Расул Гамзатов. Стихи (в переводах Н.Гребнева, Я.Козловского, В.Коркина)

 

 

 

ЖУРАВЛИ

 

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

 

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

 

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый,

Быть может, это место для меня.

 

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле...

 

                           Перевод Наума Гребнева

 

ВЕРШИНА ДАЛЁКАЯ КАЖЕТСЯ БЛИЗКОЮ…

 

Вершина далёкая кажется близкою.

С подножья посмотришь – рукою подать,

Но снегом глубоким, тропой каменистою

Идёшь и идёшь, а конца не видать.

 

И наша работа нехитрою кажется,

А станешь над словом сидеть-ворожить,

Не свяжется строчка, и легче окажется

Взойти на вершину, чем песню сложить.

 

                                      Перевод Наума Гребнева

 

ЕСТЬ ТРИ ЗАВЕТНЫХ ПЕСНИ У ЛЮДЕЙ…

 

Есть три заветных песни у людей,

И в них людское горе и веселье.

Одна из песен всех других светлей –

Её слагает мать над колыбелью.

 

Вторая – тоже песня матерей.

Рукою гладя щёки ледяные,

Её поют над гробом сыновей...

А третья песня – песни остальные.

 

                            Перевод Наума Гребнева

 

ПЕСНЯ ПРО СОКОЛА С БУБЕНЦАМИ

 

Было небо черно от лохматых овчин,

Всё клубились они в беспорядке.

И сидел вдалеке от родимых вершин

Красный сокол на белой перчатке.

 

Бубенцами его одарили ловцы

И кольцом с ободком золочёным.

Поднимал он крыла, и опять бубенцы

Заливались серебряным звоном.

 

На перчатке сидел и не ведал забот,

И кормили его, как ручного.

Только снился ему в чёрных тучах полёт

И скала у потока речного.

 

Он домой полетел, бубенцами звеня,

Красный сокол, рождённый для схватки,

И товарищам крикнул:

– Простите меня,

Что сидел я на белой перчатке!

 

Отвечали они там, где катится гром

И клубятся туманы на склонах:

– Нет у нас бубенцов, что звенят серебром,

Нет колечек у нас золочёных.

 

Мы вольны, и у нас бубенцы не в чести,

И другие мы ценим повадки.

Ты не свой, ты чужой, ты обратно лети

И сиди там на белой перчатке.

 

                             Перевод Якова Козловского

 

ТАИНСТВЕННОСТЬ

 

Смеёмся или хмурим брови,

Для нас в любые времена

В раздумии, в поступке, в слове

Таинственность заключена.

 

Не всё понятно для меня,

И рад я мыслить не предвзято

О таинстве рожденья дня,

О таинстве его заката.

 

От века женщина полна

Таинственности,

и не скрою,

Что в силу этого она

Обожествляется порою.

 

Таинственность в её глазах

И в стати, что подобна скрипке,

Таинственность в её слезах,

Таинственность в её улыбке.

 

Огонь – таинственность:

в огне

Свои черты мы наблюдаем.

И сон – таинственность:

во сне

Мы, словно ангелы, летаем.

 

Всегда таинственна луна,

А в дымном сумраке духана

Таится в капельке вина

Таинственность на дне стакана.

 

Таинственна несхожесть лиц,

И души многих поколений

Пленяет таинство страниц,

Которые оставил гений.

 

Во всём таинственность, во всём –

Она в любви и милосердье,

И мы таинственность несём

В рожденье, бытии и смерти.

 

Нам страсть познания сладка.

Её подвластны интересу,

Приподнимаем лишь слегка

Таинственности мы завесу.

 

Но в мире следствий и причин,

Спускаясь в тайные глубины,

Не смог добраться ни один

До истины, до сердцевины.

 

Столетья таинства полны,

И не исчезнет жизнь, покуда

Есть ощущенье новизны,

И удивления, и чуда.

 

                             Перевод Якова Козловского

 

* * *

 

Свои стихи читать мне странно…

Какой я, чёрт возьми, поэт,

Когда в моей душе Корана

Не просиял нетленный свет?

 

Но если будущий историк,

Листая томик мой в тиши,

Отыщет всё ж среди риторик

Живое слово – стон души,

 

И удивится в ту минуту,

Готов раскрыть ему секрет:

Аллах дарил нам почему‑то,

Невеждам, свой волшебный свет.

 

Хоть мы и верили, как дети,

Своею «правдою» кичась,

Что нет тебя, Аллах, на свете,

Ты снисходил к нам в страшный час.

 

И мы, не ведая, что с нами,

Вдруг обретали, пусть на миг,

Родство живое с небесами

И сквозь личину – божий лик.

 

Пред вами, древние поэты,

Склоняюсь я, ничтожный прах:

Вы знали мудрости заветы –

Вам диктовал с небес Аллах.

 

                     Перевод Владимира Коркина

 

 

 

 

Фото Галины Булатовой

 

Вверху: памятник журавлям в Гунибе (Дагестан)

Внизу: мемориальный комплекс "Журавли" в Саратове