Шейит-Ханум Алишева. Стихи из подборки «Тюркская поэзия Дагестана»

Стихи Шейит-Ханум Алишевой в переводах Нины Орловой-Маркграф из подборки тюркской поэзии Дагестана, которую специально для журнала «Идель» подготовила Миясат Муслимова – известный поэт, переводчик, литературный критик, лауреат литературной премии имени Расула Гамзатова.

ДОМ В ОЖИДАНИИ

Ты слышишь, как ворота плачут,
травой задушен, двор лежит,
и ветер, как душа собачья,
пустою цепью дребезжит,
и лает над пустым корытцем,
и просит у него напиться.

Резной узорчатый карниз
на бездну окон смотрит вниз,
он грезит краской и вздыхает,
и в чудном сне всю ночь вдыхает
олифы сладкий аромат.
Ступени чёрные дрожат.
Шагов взлетающих лицо
забыло старое крыльцо.
В полу, меж досок, узкий паз
глядит, как удивлённый глаз,
и глины спёкшаяся кровь
на старом плинтусе крошится.
Очаг печальный не дымится.
Там головня во тьме томится,
воздевши к небу две руки,
и вся седая от тоски.
А сверху, на резном столбе,
висит кумуз. Вот ветер дунет –

и затрепещут слабо струны,
и заискрятся в темноте.
Душа покинула жильё –

и дом мертвеет в ожиданье.
Так пусть живёт о нём преданье –

стихотворение моё.

КУВШИН

Он вылеплен из чёрной глины,
он красным жаром обожжён,
он полон смехом, эхом синим,
он зев и зов, он звон и стон.
Налью кувшин водой до края –

и он замолкнет без труда,
лишь глины свежий дух вдыхая,
резвится, светится, играет,
переливается вода.

МАТЬ

Сидит она в углу пред очагом,
как птица в серых перьях одеянья.
Свечами пальцы льют на нить сиянье.
Глядит она, как пламя догорает,
и чёток длинный ряд перебирает.
Ты скажешь ей: «Мне уезжать пора...»
И покачнётся за окном гора.
Не будет сил ворота затворить,
она лишь руки за тобой протянет...
А ты почти не сможешь говорить –

так жалость острым камнем горло ранит!

МОЛЮ

Вот аул мой. Он чуть в стороне от дорог.
Чья рука его держит, как праздничный рог?
И усталые звёзды, покоя не зная,
серебристою влагой его наполняют.
Звук молитвы качается мерно в ушах,
красный след оставляя на сжатых губах,
и кусочком сколупленной глины летает,
и над глиняной крышей потом исчезает.
Вижу – мама на камне сидит.
Вся седая и чем-то похожа на птицу,
в волосах её ветер едва шевелится,
луч, проткнувший туман, её лоб золотит.
И безмолвна она, только взгляд говорит:
«Отчего этот мир так сияет, горит?»
И заплачет душа от великой любви.
«Мама, мамочка! Только живи!..»

ФЛЕЙТА ИГРАЕТ

Я слышала, как сливаются звук и медь –

оранжевый, медный звон дрожит
над садами –

сверкает флейта,
как золотая ветвь,
усыпанная плодами.
Я слышала: белой росой отлетает звук,
когда рубят дерево,
рвётся лесное сердце,
Как белая кость, обнажается белый сук,
звенят годовые кольца.
Я слышала: поднимается, зреет звук,
поёт, умирая, прощально, щемяще, чисто,
и оживает от нежных движений рук,
и воскресает на красных губах флейтиста.
И снова, снова сливаются звук и медь,
в пустых переходах флейты за кругом
проходит круг,
в ущельях свищет,
в пещерах ищет смерть,
и снова, снова сливаются звук и медь.

                                       Переводы Нины Орловой-Маркграф