,
музыкальный.
* * *
Ничего не меняется в мире Твоём.
Та же осень как вечность назад.
Те же люди у рынка с нехитрым добром,
ожидая автобус, стоят.
И в руках у них мётлы, корзины, тазы,
а в пакетах – конфеты и мёд.
Вон две вазы – две синих огромных слезы –
в сумку девушка нежно кладёт,
и старик молодильное яблоко ест,
черенок от лопаты неся.
Он не станет моложе и радостней здесь,
а туда ещё, видно, нельзя,
где жена режет хлеб, где за белым столом
неподвижна печальница-дочь…
Ничего не меняется в мире Твоём,
только ветер проносится прочь,
только птицы летят в незнакомую даль
в небесах, где ни сада, ни дна.
Сохранить бы мне, Господи, эту печаль,
только так, чтоб светилась она.
* * *
Будешь ты водою… Из темноты
вдруг тебя поднимут в бадье на свет –
небосклон закатный увидишь ты,
золотой, не виденный столько лет.
И к тебе потянется высота,
и лицо проявится из неё,
и светло коснутся тебя уста,
что не помнят имя уже твоё.
Отразив, с собою не унесёшь
ни лицо склонённое, ни зарю.
Но какая долгая будет дрожь
прошибать глубину твою!
Следите за самым важным и интересным в Telegram-канале Татмедиа