Изумруд

Береснев Илья Михайлович, родился 25 мая 1990 года. Специалист по работе с молодежью в боксерском клубе МБУ «Подросток». Кандидат философских наук. В 2021 г. защитил кандидатскую диссертацию по специальности «Социальная философия». В литературных конкурсах не принимал ранее участия. О конкурсе узнал от Галины Зайнуллиной - литературного консультанта Союза писателей Татарстана. Идея рассказа возникла во время велосипедной прогулки. История тренера и ученика - о выборе ценностей и попытке понять, как устроена жизнь в современной Казани, не в центральных, а в периферийных районах. 

В проеме между двух многоэтажек, обрамляющих вид на коттеджный поселок, взбирающийся в гору к лесной полосе, показался велосипедист. Он был в баскетбольных шортах, белой с растянутым воротом футболке, а за спиной болталась сумка-рюкзак цвета милитари. Майский теплый день располагал к неспешной поездке. Старый велосипед чуть поскрипывал при съездах с высоких поребриков. Ездок свернул направо за вывеской «Изумрудный город» и поехал сквозь уютный парк, с одной стороны упирающийся в стену гаражного комплекса, украшенную сюжетами о путешествии девочки Элли по сказочной стране, а с другой - прикрываемый новостройками, облицованными тусклой зеленой плиткой. 

При выезде из парковой зоны на кирпичной стене пестрело изображение Маши и Медведя: сказочные герои беззаботно играли на цветочной поляне. Гармонию нарушала неровная надпись синей краской. Скачущие буквы, выдававшие скромные художественные навыки автора, складывались в пожелание: «ЗДОРОВЬЯ КРЕПКОГО!!!». Ильгиз, всякий раз проезжая мимо стены, невольно считывал текст и крепко сжимал руль, а мышцы спины напрягались, словно пытались защитить тыл крепким панцирем.

Он пересек дорогу и выехал во двор длинного панельного дома, вдоль которого тянулись ухоженные палисадники с аккуратными клумбами, а на территории двора были высажены декоративные кустарники и деревья. Отсутствие единого плана посадки и невероятное разнообразие садовых растений указывали на участие жильцов дома в благоустройстве территории.

Ильгиз поехал вверх по улице Габишева. Во дворе первого дома на скамейке неизменно сидели сгорбленные мужики, провожавшие недоверчивым взглядом незнакомцев. Недружелюбный двор Ильгиз старался проехать как можно быстрее. Торчащие из земли металлические трубы, огромные щиты над подъездами со списками злостных неплательщиков, останки растерзанных голубей виделись явными признаками распада и равнодушия. Единственное, что заставляло жильцов дома хоть как-то проявлять себя, была борьба за парковочные места. Ильгиз частенько становился свидетелем агрессивных стычек водителей. 

Конечной точкой маршрута Ильгиза был зал бокса – место работы. Одноэтажное здание, спрятавшееся во дворах, даже после капитального ремонта продолжало напоминать об ушедшей советской эпохе. Изначально здесь располагалась столовая для строителей. Здание собрали из бетонных плит для временного использования. Но по известному принципу все временное становится постоянным. В начале «девяностых» помещение переоборудовали в спортивный зал.

Весной Ильгиз проводил разминку во дворе соседней школы. Как обычно, тренер собрал детей и повел их по узкой дорожке между домом ребенка и гаражами. На бетонной стене появилась обнадеживающая надпись: «Цой жив». На небольшой лужайке дети размялись: Ильгиз дал задание на бой с тенью. Несколько раундов ребята отрабатывали удары и передвижения. Еще пятнадцать минут ушло на отжимания и подтягивания на турниках. 

На обратном пути дети по обыкновению болтали, прыскали со смеху,  хвастались и спорили. Но среди безобидного щебетания Ильгиз уловил заговорщический голосок Тимура. Двенадцатилетний интриган обращался по очереди то к одному, то к другому ребенку и нашептывал, что от папы Ростислава «тащит водкой». При этом Тимур поглядывал на жертву, ловил его взгляд, улыбался и тут же отворачивался. Ростислав шёл позади, опустив голову и задумавшись, как обычно случается, если не знаешь, чем ответить на неожиданную подлость.

Пока дети переодевались в боксерскую форму, Ильгиз стал мысленно перебирать сомнительные эпизоды поведения Тимура. Паренек легко находил болезненные точки детей, страхи и тайные переживания и не без удовольствия обнажал их прилюдно так ловко, что жертвы терялись и не успевали дать отпор. Небрежно брошенные фразы, вопросы или замечания, заговоры – интриган подбирал ключи к каждому. Зная, что Костя растет и всегда рос без отца, Тимур вдруг стал при всех расспрашивать: «А кем работает твой отец? Вот мой – директор. А сколько твой папа зарабатывает?» Вопросы оставались без ответа. Костя лишь уставился в пол, пытаясь сообразить, как среагировать. Мальчик застыл на месте. Тренеру пришлось вмешаться и провести после инцидента по отдельности с каждым ребенком беседу. В одном случае воспитательную, в другом поддерживающую. Но разговоры не помогали. В последнее время в детском коллективе все чаще вспыхивали ссоры, зачинателем которых, как выяснялось при дотошных разбирательствах, оказывался Тимур.

Тренер надеялся, что ситуация поправима, нужно лишь найти правильный подход. Паренек хотя и проблемный, но талантливый: осваивает сложные элементы бокса, обладает сноровкой и природной скоростью – отличный материал. Надежду вселял отец, чья фигура грозно возвышалась над сыном, вызывая в том трепет и безусловное подчинение. Тимур становился образцовым учеником при одном только намеке о предстоящей беседе с родителем. Папа был успешным руководителем, властным и уверенным человеком. На все случаи жизни имел четкое руководство к действию. С Ильгизом он подолгу беседовал о тренировочном процессе, о перспективах и успехах сына, о планах на соревнования.

Чем больше они общались, тем чаще тренер подмечал, что больше внимания на тренировках уделяет именно Тимуру. Ученик выиграл несколько турниров, на последнем из которых получил приз за лучшую технико-тактическую подготовку. А в разговоре отец мальчика долго и детально уточнял, что необходимо сделать еще для успехов сына. Получасовые беседы представлялись Ильгизу так, словно он наблюдал со стороны за программистом, бегло и уверенно барабанящим по клавиатуре тонкими пальцами. «Больше работать на лапах, усилить физическую подготовку, добавить спарринги», – программист продолжал набирать команды.

Тимур осваивал арсенал боксерских приемов. Вместе с тренером они отшлифовали коронные удары. Моментами в ринге мальчик демонстрировал «взрослые вещи», легко переигрывал ровесников, наносил острые акцентированные удары, свойственные зрелым спортсменам. Но фееричный бокс мальчик демонстрировал только в противостоянии со знакомыми спарринг-партнерами либо с теми, над кем чувствовал превосходство.

В середине сентября Ильгиз взял Тимура на турнир, проходивший в центре бокса. Построенный специально для Универсиады спортцентр имел высокие потолки, современные выдвижные трибуны, яркое освещение, но при этом в зале из-за неработающей вентиляции было душно. Бои уже начались. На ринге зазвучал голос рефери: «Бокасс!» Он явно вкладывал в команду юмористическую интонацию. Усыпленные духотой зрители оживились, посмеялись и устремили внимание на ринг. 

Тимуру предстояло боксировать против победителя первенства Казани Артура Фогина, тогда показавшего себя выносливым, сильным духом, а главное технически подготовленным бойцом. Оказалось, что подопечный Ильгиза успел пообщаться с Фогиным. Тимур отыскал противника в раздевалке и пригрозил быстрой расправой. Однако психологическая атака не произвела эффекта. Мальчики зашли в ринг.

С первой секунды боя Артур занял центр ринга. Острыми атаками отбрасывал Тимура к канатам. Агрессор действовал прямолинейно, а его противник в перерыве после первого раунда сел в угол на сиденье и уставился в пол. Указания Ильгиза, как выправить рисунок боя, Тимур не слушал. Он не был готов к суровой трепке и не решался активно действовать в бою против сильного и уверенного противника. Такое оцепенение мальчик испытывал только в столкновениях с отцом, когда осознавал беспомощность и обреченность попыток сопротивления воле родителя. Во втором раунде Тимура словно подменили. Он отступил в угол и беспомощно принял серию ударов. Жесткий панч в туловище, прямые удары в голову. Тимур застыл, мускулы отказались слушаться. Он сдерживал слезы, судорожно глотал воздух и замер. 

Рефери остановил бой, и Тимур заплакал. Ильгизу стало неловко за ученика, который на тренировках уверенно расправлялся с ровесниками в ринге, а здесь даже не смог показать элементарных навыков бокса. Тренер наклонился к мальчику и твердо скомандовал: «Успокойся!». Спустя несколько минут Ильгиз снова посмотрел на всхлипывающего Тимура и вдруг увидел в нем испуганного ребенка, который переживал не из-за того, что случилось на ринге, а из-за того, что обнаружилось в бою, когда он оцепенел и безответно принимал удары.

Мокрый от пота Тимур часто дышал, уводил взгляд в сторону, тер руками раскрасневшееся лицо и повторял тренеру: «Он сильнее, у него больше опыта … это нечестно...». В пустом коридоре горел тусклый свет. Ильгиз смотрел на мальчика, устало прикрыв веки, словно не желая замечать фальши в словах ребенка. «Только не рассказывайте отцу», – закончил сцену Тимур, на миг задержав дыхание. 

Тренер в телефонном разговоре с родителем ограничился кратким пересказом событий в ринге и подвел итог: «Не справился психологически, рассыпался под давлением. Все дополнительные занятия прекращаем до тех пор, пока Тимур не проявит бойцовские качества хотя бы в спарринге с равными или чуть превосходящими по силе бойцами». 

Сентябрь был щедр на теплые деньки. В выходной день Ильгиз отправился на велосипедную прогулку к Богородскому озеру. Он выдвинулся сразу после завтрака. Маршрут проходил через Вознесенское - коттеджный поселок, вплотную примыкавший к «Изумрудному городу». Ильгиз миновал огромный особняк в германском стиле с острыми крышами, флюгерами и цветными витражами, что заполняли готические окна. В конце асфальтированной дороги велосипедист попытался проскочить железный мост через Ноксу, но заднее колесо провалилось между прутьев арматуры, и поездка чуть не закончилась на этом. На второй переправе из-за примыкающих к руслу домов приходилось петлять, крепкий мужчина в камуфляже купал свой квадроцикл: под восхищенные выкрики дошколят и взгляды матерей он на скорости заезжал в воду, разворачивался и повторял маневр. 

Ильгиз проехал по проселочной дороге и вырулил к улице с многообещающим названием Усердная. На обратном пути здесь, действительно, пришлось потрудиться: прижиматься к обочине и гнать велосипед в гору. В конце поселка за поворотом ожидало суровое испытание.

Сразу за Вишневкой возвышался крутой подъем, по которому не спеша взбирались и спускались автомобили. Ильгиз решил без остановки на самой легкой передаче заехать на гору. Сначала он крутил педали стоя, но в середине пути опустился на седло, подал тело вперед к рулю и со всей силой нагрузил бедра, чтобы вращать педали. Навстречу спускалась машина. И водитель, и пассажиры, смеясь, смотрели на самоистязания велосипедиста. Вдруг за спиной стали настойчиво сигналить. Ильгиз не оборачивался, чтобы не потерять темп. До конца подъема оставалось каких-то тридцать метров, но самых тяжелых. Гудки не смолкали, тренер, с досадой понимая, что пыхтящий в гору велосипедист – не чета автомобилисту, сидящему в комфортном салоне с климат-контролем и автоматической коробкой передач: ему не понять радости физических усилий, сконцентрированных волей и рекордистскими мотивами. Ильгиз свернул в сторону.

Из рюкзака тренер достал бутыль с водой. Мягкий свет сентябрьского солнца растекался по склонам, словно акварель. С этой высоты коттеджные поселки и «Изумрудный» были как на макете в музее городской панорамы, где можно подолгу разглядывать устройство города, распутывать паутину дорог и гадать о замыслах архитекторов. Позиция наблюдателя свысока позволяет обнаруживать самые тончайшие связи и скрытые процессы, которые обнаруживаются в искусственных моделях, но бывают незаметны в жизни. Ильгиз прикрыл веки, расслабил мышцы спины и долго с наслаждением всматривался в краски, тени и полутона открывшегося пейзажа. Затем он закрыл глаза и представил, что зимой будет скользить по крутому склону на коротких пластмассовых лыжах, которые баловства ради купил в прошлом году. Ильгиз отчетливо представил, как на полусогнутых ногах придется удерживать равновесие и, играя мускулатурой, контролировать мельчайшие движения на ухабах... 

Тимур старательно выполнял все задания, пока тренер не переводил взгляд на других учеников. С досадой фыркал всякий раз, когда в конце занятия Ильгиз брался держать на лапах  младших ребят, но только не Тимура. Спустя две недели было решено устроить испытание для мальчика.
По воскресеньям старший тренер клуба проводил спарринги. Воспитанники Николая Алексеевича исповедовали жесткий, атакующий стиль бокса. Опорными столпами их школы были характер и упорство. Спарринг-партнер Тимура – высокий с длинными мускулистыми руками Амир – встал в стойку. Поединок начался с легкой пристрелки. От лобовых атак Тимур ловко уходил в сторону и выбрасывал прямые удары. Но когда Амир встал напротив и, словно нависая, резко двинулся вперед с ударами, Тимур попятился. Воспитанник Николая Алексеевича, почувствовав слабину, сделал стремительный выпад вперед и пробил два жестких прямых удара. Повторил атаку. Тимур поднял руку, требуя остановки боя, отвернулся в сторону и, еле сдерживая слезы, убежал прочь в раздевалку.

Не зная всех деталей и чувствуя вину за неудачное распределение пар боксеров, Николай Алексеевич отправился за ним, чтобы поддержать и успокоить. Когда они вернулись, старший тренер скомандовал Ильхаму, сутулому пареньку, смотревшему нежным вдумчивым взглядом по сторонам, зайти в ринг против Тимура. Он был ниже на полголовы Тимура, уже в плечах, боксом начал заниматься недавно. Ильгиз, видя явное несоответствие сил, запротестовал, но Николай Алексеевич подошел вплотную и сказал: «Они учатся в одном классе. Тимур переживает, что его позор станет известен всем в школе…. Он не хочет перед Ильхамом выглядеть слабаком. Пусть побоксируют, посмотрим».

На лице Тимура заиграла злая улыбка, в глазах вспыхнул азарт, движения стали уверенными и резкими. Он бил прицельно в голову, словно стрелял из винтовки, не оставляя шанса. Вдруг его тело стало работать как слаженный механизм. Безупречная ударная техника. Ильхам терпел все три раунда, каждый раз, пропуская удар, тяжело выдыхал, останавливался на миг и продолжал боксировать. В заключительном раунде Тимур разбил ему нос. Спарринг остановили. Высоко подняв голову, победитель посмотрел на одноклассника и еле заметно ухмыльнулся. Ильгиз презирал себя в тот момент за то, что вложил ему в руки грозное оружие.

После этого случая тренер целый месяц не отходил на тренировках от Тимура. Надзирал, пресекал все нападки против других детей, останавливал слухи и нелепые сплетни, назначал дисциплинарные наказания, ставил в спарринги только с сильными бойцами, беседовал с родителями, разговаривал с трудным учеником, наставлял вести тренировочный дневник, отправлял домой за якобы забытой экипировкой – и, наконец, вымотался и ослабил хватку, оставив только меры по защите учеников от козней и подлостей. Спустя две недели Ильгизу позвонил отец и деликатно сообщил, что Тимур стал терять интерес к боксу, чтобы окончательно «не отбиться от рук», он будет ходить к другому тренеру, что мы очень вам признательны за работу, ваш тренерский труд и надеемся, что это известие вы воспримите как профессионал. Ильгиз отложил телефон в сторону, протяжно вздохнул, по спине пробежала приятная расслабляющая вибрация. Тренер сонно зевнул и прикрыл веки. Дома стояла тишина, приглушенный свет растекался по комнате, а за окном на пустынную улицу падал первый снег.